Итак, товарищи, если коротко подытожить, то получается, что мы значительно продвинулись вперед в решении поставленных перед нами задач. Повторяться не буду, мы о них уже говорили. Если нет срочных вопросов, требующих рассмотрения в таком составе, будем закругляться, тем более мне необходимо идти на совещание в ЦК. В повестке дня ключевой вопрос: «Активизация идейно-политического воспитания молодежи в перестроечный период», — задумчиво добавил он и, пожелав чекистам удачи, медленным шагом направился к тому самому огромному окну, выходящему на проспект Ленина.
После совещания Эди, пообщавшись с коллегами, поехал с Юрой в изолятор: надо было рассказать «Иуде» о встрече с Шушкеевым и поговорить относительно Елены.
Карабанов без помех провел его в камеру «Иуды», который и не пытался скрыть своей радости от новой встречи с Эди.
— Я ожидал вашего прихода, чтобы прежде всего спросить, как там Леночка.
— Она в гостинице.
— Вы ее оставили одну?
— Да, я объяснил, что мне необходимо встретиться с человеком, который занимается вашим вопросом. И знаете, к моему удивлению, она это восприняла спокойно. Поэтому хотел бы знать, что вы такое ей сказали, отчего она вмиг повзрослела?
— Я сказал, чтобы она в точности выполняла все ваши поручения, наперед зная, что их цель — приблизить тот день, когда смогу быть рядом с ней. И Леночка все поняла. Она, как вы уже сами отметили, умная девочка. Кроме того, я ей сказал, чтобы ни с кем, кто бы он ни был, не откровенничала и не рассказывала о сути ваших с ней разговоров. На следующей встрече я с осторожностью поговорю с ней и по вопросам сотрудничества с вами.
— Не рано ли так с ходу? Не может ли это ее насторожить?
— Я реально оцениваю ситуацию и потому считаю, надо торопиться. К тому же понимаю, что мое пребывание в курортных условиях должно скоро закончиться. Ведь могут возникнуть вопросы у администрации, обслуживающих людей и, соответственно, зэков.
— Александр, правильно мыслите. Елена сможет к вам прийти еще один или два раза, больше нельзя.
— Спасибо. Вы столько сделали для меня.
— Александр, вы же знаете, что это изначально не ради вас, а чтобы защитить мою страну от таких, как вы, точнее сказать, от таких, каким вы были.
— Спасибо за откровенность, но я говорю это искренне. Вы, как и обещали, стали оберегать Леночку. Передали ей сберкнижку, защитили от сына Сафинского и его подручных. Она мне все рассказала… и о вашем благородстве тоже. Клянусь Богом, если на моем жизненном пути до Траутвайна встретился хотя бы один вам подобный гэбист, я не встал бы на путь мести, — горячась, проговорил «Иуда».
— Месть застилала глаза и потому вокруг вас были одни враги, — ухмыльнулся Эди. Затем без паузы продолжил: — Давайте оставим эту тему до более спокойных времен, а сейчас поговорим о деле.
— Я готов.
— После отъезда Елены вы будете переведены в общую камеру, где не будет ваших старых знакомых, но, думаю, это ненадолго. Скоро ваше дело будет рассматриваться в суде. Есть уверенность, что получите по минимуму.
— А это сколько?
— До двух лет с отбыванием в Белоруссии. Шушкеев показаний против вас не станет давать. Сегодня он подтвердил это. Более того, намерен с вами восстановить добрые отношения.
— Это, наверно, после прочтения письма Джона?
— Да.
— Испугался и хитрит, но черт с ним. Главное то, что не станет обвинять. К слову, за его жизнь ломаного гроша не дал бы. Джон все равно его завалит. Чем-то он его сильно огорчил. В тот злополучный вечер Олег, уже изрядно выпив, намекал, что провалил задание и ждет за это наказания от Джона.
— О чем-то конкретном не говорил?
— Я не особенно-то и вслушивался, подыскивая удобного момента, чтобы ударить.
— Уши же не затыкали? — удивленно произнес Эди.
— Не затыкал, но осознание того, что сейчас буду убивать, все мертвило, — дрожащим голосом промолвил «Иуда». — Я же до того ни разу не покушался на жизнь.
— Завтра я собираюсь вновь навестить Шушкеева, что ему передать? — прервал его Эди.
— Что надо, то и скажите, — заметил «Иуда». — Вы же выстраиваете определенную линию. Вот, что касается моего письма Джону, то надо его содержание хорошенько обдумать. Он наверняка будет все пропускать через сито.
Отметив для себя предусмотрительность «Иуды», Эди произнес:
— Их люди уже здесь и, по-всему, будут пытаться прояснять ситуацию вокруг вас и отслеживать судебный процесс. Если что отловите, дайте немедленно знать.
— Хорошо, но они не оставят без внимания вас и Леночку, если задумали работать с ней, — с тревогой в голосе обронил «Иуда».
— Это только продолжение того, что началось в Москве. Мы знаем, кто следит, они прибыли сюда в одном вагоне с нами.
— А вы не допускаете, что у Олега могли быть здесь свои люди? О некоторых типчиках, которые вполне могут быть таковыми, я рассказал Николаю.
— Спасибо, мы держим в поле зрения все, что летает и ползает вокруг Шушкеева, — отреагировал Эди, вспомнив утренние слова Николая об организации им по наводке «Иуды» плотной проверки двух связей агента-нелегала.
Услышав эту фразу, «Иуда» улыбнулся и заметил:
— Эди, я на это обратил внимание только потому, что боюсь, как бы они не пронюхали о наших отношениях и…
— Мы принимаем необходимые меры для исключения случайностей, — прервал его Эди. — Главное, чтобы вы сами не допустили ошибки.
— Это не в моих интересах. Я не хочу свести на нет единственный шанс на сохранение жизни, — взволнованно произнес «Иуда».
— Вот и хорошо, будем считать, что обменялись мнениями, — пошутил Эди.
Поговорив с «Иудой» еще некоторое время, Эди вернулся в гостиницу. Ожидавший его у номера Юра сообщил, что по указанию Тарасова он приобрел два билета в театр на спектакль по мотивам трилогии Мицкевича «На перепутье», в котором он описывает дореволюционную жизнь белорусов.
— У Тарасова и на такую заботу времени хватает? — удивленно спросил Эди, открывая дверь.
— Да, его на все хватает. Кстати, сегодня Николаю сделал замечание, узнав, что тот не побеспокоился о культурной программе для Лены и вас, то есть тебя, — заметил он, проходя вслед за Эди в номер.
— О-о, это поможет Елене развеяться.
— Да и тебе не помешает. Нагрузки-то немалые переносишь. Одно дело, когда работаешь за кем-нибудь с дистанции, а тут непосредственно с этой гадостью возишься. Не представляю, как тебе удается все это вынести?! — воскликнул Юра, глядя Эди в глаза.
— Так и удается. Вариантов же других нет, — рассмеялся Эди.
— Понимаю, я это, как говорится, к слову сказал, — улыбнулся Юра.
— Нет сомнений. Скажи, как наша гостья?
