Я знал, почему Черный Джон отрядил мне его в провожатые: Смит должен был меня убить. Бонс об этом предупреждал, велел держаться от Смита подальше. Я сказал, что намерен остаться в живых, и это, как видно, его утешило, так как он немедленно выпил в мою честь и обещал выпить вдвое больше, как я вернусь.
Пират, способный накормить команду, всегда остается в чести, а я готовил хорошо и никогда не жалел добавки для того, кто попросит. Когда я оставил черпак, никто не обошел меня добрым словом. Я лечил нашего брата от хворей примочками и отварами, а еще рассказывал моряцкие байки. Байки были что надо: про сражения и кровь. Я пересказывал то, что слышал когда-то от соленых бродяг, которые ночевали у Пила в трактире. Все меня слушали раскрыв рот — даже ты, хотя и не признаешься в этом. Наши всегда просили что-нибудь рассказать после ужина. Даже Кровавый Билл, должно быть, любил меня послушать, потому что тянулся вперед в такие моменты. Правда, ему тяжеленько было что-либо расслышать у своего гакаборта.
Команда сочла должным меня предупредить и, как Бонс, пожелать победы. Мне сообщили, что Смит попытается меня прикончить, как только я ступлю на землю Каролины, а потом вернется к капитану и соврет, будто меня вздернули местные власти. Таков был их с Черным Джоном план.
Следующим утром ко мне подошел Смит — я как раз точил нож.
— Всегда наготове, — произнес он, разглядывая клинок.
— Не хочется обломать его о ребра какого-нибудь каролинца, — заметил я.
— Это вряд ли, Сильвер. Если ты кого пырнешь, тот уже покойник. Рухнет как подкошенный, не успеешь ты этот нож вынуть. Знаешь, капитан хочет назначить тебя штурманом, когда мы вернемся. В благодарность за службу. Думал, тебе лучше знать об этом.
— Когда я вернусь, значит, — сказал я.
— Когда мы вернемся. С выкупом, — поправил Смит. Его ухмылка была шире Гибралтара.
— А чем тебя капитан обещал наградить? Будет неправильно, если его благодарность коснется меня одного. Полагаю, тебе должно причитаться не меньше. Ты это заслужил и получишь по заслугам. Обещаю тебе свою личную благодарность. Можешь на нее рассчитывать.
— Он обещал мне саблю, — ответил Смит. — Хорошей ковки — я видел ее у него в каюте. От такой никто не откажется, и я не откажусь. После благополучного возвращения.
— Жду не дождусь, — сказал я и хлопнул его по плечу. — Нашего возвращения и капитанской награды. Жаль только, у меня нет такой сабли, чтобы воздать тебе должное.
Мы подошли к дамам, и все они, кроме Мэри и Евангелины, прижались друг к дружке. Смит пощупал волосы Евангелины.
— Он нас не тронет, — сказала ей Мэри. — Поверь. — Она посмотрела на меня.
— Нас всех убьют! — выкрикнула мегера. — Вот увидите! Как только получат выкуп, они нас прикончат! — Она вознамерилась задрать нос, но не успела исполнить этот жест неодобрения, так как в этот миг Смит велел ей заткнуться. Мегера стала судорожно хватать ртом воздух, которым только что брезговала, и чуть не рухнула в обморок. Я бы не возражал.
Наше со Смитом отплытие прошло без фанфар и громких речей. Мы как могли нарядились для переговоров с каролинцами. Смит облачился в зеленый сюртук с желтым галстуком — столичный франт, да и только. А что же Сильвер? Он тоже надел лучшее, что у него было. Единственным, что роднило его куртку с сюртуком Смита, был цвет. В остальном Сильвер не отличался от нищего оборванца.
— Возвращайся скорей, — наказал капитан мистеру Смиту. — Вместе с Сильвером и деньгами. — Затем он погладил бороду, повернулся ко мне и добавил: — Двух дам достаточно, чтобы сыграть в вист, а у тебя они есть, Сильвер. Превосходная парочка.
Пью потер подбородок.
— Я выпью за вас обоих, — продолжил капитан. — И за успешное возвращение.
Команда кричала мне, чтобы привез побольше серебра, а Бонс попросил для себя бутыль ячменного самогона, если посчастливится таковой раздобыть. Как говорится, кому что.
Смит взялся за весла. Когда мы отошли подальше от корабля, он велел мне поднять парус.
— Виски! — раздался голос Бонса. — Запомни: виски!
Команда заулюлюкала нам вслед, желая удачи. Даже Кровавый Билл притопал на бак, хотя ничего не кричал. Я заметил, что Пью козырнул капитану. Так Генри Клайв Смит, Мэри, Евангелина и я отбыли к земле Каролины за моей смертью и, если повезет, пойлом для Бонса.
— Как подойдем на три лиги, убирай парус.
— До полудня не уберу, — произнес я. — Вряд ли нас кто-то заметит.
— Здесь не ты командуешь, — отрезал он. — Ставь по ветру, Сильвер.
— Ветерок нынче капризный, — проговорил я. Потом начал было гудеть себе под нос, но Смит меня оборвал. Долго я молчать не мог. — А не спеть ли мне вам, мистер Смит?
— У меня нет настроения слушать песни. — Смит свистнул, пробуя ветер, и заявил, что тот не переменился.
Смит не умел чувствовать море.
— Песня простая, как раз для такого холодного дня. Скоро она вас согреет. — Я поймал на себе взгляд Мэри. — Взгляните хоть на эту даму, мистер Смит. — Я кивнул на Евангелину. — Продрогла до самой шлюпбалки. Вот, возьмите, — сказал я и отдал ей свою рваную куртку. Евангелина поблагодарила меня, хотя я сделал это в угоду Мэри.
— Теперь вы замерзнете, — сказала она, а я ответил, что никогда не мерзну, и почти не солгал.
Смит велел переложить парус, рявкнув:
— Привестись!
— Так точно, — отозвался я и стал разворачивать ял ближе к ветру. Потом спросил Мэри, не холодно ли ей, но так как мы с ней были слеплены из одного теста, она отказалась принять куртку у мистера Смита — не то чтобы Смит охотно с ним расстался. Я, впрочем, не оставил бы ему выбора, сочти Мэри его сюртук достойным укрывать ее плечи.
Она обняла сестру за плечи, а Смит снова выкрикнул: «Привестись!» Я не мог не заметить, что он схватился за весла, и спросил, не легче ли оставить работу парусу. Он и на сей раз отказался, хотя и наградил меня ухмылкой на тот счет, что я могу болтать сколько влезет, пока он везет меня на погибель.
Мне не хотелось тревожить дам (хотя Мэри вряд ли встревожилась бы), поэтому я еще раз предложил мистеру Смиту спеть для него. Сказал, что песенка непристойная, но он все равно не пожелал слушать. Я добавил, что дамы могут заткнуть уши. Евангелина сразу же так и сделала, но Мэри настроилась выслушать мою песню и заставила Евангелину опустить руки. Она с нетерпением ждала моего номера и, как сейчас помню, улыбалась.
— Завернуть трос! — Смит смерил меня ледяным взглядом. — Да не забудь концы подобрать.
— Сейчас подберу, мистер Смит, — отозвался я.
— Еще бы ты не подобрал. Чего еще ждать от нищего.
Скажи мне это Смит на корабле, я бы изрубил его в куски — чтобы соблюсти свое доброе имя перед товарищами. А перед этим заметил бы, что подбирал только оружие с трупов.
