А вслух сказал:
– Ксюша, передай Чукче, что по сизой пленке лучше не стрелять, а то картечью весь трюм разнесет! Проще всего эту гадость прижать чем-нибудь, а потом в сумку или пакет поместить! Я это уже проделывал один раз!
– Хорошо! Я ей об этом по корабельной трансляции сообщу. Пойдем в рубку. Шторм догоняет, и капитан должен находиться за штурвалом своего корабля!
Следующий, полный тревоги час «Акула» летела на своих подводных крыльях над неспокойным Японским морем. Она перегоняла надвигающийся штормовой ветер на какие-то две-три минуты. Черная стена урагана, не набравшая полной силы и отягощенная миллионами тонн воды, как беременная избыточной влагой торба, не успевала за своенравными людишками. Подобно некой сказочной силе – эта злобная и предельно опасная пелена жаждала догнать и уничтожить своенравный скоростной кораблик, но Столовая гора у входа в гавань Полоя уже появилась на линии горизонта.
– «Папа»! «Папа»! Это «Рыбка»! Мы уже на фарватере! Открывайте боновые заграждения! Как слышишь меня? Прием!
– Дочка! – срывающийся голос дяди Семена с готовностью прорвался, сквозь электрические грозовые помехи. – Доченька! Все уже готово! Лишь бы только успела!
– Успеем, «Папа»! Я возвращаюсь не одна! Со мной высокий ныряльщик!
– О! Господи! – радостно воскликнула радиостанция голосом полковника Пыпина.
Ксения звонко рассмеялась в ответ и вдруг, повинуясь чистому порыву девичьего сердечка, она неожиданно поцеловала седого парня в щеку, мгновенно поймав в его голубых глазах ответный лучик благодарности и нежности.
– Ну, вот и слава богу! – прошептала Бестия с места старшего помощника. – Входим в порт!
Эпилог
Тринадцать лет после Пришествия
После какой-то невнятной, так и не наступившей зимы с постоянными оттепелями до восьми градусов по Цельсию и скорой, даже стремительной весны воды Больших Донков нагрелись до летних температур уже ранним апрелем.
Двое рыбаков на стареньком дребезжащем мотоцикле с люлькой подобрались к кромке небольшого смешанного лесочка. За ним располагалась покрытая прошлогодней пожухлой травой и промытая талыми протоками старая проселочная дорога. Дорога извивалась между перелесками и камышом огромного озера. Рыбаки заглушили мотор в подлеске и теперь молчаливо рассматривали старый заплыв, ведущий к открытым водяным линзам береговых плесин.
– Шурка, – хрипло проговорил один из них. – Тебе не страшно?
– Ну, хорош уже, Андрюха! – откликнулся долговязый. – Егеря Афанасьева уже год как нету. Некому теперь шантрапу гонять. Сейчас сети расставим и фитиля бросим – вся рыба наша.
– Братуха, так ведь наши мужики поговаривают, что его планетяне сожрали!
– Да ладно! Врут все, а ты уши развесил!
– А все равно боязно! Вояки потом целых два месяца на болоте ковырялись! Что-то ведь они искали?
– Андрюха, ну и какого хрена мы тогда сюда приперлись? Ты же сам вчера меня уговаривал сюда ехать!
– Так то – вчера! – прошептал рыбак. – Чую недоброе…
– Ну что, в деревню вернемся? – потихоньку раздражаясь, спросил своего друга долговязый Шурка.
– Да какой там! – сплюнул дружок. – Только давай так: выплывем, сетёшки бросим и сразу обратно.
– Дурья ты голова, потом все равно сетовать долго придется!
За каких-то полчаса мужики подготовились к предстоящей рыбалке: накачали древнюю двухместную лодку, перенесли ее до чавкающей грязи, уложили в нее весла и сети, быстро перекусили возле мотоцикла и зачем-то забросали его ветками. Так казалось надежнее!
Быстро перекурив, в молчании двинулись в путь по еле угадываемой тропе давнишнего заплыва. Ласковое солнышко и теплая весенняя погода успокоили внутреннее волнение людей – все обычно и перед егерем оправдываться не придется. Где он теперь, егерь этот?
Через час постоянного движения они оказались на южной оконечности Лебединого плеса. Выгребли на веслах из камыша и огляделись. Плавающие острова за зиму не сместились – все как прежде – спокойно и хорошо. Утреннее солнышко продолжало свой неутомимый подъем в синеву небосвода.
Рыбаки расставляли сети: первый подгребал на веслах, а второй сноровисто расправлял и опускал в воду очередную сеть. Привычная работа спорилась – установили четыреста метров. Повернули лодку и немного в отдалении спустили пару фитилей с поплавками. Решили возвращаться к тому просвету в стене камыша, откуда они проникли на большую воду.
Все удачно получилось. Легкий ветерок нагонял волну, изредка просвистывал утиный табунок.
Две черных стремительных тени пронеслись под лодкой!
– Шурка! Что это?!
– Андрюха, греби! Изо всех сил греби!!!
Мужики разом закричали. Ужасом нереальности происходящего накрыло так, что потемнело в глазах даже в такой яркий и солнечный день!
Гладкое и блестящее продолговатое тело, бликуя иссиня-черными боками, с разгону выскочило из воды и в полете распахнуло омерзительного вида пасть. Тысячи мелких зубов – острых и неровных, как промышленная стальная стружка, шевелились в распахнутом зеве, как ковыль на ветру в степи – колышущимися волнами и рядами.
Подвижное, не менее метра в длину, существо сильно ударило человека в спину чуть ниже шеи, выбивая его из лодки, одновременно впиваясь через разорванную во время удара одежду в такую сочную алую плоть.
Вода забурлила, создавая на месте падения мелкие водовороты.
– Шурка! Шурка! – истошно кричал, оказавшийся в одиночестве рыбак. Он перестал грести, выдернул из уключины весло и, схватив его на манер дубинки, приготовился к новому нападению.
Ход лодки замедлился, ее развернуло. Мужчина крутился, отчаянно размахивая тонким веслом, и смотрел по сторонам. Но хлипкая деревяшка с пластмассовой пластинкой на конце не смогла его спасти. Сразу несколько инопланетных организмов ринулись в атаку. На дикой скорости два огромных зубастых головастика, немного опережая еще одну подобную особь, выпрыгнули из многометровой глубины Больших Донков и сбили человека в воду.
Его участь была ужасна и неотвратима – в озере появились новые хозяева и теперь жителям окрестных деревень придется с ними считаться, как, впрочем, и всему оставшемуся Человечеству.
Два друга, два рыбака, два человека в один смертный миг канули в мутных весенних водах, превратившись в чью-то еду – быстро, просто и незатейливо.
Все стихло, и лишь полегчавшую без пассажиров резиновую лодку подхватило свежим ветерком и понесло, понесло, понесло. Безмолвно удаляясь и превращаясь в черную точку, она почему-то не заинтересовала пришельцев.
Через огромное водное пространство бывшего заповедника видавшую виды и теперь пустую лодку потянуло к далекому плавающему острову, на котором еще год назад мирно росли три русские березки. Именно на этих замечательных красавицах так любил сушить свои рыболовные снасти смелый и порядочный егерь Василий Митрофанович Афанасьев.
