– Заваруха начнется, не выберемся мы отсюда, – объяснял один из них с забинтованной шеей.
– Тебе царапина на шее целиться мешает? – раздраженно вмешался капитан Серов.
Пехоты в роте не хватало. Немецкие саперы пару раз подбирались к КВ вплотную и пытались их взорвать магнитными минами. На опасное расстояние подполз огнеметчик, но его вовремя заметил один из бойцов и снял выстрелом из винтовки.
Чтобы немец не «ожил», в его сторону бросили несколько гранат. Баллон с горючей жидкостью взорвался и горел, выжигая траву вокруг клубящимся пламенем.
– Отпустишь поцарапанных, с кем воевать будешь? – закуривая папиросу, сказал Серов.
В роте сгорели два легких танка, третий был поврежден. Неизвестно где находился еще один «Клим Ворошилов» с поврежденной коробкой передач.
– Эти двое ребят пусть на место возвращаются, а хромой потихоньку в тыл ковыляет.
– Спасибо, товарищ капитан, – козырнул боец и торопливо зашагал, прихрамывая на раненую ногу.
– Спасибо! – сплюнул капитан. – Вот так все и разбежимся. Кто страну защищать будет?
Боец с перевязанной шеей, вполголоса матерясь, отправился на свое место.
– Стой! – окликнул его младший лейтенант Трифонов. – Захвати, вон, патроны и гранат с пяток.
– Лучше б пожрать вовремя привезли, – набивая противогазную сумку обоймами, буркнул красноармеец.
Третий из легкораненых, молодой боец с перевязанной головой, молча набирал патроны. Ему было стыдно, что его принимают за труса.
– Как голова, Костя? Сильно болит? – спросил его Трифонов.
– Не так, чтобы очень. Гудет маненько, а час назад все в глазах кружилось.
– Воевать-то сможешь?
– Смогу. Я гранату на сорок шагов кидаю.
– Вояка! – оценил плевком его старательность боец с перевязанной шеей.
Взводный смолчал. Война, которая больше напоминала сплошное отступление, навевала невеселые мысли. Середина августа, а немцы уже Белоруссию, пол-Украины взяли, к Киеву, Брянску подходят.
Экипаж лейтенанта Федора Ерофеева сидел возле своей машины и обедал. Точнее перекусывал. Ротную полевую кухню накануне разбило бомбой. Погибли повар с помощником, которым язвительно предрекали, что войну они уж точно переживут, да еще растолстеют.
Однако в полутора километрах от передовой в кухню угодила бомба-«полусотка», сброшенная стремительно промчавшимся «Мессершмиттом-109». Убило, смяло о землю повара и помощника, исковеркало котел.
– Вот и загадывай на войне, – рассуждал много чего повидавший механик-водитель Захар Басов, самый старший по возрасту в экипаже, – где лучше, а где хуже. У нас командир эскадрона лихой мужик был. Когда Крым взяли, смеялись над белогвардейскими пароходами – удирают буржуи, кончилась война. Всю ночь марочный портвейн пили, праздновали. А рано утром хватились мы нашего «комэска», а он в кустах задушенный лежит.
– На войне всегда в последний день кто-нибудь погибает. Такая судьба, – заметил кто-то из танкистов.
– До последнего дня ох как далеко, – вздохнул Савушкин Костя, небольшого роста, широкоплечий с веснушчатым, шелушащимся от загара лицом. – Войну еще толком не начали, а только и делаем, что отступаем.
Лейтенант Ерофеев хотел одернуть его, что нытье никому еще не помогало, но впереди закричали «Воздух!», а вскоре появились немецкие самолеты. Экипаж забился в капонир под днище танка и тоскливо прислушивался к вою сирен, установленных на «Юнкерсах».
Земля вздрагивала от грохота бомб. Один раз тряхнуло особенно сильно, экипаж раскидало и оглушило. Но «снайперской» бомбежки у немцев не получилось. Машины спасала хорошая маскировка и лес. Да и самолетов у «люфтваффе» не хватало, чтобы плотно накрыть огромный фронт.
Не повезло легкому штабному Т-26, который числился как связная машина. Близкое попадание проломило броню, погиб заряжающий. Командир машины и наводчик успели выскочить. Тяжело дыша, они наблюдали, как горит их танк.
– Вот так по одному и выбьют, – сказал сержант-наводчик.
Младший лейтенант командир машины был настроен более оптимистично:
– Хреново целятся. Пролетели раз, другой, шум до небес, а всего одну машину подбили.
Больше пострадала пехота и беженцы. У многих, особенно гражданских из числа беженцев, не выдерживали нервы. Вой сирен пикирующих «Юнкерсов» заставлял их терять голову и бежать прочь.
Подъехал мотоцикл с разведчиками. Сержант, старший в отделении, доложил ротному:
– Километрах в полутора отсюда фрицы скапливаются. Там же ваш отставший танк видели. Отбивается, но обложили его крепко.
Оба командира: и Серов, и Емельянов слышали стрельбу. У обоих мелькнула мысль ударить навстречу, но они понимали, что танк выручить не смогут. У немцев достаточно понатыкано пушек, подтягиваются танки, и, кроме бесполезного рывка, ничего не получится. Их задача – ждать новой атаки и отразить ее.
Даже лишние час-два крепко помогут отступающим частям, и обязанность Серова выиграть это время. Подвезли снаряды. Спешно перегружали их, одновременно наблюдая за воздухом.
Но, кроме немецких наблюдателей, никого поблизости не было. Два «Хеншеля-126», с ярко-оранжевыми капотами и крыльями, поднятыми над кабиной, кругами ходили на высоте километра.
Спускаться ниже устаревшие машины не рисковали. То в одном, то в другом месте сверкали вспышки пулеметных очередей и винтовочных выстрелов. Обозленные потерями и отступлением, красноармейцы ловили наблюдателей в прицел, и порой пули звенели, высекая искры из корпусов и крыльев наблюдателей.
«Хеншели» спешно набирали высоту и продолжали упрямое кружение, не выпуская из вида отступавших. В ответ на выстрелы с земли иногда бросали мелкие бомбы: «Жрите, не жалко!» Германские пилоты ценили свою жизнь и мелкими бомбами старались навести панику. Иногда это удавалось. Многие молодые красноармейцы никогда до этого не видели самолетов, и вой «десятикилограммовок», срывая их с места, заставлял бежать непонятно куда.
Третий «Клим Ворошилов» из роты капитана Серова угодил в сложное положение. Как и большинство танков этой серии, они часто выходили из строя из-за низкого качества узлов и агрегатов.
Мощный танк, принятый на вооружение Красной Армии перед войной, не был доработан до конца. Имея хорошую броню и достаточно сильную пушку, он чаще выходил из строя не от попаданий немецких снарядов, а от многочисленных неполадок.
Машина лейтенанта Григория Мельника отстала от роты из-за поломки в коробке передач. Ее командир был достаточно опытным. Понадеялись отремонтировать танк за час-другой и догнать роту. В помощь им Серов оставил два отделения пехотинцев.
Коробку передач кое-как привели в порядок, но двигатель барахлил, пришлось снова останавливаться. Именно в этот момент КВ догнали два скоростных «панцера» Т-3.
