За спиной слепой Фемиды стоит всевидящая богиня истории Клио…
Москва. Январь 1992 года
Узнав из газет о возвращении Андреевского флага на корабли российского флота, я позвонил в Питер и поздравил Твердоземова. Флаг этот был спущен при его жизни и поднят, увы, уже на обреченных авианосцах и атомаринах.
Благодарение президенту за исполнение похоронного обряда русских моряков: агонизирующий флот был накрыт сине-крестным стягом…
Именно так расценил Оракул эту последнюю новость.
- Я прочитал вашу рукопись, - сказал он на прощание. -Жаль, что вы не сказали о самой главной, на мой взгляд, заслуге Непенина. Умом ли, чутьем ли, но он положил свои труды на долгую перспективу флота - авиацию. Самолет - главный враг кораблю, это он верно схватил. Так потом и вышло: самые страшные удары по флотам наносились с воздуха: Пирл-Харбор - это кровавее Ютландского боя. Да и нашим кораблям доставалось больше от люфтваффе, чем от немецких линкоров.
- А подводные лодки? Разве не они определяют ныне основную ударную силу флотов?
- Они. Ибо они идеальные (по части скрытности) носители ядерного оружия. Но не подводные лодки - главная гроза кораблей. Нынешние атомарины охотятся за береговыми целями - столицами, промышленными центрами, стратегическими объектами. А сами пуще всего опасаются именно самолетов, ибо они, как полагал Непенин, были и есть самое верное средство поиска, нахождения и уничтожения подводных лодок. За это честь и хвала адмиралу-провидцу. Ведь это именно Непенин первым высмотрел и приголубил двадцатидвухлетнего авиаэнтузиаста Игоря Сикорского. Он рекомендовал Игорька - звал его так за глаза - главным авиационным инженером службы связи. Кто мог сказать тогда, что за этим юношей величайшее будущее, что это восходящее светило мировой аэронавтики? А Адриан сказал: берите, не пожалеете. И взяли, и государь высочайше утвердил юнца в этой должности. На российском горизонте взошла эта звезда, да на американском небосклоне зенита достигла. Вот вам и Непенин. Великого чутья человек! Он же, пожалуй, первым понял, что есть боевая информатика в морской войне. Да и не только в морской. И все наши нынешние теории по части управления боем, связи, планирования, все, что американцы закладывают в программы своих БИУСов - боевых информационных устройств, - все это начинал этот рыжеусый ушкуйник на своих безлюдных островах. Вы пишете, что следствие по делу убийства адмирала Непенина не проводилось Это не совсем так. Проводилось. Будете в Питере - заглядывайте. Кое-что покажу!
Глава восьмая
ВЫСТРЕЛЫ В СПИНУ
Свеаборгский рейд. 4 марта 1917 года
В четвертый день марта солнце стояло в знаке Рыб -зодиаке загадочном, мистическом, двойственном… Рыба живая и рыба мертвая олицетворяют его. Астрологи утверждают, что в эту пору тайные организации выходят из подполья.
Тот день был субботой - черной субботой русского флота. Кровавая зима, перелом века…
Адмирал Непенин встречал последнее утро своей жизни. Но на предчувствия, прощания и прочие рефлексы не оставалось времени. Телефоны на «Кречете» трезвонили задолго до рассвета. С линкоров, крейсеров и даже тральщиков передавали фамилии застреленных, заколотых, зарезанных офицеров. Довконт едва успевал записывать:
«На тральщике «Ретивый»… Убиты - командир старший лейтенант Кулибин, лейтенант Репнинский, мичман Чайковский… Тральщик «Взрыв»… командир кавторанг Гильдебрандт… Командир тральщика № 218 - старший лейтенант Львов… Командир «Минрепа» - лейтенант Бойе… Командир посыльного судна «Куница» лейтенант Ефимов… Командир сетевого заградителя «Зея» лейтенант граф Подгоричане-Петрович…»
Непенин вслушивался в этот мортиролог, скрепя зубы.
«Россией правит черт… Россией правит черт», - повторял он всякий раз, когда кончалась очередная сводка потерь.
Ренгартен с красными от хронического недосыпания глазами торопливо, сокращая слова до отдельных слогов, заносил в дневник хронику событий. Он делал это не по обязанности, понимал - ему выпало вести журнал боевых действий истории. Для русского флота ныне выпало сражение похлеще Ютландского, даром что корабли скованы льдом. Бой разворачивался на палубах и городских площадях, на ледяном поле рейда и портовых стенах…
РУКОЮ ОЧЕВИДЦА (из дневника Ренгартена). «…Принесли телеграмму Керенского (ее по Юзу приняли из Думы депутаты от матросов). Длиннейшее социал-демократическое послание; по сути, ценные указания слушаться своих офицеров, и, поскольку вице-адмирал Непенин признал Временное правительство, Керенский приказывал матросам повиноваться Непенину во всем.
Телеграмма произвела очень хорошее впечатление и успокоила…
5 часов 15 минут. Провокация по радио: смерть тиранам и прочее…»
Текст радиограммы, переданной кораблям с «Павла», был таков: «На радио Непенина. Товарищи матросы, не верьте тирану!… Нет! От вампиров старого строя мы не получим свободы… Нет! Смерть тирану!»
Это был смертный приговор, подписанный Непенину Дыбенко и приведенный в исполнение его людьми спустя восемь с половиной часов.
Но в это не хотелось верить. И никто не поверил. Думалось - очередная провокация. Лишь Ренгартен тихо воскликнул в своем дневнике: «Как это? Какое безумие! Развал полный! Опять надо рассчитывать на Бога, на чудо!»
Уповать на чудо оставалось разве что до обеда…
Эти последние часы непенинской жизни прошли так…
В 8 часов 10 минут Ренгартен предложил Непенину снять из корабельных помещений царские портреты.
- Снять! - распорядился адмирал.
Однако и это политическое действие уже ничего не могло изменить.
В 8.30 на «Кречет» пришла гурьба матросов - депутаты от корабельных команд. Непенин принял их с дипломатическим политесом: распорядился накрыть в столярной мастерской чай с белым хлебом. Терпеливо слушал косноязычные, путаные речи. Ни разу не сорвался, не вспылил. Но и это не могло его спасти.
Ренгартен: «11 часов 30 минут. Мне передал Романенко (мой вестовой), будто часть офицеров (в том числе капитан 2-го ранга Муравьев) объявили командующим флотом адмирала Максимова.
Что это еще?
Этого еще не хватало!»
На все эти возмущенные вопросы-восклицания Ренгартена ответил спустя пять лет адмирал Граф в своих мемуарах.
РУКОЮ ОЧЕВИДЦА. «Адмирал Максимов всегда отличался карьеризмом и мелочно-честолюбивым характером. Не имея ни по заслугам, ни по уму никаких данных претендовать на занятие высокого поста командующего флотом, он был в страшной претензии, когда не он, а адмирал Непенин был назначен на этот пост. Ведь Непенин был моложе его!…
При первых же признаках революции Максимов почувствовал, что пришла, наконец, пора осуществить свои честолюбивые замыслы. Он стал тайно агитировать среди своих подчиненных, чтобы те выбрали его на пост, который ему так хотелось занять. Добиться этого было не трудно. Скоро, при содействии своего расторопного флаг-офицера, старшего лейтенанта Василевского, той же формации, как и он сам, его избрали… писари его же штаба. Но так как этого все-таки как будто недостаточно, то при помощи того же флаг-офицера была собрана толпа матросов так называемой «береговой роты», которой заведовал все тот же флаг-офицер. К толпе присоединились случайные солдаты и просто всякий сброд, и, по наущению специальных лиц, она-то и приступила к выборам нового командующего флотом.
