— Возможно, но давайте послушаем, что скажет на этот счет он сам, — предложил Артем и кивком головы призвал Эди к разговору.
— Я не против разговора, но, во-первых, я не отказался бы сначала от калорийного бутерброда. Надеюсь, Николай, ты принес чего-нибудь вкусного из своего знаменитого холодильника, а то арестантский завтрак меня не воодушевил, — пошутил Эди, обращаясь к Парамонову, — ну а, во-вторых, товарищи, как мне представляется, дальнейшее развитие ситуации покажет, кто стоит за словами Долговязого и как на него реагировать. Никто же не собирается сломя голову бросаться к нему. Надо будет обмозговать, как в данном случае быть и принять взвешенное решение. Но поскольку у нас еще есть время до принятия такого решения, предлагаю вооружить меня на всякий случай подробной информацией о пахане и оперативно-розыскных мероприятиях, проведенных по установлению грабителя-беглеца. Надеюсь, это реально сделать к завтрашнему допросу?
— Есть предложение согласиться с Эди и обеспечить его необходимой информацией, — произнес Артем, выкладывая из портфеля на стол завернутые в бумагу бутерброды и бутылку с молоком.
— Все понял, иду дальше трясти Бизенко, к тому же Карабанова надо поспрашивать относительно пахана, — сказал Бородин, поднимаясь из-за стола.
— А как себя ведет Бизенко? — спросил Эди, повернувшись к Бородину.
— Пока избрал линию — ничего не знаю, ничего не видел, я хороший малый, а кто засадил его в тюрьму, получит по заслугам. Серьезный субчик, но будем с ним работать сообща по плану, — промолвил Михаил Михайлович, направляясь к выходу.
— Миша, мы позже с Артемом подойдем, а надзирателей держи подальше от этой комнаты, ты же знаешь, народ-то они любознательный… — попросил его Николай.
— Понимаю, с самого начала так и сделал, — ответил он, уже открывая дверь.
Оставшиеся Эди и его коллеги на всякий случай включили переносной радиоприемник и приступили к анализу полученной в последние сутки информации. Артем начал с того, что подчеркнул:
— Как мы и полагали, допрос Бизенко ничего нового не дал, он категорически отрицает свое покушение на жизнь Шушкеева и даже знакомство с ним. Видимо, рассчитывает на то, что никто не заметил, как он входил и выходил из его подъезда. Доказать обратное нам не составляет труда.
— Конечно, мы имеем фотографии «Иуды», отснятые у подъезда, а также во время его встреч с Шушкеевым в Минске и Москве. При необходимости их можно будет показать ему для склонения к даче правдивых показаний, — заметил Николай.
— Все правильно, но стоит ли показывать на данном этапе, он же сразу поймет, что все это время находился под нашим контролем… — с сомнением в голосе промолвил Артем.
Включившись в происходящий разговор, Эди произнес:
— Чтобы двигаться дальше, следствие должно предъявлять ему факты, изобличающие его вину, но «Иуда» уверен, что следов в квартире он не оставил, что подтвердил и Бородин, рассказывая о результатах осмотра места происшествия. И потому, на мой взгляд, при очередном допросе ему следует сначала предъявить первые фотографии. Если же будет вновь отрицать знакомство с Шушкеевым и утверждать, что с подъездом просто ошибся, предъявить и остальные, чтобы у него не осталось никаких иллюзий относительно избранной им линии защиты и возможностей следствия. А в камере у меня будет возможность понаблюдать за тем, как он все это воспринял.
— Я согласен, это нормальный ход, нужно только согласовать с верхами, — утвердительно заявил Николай, бросив взгляд на Артема.
— Да, фотографии явятся для него полнейшей неожиданностью и свидетельством того, что он находится под наблюдением КГБ. И это заставит волноваться и принимать меры к поиску канала связи для предупреждения своих хозяев об опасности.
— И сожалеть о том, что не прикончил Шушкеева, с которым на днях уже можно будет вести разговор, — пошутил Николай.
— Если они одна пара сапог по шпионскому и золотовалютному ремеслу, то ничего от него не получим. Шушкеев, скорее всего, будет косить под пострадавшего. В данной ситуации это выгодно и одному, и второму, — заметил Эди, откусывая от очередного бутерброда.
Артем, удивленно глянув на Эди и подмигнув Николаю, произнес:
— Эди, у тебя словарный запас разнообразнее стал?
— С кем поведешься, от того и наберешься, у меня там такие учителя, что скоро буду фенеботать
[30], — шутливо изрек Эди и тут же посерьезнев, продолжил: — для современного контрразведчика может оказаться весьма полезным делом. Представляешь, паханы легализуются и займут в обществе командные посты, а ты рядом с ними.
— Ты, что, не в духах? — озабоченно промолвил Артем, что не осталось незамеченным и для Николая.
— А что, видение полезной перспективы и ее отражение в словах теперь стало вызывать вопросы? А представляешь, если бы я уже знал жаргон, — отшутился Эди.
— Ты меня не пугай, брат, плохим настроением, это тебе противопоказано, — в тон ему произнес Артем.
— Да отстань от него, он дело говорит, а ты ему — как твое настроение… Скажи честно, а каким оно должно быть, если через полчаса возвращаться в этот гадюшник? — с напряжением в голосе спросил Николай.
— Прекратите ребята, я в духах и мое настроение соответствует моменту, давайте продолжим разговор, как говорит наш секретарь парткома товарищ Копылов, в конструктивном плане, тем более, процесс пошел, — выпалил Эди, улыбаясь.
— Давайте! — весело произнес Артем, затем, сделав короткую паузу, продолжил: — Очевидно то, что скоро факт ареста «Иуды» станет достоянием его хозяев, если уже не стал. С учетом этого нами усилено наблюдение за разведчиками, действующими под прикрытием сотрудников посольств ряда стран НАТО, с тем чтобы своевременно зафиксировать их активность по определению места пребывания своего агента, сути предъявленного ему обвинения и возможности помочь.
В Минске организовано круглосуточное оперативное наблюдение за представляющими оперативный интерес связями «Иуды» и в окружении его знакомых в органах местной власти. В результате уже установлены настойчивые попытки некоего Золтикова получить информацию о ситуации с арестованным через высокопоставленного чиновника. В этой связи Золтиков нами взят в оперативную проверку.
— Не мешало бы мне иметь о нем максимум данных, — предложил Эди.
— Считай, что кое-что у тебя уже есть, — промолвил Николай, доставая из нагрудного кармана пиджака сложенный вчетверо лист писчей бумаги. — Здесь также имеется информация и о Рожкове.
Эди тут же развернул лист и, внимательно прочитав напечатанный на нем текст, вернул его Николаю с вопросом:
— А Юра действительно занимается историей?
— Да, он изучает историю республики.
— Прекрасно. Тогда попросите его почитать материал о боях по защите Брестской крепости. Это ему понадобится, если допустить, что я назову его как своего местного коллегу, чтобы доказать пахану и «Иуде», что я не бандит. Тогда блатные могут выйти на Юру с целью перепроверки моей легенды в части того, что я занимаюсь сбором исторической информации.
