Взгляд Кремовой чуть потеплел.
— Да. Ты должен был об этом знать.
— Когда-то я любил тебя, — задумчиво проговорил Виталий Егорович. — Мне кажется, что с тех пор прошло лет сто.
Уголки губ Вероники Альбертовны чуть дрогнули.
— Я тоже тебя любила.
— Но это не помешало тебе бросить меня.
— Я была слишком юна для серьезных отношений. К тому же…
— Не продолжай, — оборвал ее Виталий Егорович. — Сейчас все это не имеет значения. Я понимаю, почему ты пришла ко мне. Но я не могу понять, чем я могу помочь. Я ведь не бизнесмен, не политик и не милиционер. Я простой грузчик. Бомж, как ты выразилась.
Кремова усмехнулась, скрывая смущение и досаду.
— Действительно… — проговорила она. — Это все очень глупо. Но я не знала, куда мне пойти. Кроме того, я думала, что ты… Вернее, что мы… — И снова она замолчала, не договорив.
— Что — «мы»? — прищурился Виталий Егорович.
Она дернула острым плечом:
— Сама не знаю. В общем, я просто хотела, чтобы ты все знал. И теперь ты знаешь. Извини, но мне действительно пора идти. Спасибо за эту встречу.
— Это тебе спасибо.
Проходя мимо Виталия Егоровича, Кремова на секунду остановилась, быстро нагнулась и поцеловала его в щеку. Затем выпрямилась и быстро пошла к выходу.
24
Черный джип резво катил по ночному шоссе. За рулем сидел угрюмый Кремнёв. Его колотил мелкий озноб, но он отказался пустить на водительское место Орлову. На заднем сиденье, бледный после приступа рвоты, с пятнами синяков под глазами, сидел Шеринг и смотрел в окно пустым взглядом.
Надежда сидела рядом с Кремнёвым и исследовала содержимое своей маленькой, пристегнутой к ремню сумки.
— Ну что? — спросил Егор, пытаясь справиться с ознобом.
— Пенициллина нет, — ответила она.
Кремнёв поморщился:
— Смотри лучше.
Орлова нахмурилась:
— Я не слепая. Говорю — нет, значит, нет.
— Черт…
Егор поморщился от боли.
— Я должна посмотреть вашу руку, — веско проговорила Надежда.
Кремнёв покачал головой:
— Не имеет смысла. Я в этом неплохо разбираюсь.
— Заражение может убить вас.
— Это не ваша забота, — отрезал, начиная раздражаться, Егор. — Все, что мне нужно, это ампула пенициллина.
— Но у нас ее…
— Нужно заехать в аптеку, — сказал Кремнёв. — И чем скорее, тем лучше.
Орлова вздохнула:
— Надеюсь, вы понимаете, насколько это рискованно?
— А что вы предлагаете?
— Во-первых, дайте мне сесть за руль, пока вы не потеряли сознание и не разбили машину. А во-вторых…
— Первого достаточно, — сухо перебил Егор. — Мы едем в аптеку.
Через пять минут черный джип остановился у освещенной витрины ночной аптеки. Егор взялся за ручку дверцы, но Орлова удержала его.
— Вам туда нельзя, — сказала она.
— Почему? — вскинулся Кремнёв.
— Вы свое лицо видели?
— А что с ним?
— Бледный, губы трясутся, щеки потные, под глазами круги. Вылитый наркоман. Увидев вашу физиономию, продавец тут же вызовет полицию.
— Да, — вынужден был согласиться Кремнёв. — Пожалуй, вы правы.
Надежда взглянула Егору в глаза и тихо проговорила:
— Ждите здесь. Я быстро.
Она выбралась из автомобиля и быстро зашагала к аптеке. Егор проводил ее взглядом до двери и, достав из кармана пачку «Кэмэла», вытряхнул сигарету.
Закуривая, он посмотрел в зеркальце заднего обзора. Шеринг сидел, прикрыв глаза. Похоже, он задремал. Глядя на Шеринга, Егор мрачно пробормотал:
— Я тебя еще спрошу, мразь. Все мне расскажешь.
Кремнёв повернулся и выдохнул дым в лицо олигарху. Шеринг закашлялся от едкого дыма.
— Вы что, сдурели? — недовольно прогудел он. — Мне и так нехорошо, а тут еще вы… с этим дурацким дымом.
Кремнёв отвернулся. Шеринг зевнул и посмотрел в окно.
— Это что — аптека? — вяло спросил он.
Егор молча курил.
— Не нравится мне наша Мата Хари, — сказал вдруг Шеринг. — Совсем не нравится.
Кремнёв глянул в зеркальце заднего обзора и прищурился.
— Ты же ей вроде глазки строил, — хрипло сказал он. — Комплименты говорил.
Шеринг улыбнулся бледными, вялыми губами.
— Говорим мы одно, думаем — другое, — назидательно проговорил он.
Кремнёв выдохнул дым и криво усмехнулся.
— Двуличный ты, моня.
— Я? — Шеринг покачал головой. — О нет. Какой же вы, право, дундук.
Шеринг поднял указательный палец.
— Пора бы уже понять, ваньша: мистер Шеринг не ошибается никогда!
— Правда? А это кто? Ты ведь, кажется, сеньор Реверте.
Шеринг улыбнулся.
Болезнь миллионера улетучилась, как по мановению волшебной палочки.
— А вы мыслите логически, — сказал он. — Эта девушка училась на курсе Сабурова. Так? Так. А Сабуров — он дьявольски влиял на людей! Он их менял силой своей личности! И менял не в лучшую сторону! Ученик Сабурова — это диагноз.
Кремнёв прищурился:
— Да ну?
— Точно вам говорю. — Шеринг зевнул и потер пальцами сонные глаза. — Вот вы, Кремнёв, посмотрите на меня. Я же вам не нравлюсь?
Егор усмехнулся:
— Мягко сказано.
Шеринг кивнул:
— Ну вот! Знайте: это последствия дурного влияния Сабурова! Сабуровщина, так сказать! Она, как вирус — один раз подхватишь и на всю жизнь!
Кремнёв неловко двинул рукой и поморщился от боли.
— Короче, лирик.
— Вот вам и короче. — Шеринг даже закашлялся от возбуждения. — Понимаете, он спал со всеми красивыми студентками! Уверяю вас, наша Наденька не исключение!
— Ты языком-то не слишком, — угрюмо проговорил Кремнёв. — А то прикусишь.
— Я вам точно говорю: любовницы Сабурова — это дважды диагноз! — все с тем же нездоровым возбуждением затараторил Шеринг. — Особый сорт продажных сучек! Высший!
Кремнёв недовольно крякнул.
— Все?
Шеринг облизнул губы.
— Смотрите сами. Она красивая?
— Ничего, — признал Кремнёв.
