Свою задолженность перед школьной столовой (99 лет упорной работы, но если в три смены и не голыми руками – то две недели), трудяги уже отработали. Завтра комиссия, состоящая из наиболее критично настроенных гномов, должна была определить лучшие из 168 новеньких башен Орлодерра, Слезайблинна, Гдетотаммера и Чертекака, после чего строители собирались устроить субботник по сносу забракованных сооружений. Невзирая на то, что будет вторник.
Дубль Дуб сидел за столом ректора и старательно читал по слогам. Вчера он осилил предложение «Маги мо-гут мно-го» и очень радовался этому, пока его не спросили, что это значит. Вопрос поставил Дуба в тупик, а получасовая лекция профессора Лужжа о многогранном смысле понятий «маги», «мочь» и «много», а также неоднозначных причинно-следственных связях между ними – ввела в состояние оцепенения. Впрочем, уже утром Дуб тряхнул головой и теперь изучал недописанный трактат Югоруса «Основные направления развития всеобщего магического образования на 1975-2125 годы».
В углу Мергиона тихонько вела бой с тенью, которую Лужж специально для нее выколдовал. Три отработанные тени постанывали на полу. Рука Помощи, которая собственной тени не отбрасывала, помогала хозяйке как могла – в моменты ближнего боя щекотала соперника.
Сам Лужж уже второй час пытался принять в преподаватели неколдовских наук доктора Гуттенморгена из Тюбингенского университета. Большой совещательный стол был покрыт учебными планами, программами курсов, должностными инструкциями, правилами и памятками.
– …Параграф 47, – продолжал сам себе диктовать Гуттенморген. – Детские шалости учащихся должны происходить в специально отведенных местах с 17:22 до 17:58 с пятиминутными перерывами каждые десять минут. При этом дежурные надзиратели…
– …преподаватели, – механически поправил Югорус, который пытался осмыслить параграф 2 предложенного плана «Реорганизации бывшей Школы волшебства Первертс в Высший политехнический колледж». Параграф гласил: «Привести программу колледжа в соответствие со стандартами высших технических заведений с исключением всех непрофильных предметов».
– …дежурные надзиратели с правом преподавания, – после некоторого колебания согласился Гуттенморген, – должны обеспечивать соответствие уровня шума при произведении детских шалостей стандартам и нормам…
Лужж произвел непрофильное взмахивание палочкой.
– …Европейской комиссии по стандартизации, – завершил мысль профессор Гуттенморген, глядя на возникшие перед ним стены Тюбингенского университета.
– Это не преподаватель, а пустое место, – сказал Югорус, глядя на пустое место, оставшееся от преподавателя. – Извини, Мергиона, придется тебе еще немного поболтаться без дела. Мне показалось, что ты с Гуттенморгеном не сработалась бы.
Пейджер, оставив попытки добавить к четырем поверженным рукотворным теням свою собственную, с честью выдержала этот удар.
– Ура! – закричала она. – Так я могу ехать искать папу?
– И куда ты собралась ехать?
– Искать папу!
В дверь постучали.
– Если это не доктор Гуттенморген, – сказал Лужж, – то не заперто!
Впрочем, могло быть и заперто. Отец Браунинг вошел в кабинет прямо сквозь висевшую на стене большую почетную грамоту «Школе Первертс за победу в академическом соревновании, засчитанную ввиду неявки соперника».
– Очень хорошо, что вы все здесь, – мрачно сказал пастор. – Мне нужно кое о чем побеседовать с Мергионой, а вы двое будете понятыми.
Лужж удивился. Дубль обрадовался.
– Я не могу, – сказала Мерги. – Я еду искать папу.
– И куда ты собралась ехать? – прищурился Браунинг.
– Искать папу, – сказал Лужж. – Что тут непонятного?
– Понятно, – понял Браунинг. – Вот папа меня как раз и интересует. Департамент безопасности поручил мне разыскать Брэда Пейджера и вернуть его в Безмозглон.
– Как в Безмозглон?! Папу же выписали! Вы же сами там были!
– Произошла небольшая бюрократическая неувязка. Брэд покинул место принудительного лечения за два часа до приказа премьера о выписке всех пациентов «Дороги к свету». Формально он сбежал и сейчас находится в розыске. Его следует найти, поймать, привезти в Безмозглон и тут же выпустить. Вот.
По лицу Браунинга было видно, что он слушает себя с всевозрастающим интересом.
– Отлично! – сказала Мергиона. – Поехали!
– Куда? – устало спросил Югорус.
– Папу искать, – сказал Дуб.
Глава двадцатая. Мергиону переполняет чувство прекрасного
При проведении допроса главное – все сразу расставить по своим местам. Так вот, следователь – вы.
Комиссар Мегрэ
Протокол дознания
свидетеля Мергионы Пейджер по делу Брэда Пейджера следователем Кольтом Браунингом
Записано походным рукописцем Нес Тором
Следователь. Кому был выгоден побег Вашего отца?
Свидетель. Моему отцу.
Следователь. У Вашего отца были враги?
Свидетель. Да, но они уже умерли.
Следователь. Кто мог помочь Вашему папе убежать?
Свидетель. Я.
Понятой. И я.
Понятой, но другой. У них алиби. Профессор МакКанарейкл свидетель.
Постороннее лицо. Да, я свидетель.
Свидетель, но не Постороннее лицо, а Свидетель. Я что, уже подозреваемая?
Следователь. Нет.
Подозреваемая, то есть Свидетель. Жаль.
Свидетель, то есть Постороннее лицо. Что вы тут устроили, отец Браунинг?!
Отец Браунинг, то есть Следователь. Я как лицо заинтересованное…
Понятой, но не тот, что мог помочь (то есть Подозреваемый?), а другой. А я как лицо официальное заявляю, что Мергиона как лицо доверенное…
Лицо заинтересованное… или Официальное?… или Доверенное?… Кто это?! Да я все понимаю…
Рукописец. А я ничего не понимаю! Прекратите меня путать! Вот она – кто?
Вот она. Кто я? Кто – я?! Вы это слышали? Кто я!
Рукописец. Я отказываюсь работать в таких условиях! Вот вам бумага, карандаш, а я умываю руки.
Бумага, сургуч, чернила, первая половина XXI века.
После того как Мерги и мисс Сьюзан три часа кряду играли с Браунингом в «хорошего подозреваемого – плохого подозреваемого», следователь-маг чувствовал себя совершенно разбитым.
– Ну ладно, – сказал он. – В интересах следствия будем считать, что вы здесь ни при чем. А куда ты… то есть как ты собираешься своего папу искать?
