— Это историческая записка, — заметил Николай, беря со стола листок с данными на связь Шушкеева. — Ее надо сохранить в качестве образца того, как надо колоть противника.
— Я думаю, ее можно будет использовать как аргумент для склонения Шушкеева к сотрудничеству.
— В каком смысле?
— В самом прямом, поскольку эта записка станет свидетельством того, что он сдал своего финансиста, конечно, если мы добудем информацию о их преступной связи. Так что, Николай, приобщи ее к разработке.
После этого, натянув на руки специальные матерчатые перчатки, они поочередно прочитали письма Шушкеева.
Иуде он писал, что простил его и готов поддерживать с ним и в дальнейшем товарищеские отношения. Сообщал о том, что дал показания о своей виновности в случившемся и готовности сесть за валюту. Просил не забывать его и замолвить слово перед москвичами, намекая на Джона, о поддержке, когда будет находиться в местах отсидки.
Письмо Джону, которое носило в основном извинительный тон, изобиловало условностями, непонятными ссылками на какие-то известные им двоим события. Собственно, Эди и не рассчитывал на то, что профессионал больше скажет в практически открытом письме. Но и этого было достаточно, чтобы ему стать на какое-то время своего рода связующим звеном между Шушкеевым и Джоном.
Обменявшись мнениями о прочитанных письмах, Николай и Эди пошли к Тарасову.
Эди подробно рассказал ему о своей встрече с Шушкеевым и вынесенных из нее наблюдениях.
Генерал остался доволен его докладом и подтвердил мысли Эди и Николая, что контакт с Шушкеевым может оказаться также перспективным. Поручил Николаю организовать прикрытие Эди при его встрече с финансистом Шушкеева, а затем, улыбнувшись, заметил:
— Майор, хороший отпуск у тебя получился. Просто завидки берут. Маликов сегодня, смеясь, рассказал, что твой грозненский начальник обеспокоен отсутствием связи с тобой.
Эди, глубоко вздохнув, произнес:
— Ему-то, наверно, Маликов объяснил, что к чему, а вот продлят ли мне отпуск, никто не сказал.
— Продлят, куда он денется, но пока вместе будем двигать дело вперед. Я доволен твоей работой. Молодец, майор, молодец, — произнес Тарасов, уважительно глядя на Эди. Затем, посерьезнев, заметил: — Вечером можно будет позвонить Моисеенко. Милицейское начальство не возражает, чтобы ты назвал Бородина тем самым следователем, который за деньги согласился кромсать уголовные дела на «Иуду» и Шушкеева.
— Понял, товарищ генерал, — сказал Эди с готовностью.
— Откуда позвонишь?
— Из гостиницы. Конспирации они меня еще не учили.
Тарасов в очередной раз улыбнулся, а затем произнес:
— Правильно рассуждаешь и правильно поступаешь. Но тем не менее скажи, когда думаешь идти к финансисту Шушкеева? Кстати, как его фамилия?
— Постоюков Алексей Александрович, — быстро вставил свое слово Николай.
— По-сто-юков? — Фамилия какая-то непонятная, — усмехнулся генерал, — но для стукача и шпика подойдет. Майор, мы несколько отвлеклись, жду твоего ответа на свой вопрос.
— Товарищ генерал, полагаю, что до похода к Постоюкову, надо подсобрать некоторый материал на него, а также переговорить с «Иудой», возможно, и показать его фотографию, а затем лишь идти к нему.
— Согласен, с фотографией задумано хорошо. Более того, ее срочно надо направить в Москву для проверки по тамошним фототекам на шпионов. Николай, добудь все в сжатые сроки.
Вернувшись в кабинет, Николай сразу отослал одного из своих подчиненных сделать фотокопию с формы № 1 в паспортном столе милиции, а сам включил чайник.
Не успели они по чашке чая выпить, как в кабинет влетел Артем, и, с ходу плюхнувшись на стул у стола совещаний, зло бросил:
— Этот Бородин меня буквально вымотал. Понимаете, не успевает оформить обвинительные заключения. Говорю, возьми в помощь кого-нибудь из своих коллег, а он — не могу, мол, может быть утечка.
— Да не кипятись ты, он просто заинструктирован своим руководством, которое не хочет рисковать, — заметил Николай и без всяких пауз эмоционально продолжил: — Пока ты со следователем бодался, Эди еще одного нелегала выявил.
— Да ладно вам дурака из меня лепить, лучше чаю дайте, — отмахнулся от него Артем и, подмигнув Эди, который, не проявил в ответ никаких эмоций, обронил: — Вы что, решили меня разыграть?
— Нисколько, ответил Николай и, не торопясь, рассказал ему о Постоюкове.
Дослушав до конца, Артем спросил:
— Тарасов знает об этом?
— Да, уже начата проверочная работа.
— Предупредите исполнителей, чтобы не наследили в суматохе, — почти в приказном тоне сказал Артем. Видно было, что такая реакция с его стороны вызвана тем, что Николай эту сногсшибательную информацию доложил без него.
— Они знают, что и как делать, не первый день в органах, — отпарировал Николай.
— Нужно было подождать, пока не вернусь, надо же сначала с Москвой.
— Не волнуйся, генерал переговорил с Маликовым. И они согласовали порядок действий, — вновь отпарировал Николай, незаметно для Артема подмигнув Эди, давая тем самым понять, что понимает причину его недовольства. — Ты лучше все-таки поделись информацией по уголовным делам. Эди скоро надо навестить «Иуду» и после него звонить Моисеенко, — вернул он Артема к реальности.
— Спасибо, Николай, что напомнил о деле, а то Артем, как мне показалось, Бородиным выбит из седла, от чего забыл даже поздороваться со мной, — бросил, широко улыбнувшись, Эди.
— Ой, прости, мне показалось, что мы сегодня уже виделись, — стал оправдываться Артем и, подойдя к Эди, потрепал его за плечо.
— Уже простил, — заметил Эди, — так что расскажи, где мы находимся по уголовным делам. Вечером же надо звонить резиденту.
Присев на соседний стул, Артем произнес:
— Бородин хоть и ворчит, но дела практически завершил. Завтра «Иуде» и Шушкееву будут предъявлены обвинения.
— Тарасову сказал об этом? — спросил Николай.
— Уже… — бросил Артем и осекся.
Реакция Николая была мгновенной, и он, прервав говорящего, иронично промолвил:
— Ну что вы, товарищ Ковалев, не поставили меня в известность, что информируете моего непосредственного начальника, ведь это может вызвать вопросы ко мне.
— Я просто уверен вы оба будете генералами, — рассмеялся Эди, — поскольку хорошо владеете правилами жизни так называемого мадридского двора. Но что прикажете делать мне, рядовому партии, которому надо идти к шпиону, ведь фотографии Постоюкова так и не принесли.
— И на самом деле, долго едут, — согласился Николай и потянулся к телефону, но в этот момент в кабинет вошел начальник отдела белорусской контрразведки Ермилов.
