— А ее слова «покойная была алкоголичкой»? Откуда ведьме про дурную привычку моей сестры знать? — продолжала Галина Леонидовна.
— Это просто догадка, — пожала я плечами. — Вспомните ситуацию: в гробу еще не старая женщина, людей в зале мало, и все нехорошо молчат. Плакальщицы, как правило, неплохие психологи. Воскликни вы после ее фразы: «Моя сестра никогда не пила!» — старушка бы придумала что-нибудь, вывернулась. Собственно, я уверена, у нее был заготовлен ответ для любых ситуаций. Но с вами она попала в яблочко. А когда не получила мзду, решила вас наказать и принялась гадости вещать. Про Лесино вранье наверняка она просто так сболтнула, ведь мало кто из подростков не обманывает родителей.
Моя собеседница поежилась.
— Умом-то я понимаю, что будущее предвидеть невозможно, и все-таки как-то жутковато… Потому что Володи и Ксюши и правда не стало. Но слушайте дальше…
Они поехали на дачу, у них маленький домик был, а участок приличный, двадцать соток, и не вернулись. Поздняя осень стояла, конец ноября. Племянник с женой не отдыхать отправились, а дом на зиму консервировать. Газа центрального в поселке не было, баллонным пользовались. Из-за этого и погибли.
Что да как произошло, точно неизвестно. Народа в том Мошкине уже не было, люди давно дома позакрывали и до весны в поселке не собирались появляться. Сторожа там не держали. Вообще-то Володя с Ксюшей раньше собирались на дачу, но Леся заболела, у нее грипп случился с очень высокой температурой, и они отложили поездку до ее выздоровления. Короче, в Мошкине они оказались последними дачниками в сезоне, когда все уже свои халабуды законопатили. Местная полиция не особенно волновалась, следователь сказал тете Владимира:
— Соболезную вашей утрате, но Столовы сами виноваты. Где у них баллоны с газом хранились?
Воронова честно ответила:
— Один на кухне в шкафчике стоял, к нему плиту подключали. Еще запасной был в сарае, который к дачке пристроен, в него дверь из кухни ведет. Неохота же на улицу за всякой ерундой бегать, в Подмосковье лето часто дождливым бывает.
Полицейский нахмурился.
— Галина Леонидовна, ваши родственники все правила нарушили. Баллоны нельзя держать в доме! Сто раз и дачников, и деревенских жителей предупреждали: хранить их можно только на улице, в специальном коробе. Вдруг утечка случится? Снаружи пропан смешается с воздухом, и беды не будет, но если газ в помещение попадет, отравиться ночью легко. Или на воздух взлететь. А как ваша родня баллон к плите присоединила? Продаются специальные шланги в оплетке, да с гайками, они плотно привинчиваются. А у Столовых что было? Простая резиновая трубка, примотанная проволокой. Из-за этого в псевдошланге дырка появилась, и газ потек в дом, где ваши родственники спали. Вот и случилась беда. Вам, как старшей в семье, следовало уговорить племянника поехать на стройрынок и приобрести нормальное оборудование. А у него все, словно с помойки взятое. Не бедные же люди, не пенсионеры деревенские.
Профессор начала оправдываться.
— Я редко их за городом навещала, уж не помню, когда в последний раз там была. Понятия не имела, как Володя газ подключает.
В общем, похоронила Галина Леонидовна племянника с женой, и сама на нервной почве в больницу угодила. Но ее каждый день Леся навещала… Один раз появилась в палате — а на ней лица нет. Вроде улыбается, из сумки пакеты с едой достает, а у самой пальцы трясутся…
Рассказчица нахмурилась.
— Спрашиваю ее, что случилось, а она в ответ: «Все хорошо». Но я-то видела, что врет. Насела на девочку, та в слезы: «Тетя Галя, не хотела тревожить, у вас же с сердцем плохо, но раз вы требуете, скажу: Гена умер. Передозировка героина».
Воронова вздохнула, помолчала немного.
— Можете считать меня бессердечной, но ничего в душе не дрогнуло. Что ж, ожидаемый конец наркомана. Еще хорошо, что ВИЧ не подхватил, к Лесе домой заразным не приполз. Девочка доброты бесконечной, она бы брата впустила, лечить его стала, взвалила бы на свои плечи такую обузу… Чтобы Олеся обо мне плохо не подумала, я всякие правильные слова сказала, но в душе-то никаких эмоций не было. Умер — и ладно. А теперь вот Марта с собой покончила.
— Вам не показалось странным, что Мартина вдруг приняла решение уйти из жизни? — спросила я. — У нее же маленький ребенок…
Профессор махнула рукой.
— Анфиса ее никогда не волновала, племянница очень на мать в этом плане походила. Да, Мартина не пила, не курила, по мужикам не таскалась. Девочку она ради собственного здоровья завела. Да, заботилась о малышке, покупала одежду, кормила, поила ее, но это все шло не от сердца, а от ума. И вот еще что, Марта всегда влюблялась, как в воду падала. О самоубийстве она впервые речь завела в тринадцать лет, когда голову от учителя физики потеряла. Сейчас подробно расскажу…
Учитель был раза в три старше школьницы, имел жену и детей. Я ничего о страсти Марты не знала, пока Сергей Петрович не приехал ко мне. Совершенно неожиданно, без предупреждения. Стою у плиты, блинчики жарю, мужа со службы жду, и вдруг звонок. Я решила, что Женя опять ключи забыл, рассеянный он у меня, на домофон не глянула и со словами: «Ну вот, что бы ты делал, задержись я сегодня на кафедре?» — дверь распахнула.
На пороге стоит красавец. Волосы кудрями вьются, на поэта Есенина похож.
Я удивилась, а он спрашивает:
— Вы Галина Леонидовна, родная тетя Мартины Столовой? Хотел с Еленой Леонидовной поговорить о дочери, но не смог. Она больна, в кровати лежит.
Я сразу же поняла, что Ленка в хлам пьяная. А красавчик дальше гудит:
— Разрешите представиться, Сергей Петрович Каренин. Фамилия, как у героя всемирно известного романа Льва Толстого. Преподаю в школе физику.
И выложил учитель такую историю.
Он счастливый муж и отец, супруге не изменял и прелюбодействовать не собирается, к школьницам не пристает, даже помыслить не может, чтобы с ученицей отношения завязать. Рефреном повторял: «Я не растлитель малолетних, попросите Марту прекратить приставать ко мне».
На меня сначала смех накатил. Стоит в моей прихожей взрослый мужик, к тому же и педагог, который не способен осадить подростка. Анекдот! Но чем дольше он говорил, тем меньше мне веселиться хотелось.
Оказывается, Марта его просто преследовала. После уроков приходила в кабинет физики — якобы вопросы задать, мол, материал она не поняла. Учитель за стол сядет, девочку напротив посадит, а та ножку вытянет и к его ноге прижмет, улыбается. Потом затеяла кофточку снимать, а под ней полупрозрачная футболка, лифчика нет. Физик не знал, куда глаза деть. В конце концов он назойливую девицу перестал в кабинет пускать. Так она домой к Сергею Петровичу заявилась. И в каком виде — мини-платье в обтяг, декольте. А у педагога жена беременная. Она дверь открыла, Марта ее попросила:
— Позовите Сергея.
Супруга удивилась:
— Мужа дома нет. И тебе не кажется, что девочке неприлично взрослого мужчину просто по имени, без отчества, звать?
