— Уже при первом беглом осмотре специалисту всегда становится понятно: добровольно жертва что-то ела-пила или к ней применили силу, — произнес голос Любы.
Я вздрогнула и оглянулась. Надо же, не заметила, как в комнату вошла Буль.
— Хотя можно и обмануть человека, сказать: «Прими это, очень полезные витамины». И объект спокойно проглотит яд, — продолжила Любовь Павловна.
— Согласна, — кивнула Аня Попова. — Но как уговорить составить предсмертную записку?
— При желании это тоже может получиться, — сказала я, — ведь человеческая психика практически терра инкогнита. Вот вам пример. Профессиональные гипнотизеры в один голос утверждают: введенный в транс человек не способен сделать то, чего никогда не совершит в нормальном состоянии. То есть если ты не можешь украсть кошелек в реальной жизни, то и под воздействием гипноза портмоне не унесешь. Но я помню дело одного психотерапевта, который внушал клиенту: «Твоя мать умирает, а у человека, который сейчас рядом с тобой стоит, в кармане в бумажнике лежит таблетка, которая может ее спасти, сделать здоровой». И пациент запускал руку куда не следует.
Эдита открыла бутылку с водой и завершила доклад:
— Константина от известия о смерти дочери свалил инфаркт, он умер спустя два дня после похорон Полины. Через некоторое время Вера ушла в монастырь, ее дальнейшая судьба неизвестна. Вот такая история.
— Следователь допрашивал старших Мотыльковых? — поинтересовалась я.
Булочкина пошевелила «мышку».
— Нет. Отец, как я только что сказала, попал в больницу и вскоре умер, мать от встречи с полицейским отказалась. Да ему, похоже, и так все было ясно без лишних разговоров и явно хотелось побыстрей дело закрыть. Что неудивительно — обычное отделение полиции, у каждого сотрудника тьма работы. Так, тут все понятно. Но после того как папка с делом о смерти Мотыльковой в архив десантировалась, вышестоящему полицейскому начальству поступила от гражданки Зубаревой Раисы Михайловны, коллеги Полины, жалоба. Раиса обвиняла в халатности следователя, который лихо сделал вывод о самоубийстве, не пожелав выслушать ее рассказ, а она в курсе, что Мотылькову околдовал мужчина. Они не могли пожениться, и кавалер предложил возлюбленной совершить двойное самоубийство, дескать, на том свете все проблемы разрешатся.
Я пошла к кофемашине.
— Современные Ромео и Джульетта?
— Вроде того, — согласилась Эдита. — Оказывается, Полина позвонила Рае, сказала о своем решении и попрощалась. Зубарева испугалась, бросилась к Мотыльковой и нашла в незапертой квартире бездыханное тело приятельницы. Мужчины там не было.
— Так… — пробормотала я. — Он струсил.
— Теперь новость дня. Угадайте, кто считался женихом Полины? — прищурилась Эдита.
— Давай обойдемся без глупых вопросов, — попросила Аня. — Есть информация — говори.
— Ладно, — неконфликтно согласилась Дита. — Имя его…
Возникла пауза.
— Ну хватит! — рассердилась Попова. — Мы же на работе, а не в клубе знатоков!
— Имя его Егор Столов, — объявила Эдита.
Стало тихо, потом Буля произнесла с расстановкой:
— Очень интересно.
Я поставила на стол полную до краев чашку.
— Надеюсь, полицейские с ним поговорили?
— Вызвали для беседы, — застрекотала Булочкина, — и у меня после изучения этой записи мозг в кисель превратился. Сначала брат Владимира говорил только «да» и «нет». Потом слегка оттаял, рассказал, что увлекается каллиграфией, считает ее величайшим из искусств, а себя великим мастером. Основания для гордости у него были — на разных конкурсах чистописания Егор занимал призовые места. Он повесил в Интернете объявление — предложил людям научить их красиво буквы выводить. Откликнулось несколько человек, среди них некий Савелий Рогов. Но о нем чуть позже. Квартиры у Егора не было, он жил вместе с матерью, которая пила по-черному. Не то чтобы снять хотя бы комнату, у каллиграфа денег не было, он в своем институте ерунду зарабатывал. А у его любовницы Полины была своя норка. Хорошая такая, трехкомнатная.
— Как она ее раздобыла? — спросила Аня.
— Покойная бабушка внучке свои хоромы незадолго до смерти подарила, — объяснила Эдита. — Егор стал жить у девушки. Потом Мотылькова продала квартиру в центре, приобрела однушку в спальном районе, а Егор в то же время обзавелся двухкомнатными апартаментами. Понимаете? Очень похоже, что влюбленная женщина своему любовнику жилье на блюдечке с голубой каемочкой преподнесла.
— Опаньки! — подпрыгнула Аня. — Красивый поворот. И на него налоговая не наехала? Вопросы задавать не стала, типа откуда денежки?
Эдя опять схватилась за воду.
— Я не нашла никаких претензий от налоговой. Но можно же сказать: взял в долг у приятелей, у брата-бизнесмена. Никто проверять, глубоко копать не стал бы. Дело происходило довольно давно, тогда так пристально, как сейчас, крупные покупки не отслеживались. Или просто Егор не попал в зону интереса налоговиков.
Я положила в кофе сахар.
— Полина подарила любовнику жилье, причем более просторное, чем купила себе. Интересно, почему они решили разъехаться?
Люба, рисовавшая на листе бумаги домики, оторвалась от увлекательного занятия.
— А у меня возник иной вопрос, когда я узнала про столь оригинальное решение жилищного вопроса. Следователь не заподозрил, что самоубийство Мотыльковой, может, и не суицид вовсе?
— Из-за того, что полицейские быстренько закрыли дело, не удосужившись как следует разобраться в нем, подруга Полины и накатала телегу, — объяснила Эдита. — Энергии Раисы мог бы позавидовать танк! Следователь ее отфутболил, но она не сдалась. И тогда Егор нанял адвоката, Илью Борисовича…
— Каравайкина, — подсказала я. — Ага, понятно теперь, откуда он про записку, каллиграфически написанную, знает.
— Никаких улик против Столова не было, — продолжила Булочкина, — но адвокат посоветовал своему клиенту рассказать, что у них с Полиной произошло. Егор пришел к следователю и поведал такую историю. У них с Полей были планы на совместную жизнь. Да, двушку купили на его имя, но Столов там не жил, влюбленные поселились в однушке, а в двухкомнатной квартире работали курсы каллиграфии. Ничего незаконного в этом нет, денег преподаватель за обучение не требовал, хотя если кто давал небольшую сумму, не отказывался ее взять. Среди учеников был врач Савелий Рогов, Егор и Полина с ним подружились. Савва часто летал в Индию, Китай, привозил оттуда тамошние лекарства, и лечили своих пациентов. А друзей он угощал разными экзотическими чаями, которые тоже доставлял из восточных стран, поскольку кроме каллиграфии Савелий увлекался чайными церемониями разных народов. Столову и Мотыльковой очень нравилось в них участвовать. Процедура обычно занимала около часа. Рогов включал особую музыку, девушка танцевала, Егор пел, врач колдовал над напитком. Такие развлечения друзья устраивали сначала раз в месяц, потом стали проводить церемонии еженедельно, затем каждый день. Пара подсела на чай, как на наркотик, стала зависимой от напитка из незнамо каких сухих листьев, который готовил Савелий. Рогов рассказал, что в далеких горах, где он побывал, есть проход в страну вечной жизни, и ему известен туда путь… Поля с Егором мечтали о прекрасном месте, где нет проблем, злости, зависти, необходимости зарабатывать деньги, нудного быта, где всегда солнце, теплое море, фрукты и можно лежать на берегу, слушать прибой, а когда надоест, заниматься каллиграфией, пить чай, общаться с такими же просветленными людьми. Им очень туда хотелось попасть, в эту Страну Вечного Счастья, где правит бог Кавараши. Понимаете?
