– Что-то не так, – вздохнув, ответил комбат. – Кто-то действует во вред и казачьему населению, и в целом России. А разберись сейчас, кто?
Весьма же характерным примером отношений властей к казачеству, к казачьему батальону явился факт «чистки» станиц силами внутренних войск и отстранение от этой операции казачьего батальона. Хотя первоочередными целями и задачами батальона, как считали казаки, была служба на левом берегу Терека, на казачьей земле.
Казаки намеревались обезопасить себя и границы России от наглеющих бандитов, избравших себе гербом волка под луной. Символ, типичный для характеристики дудаевского режима.
– Мы не хотим, чтобы Басаевы и Радуевы хозяйничали на нашей земле, – говорили тогда казаки.
Видя явную беспомощность властей, они по своему пытались разрешить проблему безопасности братьев-терцев. Условия контракта мало интересовали казаков, деньги стояли далеко не на первом месте. Они пошли именно в казачий, а не просто мотострелковый батальон. Это не наемники. Это ополченцы, сплотившиеся для отпора подлому и жестокому врагу. Их можно понять. Их семьи в опасности, в опасности и рубежи родины.
Может быть, будь батальон создан раньше, вряд ли были бы возможны налеты чеченских банд на поезда, на Буденновск, на Кизляр и другие происки «волков».
– Да, первый и очень важный шаг уже сделан. Казаки получили оружие. И они успешно выполняют поставленную задачу, – говорили между собой майор Астахов и начальник штаба. – Судя по настроению, эти люди не отступят, как не привыкли отступать их предки, многие сотни лет назад освоившие эти земли.
А бойцы казачьего батальона надеялись, что в ближайшее время они вновь вернутся в Наурскую, Червленную, Шелковскую и будут делать то, ради чего собрались в батальоне, то есть выполнять решение Чрезвычайного Большого круга ТКВ по защите казачьих станиц в Чечне.
Но пока они выполняли армейский приказ. И пока новые части зачищали казачьи станицы, казачий батальон бил дудаевцев в Заводском районе Грозного.
Глава III
Вперед, на Самашки
Казаки умело били дудаевцев в Грозном, и били, судя по всему, неплохо, так как вышестоящее командование решило перекинуть батальон еще дальше, под Бамут. Тот самый Бамут, который федеральные войска колотили уже больше года и не могли уничтожить боевиков. Однако часть казаков выступила против использования себя на этой территории.
– В то время, когда в терских станицах вольготно чувствуют себя боевики, за Бамут нам воевать не с руки, – говорили они. – Пусть сами чеченцы повоюют с ними, если считают их таковыми. А те будут считать нас агрессорами, хотя их земля нам не нужна.
Казаки продолжали верить, что их вернут в притеречные станицы, и они будут охранять и защищать от дудаевцев беззащитное население.
Но армия есть армия. Это уже невыполнение приказа и, как результат, разрыв контракта.
После Грозного батальону дали сутки на перегруппировку – и снова в поход – на Самашки – крупный населенный пункт в направлении Бамута.
День выдался хлопотный и напряженный. Это только в кино автоматы стреляют бесконечно и все пули попадают непременно в цель. На деле это не так. Война – это тяжелая, грязная и кровавая работа. Именно работа! Сами боевые эпизоды, то, что собственно, принято считать войной, достаточно скоротечны. Все остальное время идет подготовка: обслуживание и ремонт техники, доставка боеприпасов и продовольствия, уточнение задач, выдвижение. И все это умело организует комбат Астахов. Открытый и искренний человек, не чинуша, мастак на выдумки, он умело воодушевляет людей. И хотя на первый взгляд он неказист, есть в нем что-то гусарское. Но главное, его профессионализм. Хорошо продумывает решения, хотя своего мнения, казалось бы, не навязывает.
– Как завтра будем выдвигаться? – спрашивает он у начальника штаба и командиров подразделений, собрав их на совещание. И когда произошла заминка, он продолжил:
– Подумайте, и вместе примем решение.
Остановившись перед картой местности, он обращает внимание командиров на предполагаемый маршрут.
– Подумайте, как лучше использовать местность, – напоминает он. – Ведь некоторые из вас неплохо знают эту дорогу.
Получив предложения, он быстро принимает решение. И теперь уже до мелочей объясняет, как действовать подразделениям на марше, на привалах, при встрече с противником. При этом он не забывает еще раз напомнить командирам, какие задачи они должны поставить личному составу, вплоть до индивидуальных.
Командиры и рядовые казаки уже заметили, как разумно, насколько это возможно на войне, комбат бережет людей, поэтому с уважением относятся к нему, верят и гордятся.
На следующий день с утра стали выдвигаться из города. Первые километры встретили батальон абсолютной тишиной и подчеркнутым покоем. Ни души. Изредка тявкнет запертая где-то собака, и снова тишина. Был конец марта, но погода была довольно прохладной. Лесополосы, охватывающие с двух сторон дорогу, были похожи на лес. Над путаницей нижних веток возвышались тополя с вороньими гнездами в верхушках. Крупные темные птицы перелетали, кружились, и их пронзительные, тревожные голоса полностью соответствовали настроению двигающихся в колонне.
Неизвестность давила, тревожила.
Кусты, мелкие деревья только начинали распускаться, но уже скрывали собою окружающую местность.
Воронье галдело где-то в вышине, за кустами в их хрипловатые голоса вплетались более тонкие выкрики галок.
По рации передали: «Привал», «Остановка».
Но только казаки успели размять ноги и перекурить, посыпал мелкий дождь. Все вокруг изменилось. Дорога покрылась лужами, а когда дождь полил, как из ведра, целыми озерами.
У станицы Ермоловской, переименованной чеченцами в Алхан-Юрт, колонну обстреляли. Пули щелкали по броне и бортам машин, по деревьям и камням по обочине дороги. Били с окружающих склонов и оборудованных наспех завалов.
Когда на помощь дозору выдвинулась передовая рота и повела ответный огонь, а затем дал залп минометный взвод, стрельба прекратилась.
Двинулись дальше. Дорога пошла в гору. Не успели пройти и пару километров, как подорвалась на фугасе БМП
[29]. Подрыв послужил как бы сигналом дудаевцам к открытию огня. Со всех сторон они повели прицельную стрельбу. Но подразделения, поддерживаемые уцелевшими боевыми машинами и залпами минометов, общими усилиями огневые точки противника подавили. Высланные вперед саперы в течение получаса извлекли три стандартные мины и один самодельный фугас, проверили небольшой участок дороги и обочину.
– Почему они решили обстрелять нас перед селом? – спросил начальник разведки у майора Астахова.
– Видно надеялись, что в погоне за ними мы откроем огонь по селению, – ответил майор.
– Это точно, – вступил в разговор начальник штаба. – Начни мы обстрел села, и, не дай Бог, допусти жертвы, боевикам это серьезный антиказачий козырь – казаки пришли громить чеченские села.
