Отказываясь от всяких притязаний на земли, занятые под русские укрепления, владельцы признавали реку Малку границей своих владений, а территория от станицы Екатериноградской и до входа в Дарьяльское ущелье по Тереку, ранее принадлежавшая владельцам Большой Кабарды, теперь «по праву войны» отходила к России, а следовательно, «владельцы не должны ни роптать на водворение поселений, ни требовать вознаграждения за землю». Хотя позже князю Хату Анзорову будет выплачено вознаграждение за земли, занятые под станицы Пришибская, Котляревская и Александровская, в сумме 18510 рублей серебром.
Потеря этих земель лишала многих кабардинских феодалов безраздельного насилия и грабежа многих горских народов, особенно осетин и ингушей.
Расставив по всей Линии посты, русское военное командование установило тем самым контроль над центральным предгорьем и открыло дорогу осетинам и ингушам на плодородную равнину. Это движение сначала было робким и несмелым, но затем приняло массовый характер, и два народа, двигаясь на север двумя эшелонами оседали: осетины в большей части в районе крепости Владикавказ, а также на землях, примыкающих к городу с запада, а консолидация ингушского народа происходила в районе Назрановского укрепления. Так благодаря исключительной поддержке и бескорыстной помощи русского народа и его мощной боеспособной армии предки этих двух народов получили возможность спуститься с гор и предгорий на равнину и включиться в активную политическую, экономическую и хозяйственную деятельность.
2
С самого основания Военно-Грузинской дороги, ее безопасности уделялось самое пристальное внимание, т. к. она служила единственным путем, соединяющим Россию с Грузией. Боковых сообщений через Баку и Поти тогда не существовало, и потому охрана этого пути, как единственной коммуникационной линии, по которой двигались войска и ходили транспорты, составляла всегда предмет живейшей заботы русских главнокомандующих.
До Ермолова дорога шла от Моздока до Владикавказа по правому берегу Терека, в самом ближайшем соседстве с чеченцами. Он перенес ее по левую сторону и направил из Екатериноградской на Татартуб и Ардон. Расстояние выходило короче, но относительно безопасности дорога выигрывала не много. Военные посты, расставленные по ее протяжению, были не в состоянии вполне оградить ее от набегов, и чеченцы из-за Терека, а осетины из горных ущелий часто нападали на проезжающих.
Почтового тракта не было, он прекращался у Екатеринограда, откуда до Владикавказа проезжающие нанимали лошадей и отправлялись один или два раза в неделю с конвоем, который назывался «оказией».
От Владикавказа дорога шла через горы. Верст пять она шла по равнине, но потом совершенно исчезала в горных теснинах.
В Балте стоял казачий пост. Здесь из множества звонких ручейков с холодной кристальной водой, сбегающих с гор, разбегаясь в кусты, начинал свой путь Терек, как бы прячась в зелени густых, тенистых кустов и деревьев. За Балтой ущелье становится уже, и степенный Терек уже с ревом устремляет свои мутные волны через утесы, преграждающие ему путь.
За Ларсом, где расположен тоже казачий пост с подкреплением роты пехоты, начинается Дарьяльское ущелье. Солнце заглядывает сюда лишь на несколько часов. Сильный ветер дует постоянно, дорога часто покрыта туманом. За Дарьяльской тесниной начинается Хевское ущелье. Оно гораздо шире Дарьяла и в нем больше света. Здесь уже можно увидеть белую шапку Казбека. После переправы через Бешеную балку, снова начинается долина и по ней разбегается Терек.
И хотя принималось немало мер по охране дороги, случаи грабежей и убийств все учащались. Поэтому русское военное командование принимает решение укрепить границы по линии Военно-Грузинской дороги. На участке от станицы Екатериноградской и до Владикавказа решено было основать четыре казачьих станицы: одну на Пришибе, другую между Урухом и Минаретом, третью на Ардоне и четвертую на месте Архонского укрепления. Разбивку мест под станицы провел под наблюдением владикавказского коменданта полковника Широкова топограф прапорщик Горшков. Предварительно места под поселения были осмотрены лекарем Кавказского линейного батальона Правдиным и штаб-ротмистром Шидловским.
Правдин докладывал полковнику Широкову:
– Место между Урухом и Минаретом низменное, влажное, окружено с некоторых сторон горами, земля глинистая и чернозем, вода чистая и в достатке. Климат, как в стране гористой, постоянным не может быть.
Шидловский, осмотрев место для станицы Архонской, сообщал:
– Вода в реке Архонке вытекает из Кубанского ущелья и здорова, но зимой перемерзает, а для этого необходимо пустить более воды из Гизель-дона и углубить русло.
Место для станиц Ардонской и Пришибской по климатическим условиям было признано также здоровым. Представленный проект заселения указанной линии был утвержден и направлен для немедленного исполнения.
Линия предназначалась для заселения малороссийскими казаками, входившими в полки того же названия и сформированными из числа украинских крестьян и казаков специально для борьбы с польскими повстанцами. После подавления восстания 1-й и 2-й Малороссийские полки были переведены на Северный Кавказ. Один был размещен на Кубани, в другой в Кабарде. Из состава 2-го Малороссийского полка и предполагалось создать особый казачий полк и расселить его в станицах, получивших названия: Архонская, Ардонская, Урухская и Пришибская, а вместе они бы составили 1-й Владикавказский казачий полк. К семейным казакам этих Малороссийских полков было присоединено несколько сот казачьих семей «старолинейцев», солдатских из упраздненных военных поселений и переселенческих из губерний Черниговской, Харьковской и Воронежской. Для усиления 1-го Владикавказского казачьего полка военная администрация включила в штат полка четыре селения военных поселян: Владикавказское, Александровское, Николаевское и Погорелодубское (переименованное затем в Котляревское). Так возникла 105 верстовая Передовая Терская казачья линия, занятая восемью станицами шестисотенного 1-го Владикавказского казачьего полка.
Обозначив места для станиц в виде четырехугольника, казаки и присланные солдаты приступили к обнесению их рвами и брустверами с плетнем и колючкой и в то же время строили дома для женатых казаков и казармы для холостых.
В большинстве случаев станицы строились по одному общему плану. Прямые улицы рассекают станицу вдоль и поперек. Посреди станицы просторная площадь для сборов по тревоге, общественных сходов и Божьего храма. Со всех сторон линейная станица обычно окапывалась глубоким и широким рвом, по внутреннему краю которого насыпался окружающий станицу вал, увенчанный плетневой оградой с колючим терновником. С двух, а то и с трех-четырех сторон станицы устанавливались ворота. У ворот часовой и вестовая пушка. Впрочем, не только для вестей стояли пушки у ворот, частенько посылали они непрошеным гостям и более решительные приветствия. В промежутках от станицы к станице тянулся кордон – цепь сторожевых постов, между которыми в подходящих местах на ночь закладывались «секреты». Посты были конные и пешие. На каждом посту непременной его принадлежностью являлись вышки для часового, если было возможно, на кургане, кош (шалаш) или хатка для постовых. На конных постах была, кроме того, и плетневая конюшня. Весь пост обычно окружался рвом, валом и плетнем, так что постовые в случае крайности могли выдержать натиск и превосходящего противника.
