Чтобы немедленно положить конец разбоям и наказать кабардинцев, уменьшив хотя бы до некоторой степени их престиж в горах и подготовить там почву для полного усмирения, Ермолов решает тотчас же начать против них наступательные действия.
– Наглые и более уже непростительные дерзости и разбои кабардинцев заставляют наказать их за оные, – извещает он генерала Сталя. А генералу Вельяминову он предписывает:
– Умножившиеся набеги кабардинцев и прочих хищников заставляют взять против них особенные меры строгости, и я предназначаю некоторую часть войск к движению в Кабарду.
Первый удар нанесли кабардицам небольшим отрядом штабс-капитана Токаревского. Из Елизаветинского редута, что на Военно-Грузинской дороге, он с ротой Кабардинского полка проник в самые горы, истребил кабардинский пикет и, захватив стадо рогатого скота, распространил тревогу среди непокорного населения. Когда рота двинулась назад, ее встретила неприятельская конница, и завязалась жаркая перестрелка. По счастью, одним из первых выстрелов из пушки был убит предводитель, а затем картечь разом положила на месте до 20 кабардинцев. Это решило исход столкновения. Неприятель бежал с поля боя.
Вслед за этим командующий Линией генерал Сталь решил наказать абазинские аулы на Куме, служившие вечным притоном для закубанских горцев и нередко с ними принимавших деятельное участие в набегах. Разорению подлежали три наиболее населенных смежных аула: Махуков, Хохандуко и Бибирдов. Линейные казаки во главе с командиром Волжского полка капитаном Верзилиным и штаб-ротмистром Якубовичем действовали с такой решимостью и так стремительно ударили в шашки на передовые посты кабардинцев, что моментально сбили их и явились перед жителями, не ожидавшими такого поворота дела. Волжская сотня есаула Лучнина и моздокская хорунжего Старожилова первые ворвались в аул. Все, что застигнуто вне домов, было изрублено. Все, что успело скрыться в домах, было забрано в плен. Добычей казаков были тысяча голов лошадей и рогатого скота и 149 человек пленных.
На этом дело не кончилось. Жаркий бой завязался тогда, когда отряд начал отход. Сильная кабардинская партия, предводимая Асланбеком Биарслановым, преградила отряду дорогу. Теперь вся тяжесть боя легла на Тенгинские роты. Бешеные атаки кабардинцев были, однако, отбиты, и сам Биарсланов упал с коня раненым. Кабардинцы дрогнули и побежали. Горячая перестрелка, однако же, стоила отряду 14 человек убитых и раненых.
Между тем, в Екатериноградскую прибыл отряд, сформированный для постоянных действий в Кабарде. Командовал им полковник Кацарев, имя которого скоро загремело по всей Кавказской линии. Отряд состоял из батальона Кабардинского полка в тысячу штыков при четырех орудиях и из двух сотен казаков. Отряд, перейдя на левый берег Терека, двинулся на борукаевцев, которые в нарушение обязательств переселились в горы. Ему помогал особый отряд штабс-капитана Токаревского, который, отрезая тех от гор, должен был теснить их вместе с мирными племенами осетин – дигорцами и алагирцами.
Аулы были окружены, но оказались почти пустыми. Кабардинские семейства успели заблаговременно укрыться в горах, и только в двух аулах – Боташева и Анзорова – стремительно налетевшая конница застала и истребила до 30 человек и 12 захватила в плен.
Разорение пустых аулов, конечно, не могло уже произвести большого впечатления на кабардинцев. Тем не менее, при переправе через реку Урух произошла горячая перестрелка, стоившая кабардинцам двух известных предводителей, а русским – храброго штабс-ротмистра Якубовича, раненного ружейной пулей.
Отряд пошел дальше в горы, предавая огню и опустошению лежавшие на пути аулы, которые кабардинцы заранее покидали и часто сами поджигали постройки и запасы, лишая возможности кормить лошадей.
Восемь дней отряд провел в беспрерывном движении, но будучи всегда под наблюдением, скрытого нападения так и не смог сделать. Поэтому Сталь предписал отряду прекратить боевые действия. Отряд Кацарева из Кабарды не вышел, но переменил систему своих действий.
В это время в Кабарде появились грозные прокламации Ермолова, требовавшего покорности, но обещавшего пощаду всем, кто добровольно выйдет из гор и поселится на равнине. Кабардинцы действительно изъявили готовность покориться, но под условием, чтобы им было дозволено остаться в ущельях. Им было отказано и объявлено, что все оставшиеся в горах будут признаваться скрыто враждебными России. Тогда, устрашенные погромами Кацарева и не видя другого выхода, многие кабардинцы стали склоняться на предложение Ермолова, и в течение уже марта месяца на плоскость вышли 14 больших аулов, в которых насчитывалось до 945 дворов. Большая часть из них осела по левому берегу Терека, другие расположились по Уруху, Баксану и по большим речкам.
Но оставшиеся в горах старшины и князья всеми силами стремились не допустить и мысли о переселении. Их ватаги день и ночь следили за передвижением войск и в то же время грабили и убивали тех кабардинцев, которые переселились на плоскость. Переселенцы были напуганы угрозами, некоторые побежали обратно в ущелья.
Задача русских властей чрезвычайно осложнилась. Нужно было заботиться в одно и то же время и об охранении границ, и о защите переселенцев, и о создании препятствий кабардинцам к выселению за Кубань, куда их сманивали владельцы.
В таких обстоятельствах и чтобы положить конец кабардинской дерзости, Кацарев вынужден был сделать еще две экспедиции. 25 марта он пошел в Чегемское ущелье и истребил аулы Тамбиева, а 2 апреля двинулся на речку Нальчик и занял аулы Ханцова и Кандурова. Здесь отряд остановился для наблюдения за общим собранием кабардинцев, которые тоже подвинулись к Нальчику. Кабардинцы несколько раз присылали Кацареву депутатов с просьбой дать им свободно совещаться, удалив отряд к Малке или Тереку. Кацарев отвечал, что согласен сделать это, если ему дадут в аманаты шесть князей и старшего кадия. Кабардинцы отказались. Тогда Кацарев, видя, что они стараются выиграть время, 4 апреля сам быстро двинулся к месту сборища, которое едва успело разбежаться. Аул владельца Касбулата Канчукова, где оно происходило, был занят и истреблен после недолгой, но горячей перестрелки. Отряд потерял здесь 10 человек.
Кацарев выполнил задачу, поставленную перед ним Ермоловым. В течение четырех месяцев, перемещаясь под открытым небом, в снежных сугробах и среди весенней грязи, часто без продовольствия и фуража, он держал Кабарду в страхе и неизвестности, откуда ждать нападения. Заботясь о собственной обороне в своих аулах, кабардинцы не могли сосредоточить отряду серьезную преграду, а между тем он, появляясь всюду, громил их и отгонял стада. Но Кацарев не мог проникнуть в недоступные ущелья гор.
Эту задачу принял на себя уже сам Ермолов, когда наступила весна.
2
Вступлению Ермолова в Кабарду предшествовала подготовительная работа. Следовало прежде всего обеспечить надежные коммуникации. Наступление было назначено на весну, а это период бурного разлива Терека и Малки, считавшейся границей Кабарды. Переправа через Малку войск, боеприпасов и провианта могла быть сопряжена с определенными трудностями и опасностями, поэтому у Екатериноградской налаживался паром, а у станицы Прохладной строился мост.
