— А то, что он видимую часть написал размашисто на всю страницу, чтобы не было у меня соблазна по каким-то своим соображениям оторвать чистую часть листа — ведь бумага в изоляторе — дефицитный товар.
— Хитер, нет слов, получается, что он здесь, под моим носом, свил шпионское гнездо, — взволнованно заметил Николай.
— Насчет гнезда не знаю, но связями обложил себя прилично, да и умело поработал с ними, если так манипулирует ими, — отреагировал Эди.
— Получается, Глущенков — серьезная фигура, если ему даются такие поручения? Даже как поступить с «А» и «З», если что…, делая прозрачный намек на устранение.
— Несомненно, он представляет интерес в нашем плане, особенно сейчас, как промежуточное звено между «Иудой» и кем-то, кого шпион называет «он», и потому его необходимо взять под круглосуточный контроль, как, впрочем, и «А», и «З». Думаю, что речь идет об Андрее и Золтикове.
— В принципе мы уже организовали такую работу по ним, но надо еще дополнительно взять в изучение все его связи и контакты. Правда, моих сил уже не хватает, о чем я Артему говорил.
— Вот с учетом всех этих моментов предлагаю дальнейшую прокачку ситуации сделать вместе с ним.
— Так я схожу за ним, он же у следователей, — бодро произнес Николай и ушел.
Оставшись один, Эди вновь начал читать тайнопись и остановился, когда дошел до фразы о сигнале… «Выходит, Глущенков изначально был инструктирован о первоочередных действиях при получении сигнала об опасности, — пронеслось в голове. — Это очевидно, но неочевидно то, как и когда «Иуда» смог просигнализировать, ведь при задержании ему сразу заломили руки за спину и надели наручники.
Может быть, Андрей позвонил, увидев «Иуду» в наручниках в отделе? Нет, это не стыкуется с оперативностью действий Глущенкова, который к тому времени уже знал о происшедшем.
Андрей мог успеть позвонить, если он был в группе захвата. Но даже в этом случае ему потребовалось бы покинуть своих товарищей, что маловероятно — у них сразу бы возникли вопросы… Тем не менее надо проработать эту версию.
Более правдоподобным выглядит версия, когда Глущенков, осуществлявший контрнаблюдение за обстановкой вокруг «Иуды», зафиксировал факт его задержания или он сам, почувствовав для себя реальную угрозу, подал ему сигнал, используя в этих целях спецтехнику. Это вполне возможно при наличии устройства наподобие пейджера. Вроде логично получается. Нужно попросить ребят более внимательно изучить протокол задержания и перечень изъятых предметов и тогда…»
Но неожиданно вошедшие в кабинет Артем и Николай прервали ход его рассуждений.
Не успев толком присесть за стол, Артем развернул к себе лист с тайнописью и, быстро пробежав его глазами, произнес:
— Вот это работа, ничего не скажешь. Жалко, что все это невозможно сейчас сунуть под нос «Иуде».
— Как он сейчас ведет себя? — спросил Эди.
— Все непросто складывается, но движение вперед есть. Когда его спросили, зачем жену отравил и любимую дочь лишил матери, — он заплакал. Правда, тут же опомнившись, стал объяснять свои слезы проявлением сострадания к дочери и любовью к безвременно ушедшей в иной мир жене. Тогда пришлось сказать об ампуле с ядом в сумке и о следах такого же яда, найденных в его квартире и в трупе жены, после чего он впал в транс. Но мы вернули его в рабочее состояние, напомнив о кейсе и рассказав о его валютных делах. В итоге предложили колоться. Сейчас он находится в тяжелых размышлениях, а наши следаки умело толкают его на сознанку. По этой части у них имеется богатый опыт. Одним словом, идет кропотливая работа, рассчитываю на успех. Ну а что касается этой записки, давайте подумаем, как лучше ею распорядиться.
— Мы уже говорили о том, что записка — это возможность приблизиться к Глущенкову. Вопрос лишь в том, кого к нему посылать, — задался вопросом Николай.
— Может, Юру? — предложил Артем, вопросительно глядя на Эди.
— Можно и Юру, но «Иуда», допуская, что он может засветиться перед чекистами при посещении Шушкеева, высказал пожелание отправить за деньгами моего адвоката. Думаю, что надо прислушаться к голосу шпиона, к тому же это лучший вариант, если иметь в виду перспективу.
— Согласен, твой адвокат в этой ситуации больше подойдет, — заметил Артем.
— Только желательно мне с ним встретиться до возвращения в камеру и чтобы об этом стало известно здешним уркам и их друзьям в погонах. Это как-то поддержит легенду о моем реактивном адвокате, да и будут веские основания рассказать «Иуде» о выполнении его просьбы и моем скором освобождении, — произнес Эди. А потом, сделав короткую паузу, рассказал о своих размышлениях по существу тайнописи и предложил срочно проверить возможное отношение Андрея к подаче сигнала Глущенкову, а также дополнительно обследовать изъятые у «Иуды» вещи на предмет обнаружения среди них устройства для подачи радиосигнала.
— Николай, тебе придется всем этим заняться одному. Мне надо быть на допросе, — сказал Артем и, сделав некоторую паузу, посмотрел на Эди и спросил: — Скажи, что будем делать, если «Иуда» откажется от сотрудничества?
— Расстреляем за измену Родине в форме шпионажа и широко разрекламируем это в профилактических целях, — спокойно ответил Эди, вызвав тем самым легкий смех у Николая. И после короткой паузы продолжил: — Но если серьезно, то «Иуда» знает, что у него нет выбора, кроме как идти на эшафот или на сотрудничество с нами, чтобы попробовать смягчить свою участь. Это реальность, от которой ему не уйти. Мы же, имея это в активе, должны, на мой взгляд, дать ему возможность больше действовать, чтобы выявлять его новые связи и их характер. А для этого «Иуде» нужно оставить контролируемую нами лазейку для общения с внешним миром. Имею в виду тайнописный канал через меня. При этом из камеры нужно срочно убирать Виктора, с которым он пару раз разговаривал по душам. Хотя «Иуда» и говорит, что к тому доверия не имеет, но, как шпион поведет себя с ним в новых условиях, трудно предположить. Лучше исключить возможность использования им этого болтуна для передачи на волю какой-нибудь информации.
— Эди, знаешь, о чем я сейчас подумал? — спросил Николай, глядя ему в глаза.
— К сожалению, я не шейх и мысли других людей не умею читать, разобраться бы со своими шалунами, — ответил, улыбнувшись, Эди.
— Я подумал, что было бы здорово, если бы ты подключился к открытой работе со шпионом. Но, видно, еще рановато?
— Ты прав, его выход еще впереди, а вот твой, Коля, уже настал. Давай сюда адвоката и организуй через Карабанова переправку Эди в помещение для встречи с ним, а также перевод Виктора в другую камеру. Я сейчас же возвращаюсь к следователям, — улыбаясь, сказал Артем. Затем, положив руку на плечо Эди, добавил: — Я искренне рад, что генерал сделал ставку на тебя.
— Я не очень, хотя служба есть служба, — отшутился Эди, понимая, что ребята такими оценками пытаются морально поддержать его и был им за это благодарен, но, чтобы прекратить разговор на данную тему, предложил подкрепить Николая силами и средствами.
