— Ой как страшно, ты бы ее лучше постирал, чем рвать, — послышался тот же голос.
Слюнявый рванулся было на остряка, но Долговязый остановил его, шепнув что-то на ухо.
Не успели блатные расположиться в своем углу, как в камеру вернули «Иуду». Не обращая внимания на вопросы сокамерников, он быстро прошел к своей койке. И, бросив мимолетный взгляд под койку, где виднелся угол его сумки, на тумбочку, на которой стояла чашка с едой, завалился на постель, уткнувшись лицом в подушку.
Эди, внимательно наблюдавший за ним с момента его появления в камере, обратил внимание на то, что за прошедшие пять часов он заметно сдал, даже плечи обвисли и подбородок безвольно лег на грудь, что свидетельствовало о перенесенном им сильном стрессе.
«Конечно, при мне он не станет осматривать сумку, чтобы убедиться, что ампула с ядом подменена. Это он сделает позже. Сейчас его мозг усиленно анализирует сложившуюся ситуацию, пытаясь понять, как и когда мог ошибиться и заинтересовать собой контрразведчиков. Наверняка «обсосет» все свои связи. Начнет вспоминать, кто и как вел себя в последнее время, чем интересовался, какую работу выполнял, выискивая тем самым признаки, могущие в той или иной степени свидетельствовать о том, что кто-то из них провалился и вывел на него контрразведку. Несомненно, ему предстоит о многом подумать, а для этого требуется и много времени. Так что я спокойно могу отдохнуть», — заключил Эди и растянулся на койке. Скоро его склонило ко сну.
Проснулся от того, что почувствовал движение на соседней койке. Чуть приподняв веки, увидел, как «Иуда», свесившись вниз, возится со своей сумкой. Наконец он со вздохом выпрямился и, бросив продолжительный взгляд на Эди, поднес к глазам маленьких габаритов предмет, который в какой-то момент блеснул в его руках. Эди сразу понял, что это ампула.
— Сволочи, и до нее добрались, — еле уловимо произнес «Иуда» и, сунув ампулу в карман брюк, присел, обхватив голову руками. Посидев в такой позе некоторое время, подвинулся к тумбочке и неторопливо стал есть, периодически поглядывая в сторону Эди.
«Если ест, то хочет жить, если хочет жить, то нам можно рассчитывать на успех», — заключил Эди, медленно прикрывая напряженные веки.
Между тем ложка в руках «Иуды» пару раз стукнулась о дно пустеющей чашки, что объективно должно было разбудить Эди, имеющего чуткий сон, о чем прекрасно знал шпион по прежним аналогичным случаям. Отчего-то Эди даже был уверен, что это «нечаянное» постукивание было произведено специально для него. Поэтому открыл глаза и, как бы спросонок бросив взгляд на соседа, как на причину своего пробуждения, перевернулся на живот.
— Эди, извините, что нечаянно разбудил вас и спасибо за обед, — произнес «Иуда», вставая с чашкой в руках.
— Ничего, еще высплюсь, — буркнул Эди сонным голосом.
— Надо бы поговорить, если вы не против, я только помою.
— Я за, — коротко ответил Эди тем же голосом.
— Прекрасно, я сейчас, вы только не усните.
— Хорошо, — натужно произнес Эди, переворачиваясь на спину.
Помыв посуду, «Иуда» тут же вернулся и, вытирая руки полотенцем, нетерпеливо спросил:
— Вам удалось увидеться с адвокатом?
— Удалось, обещал заехать к вашему знакомому и, если его застанет, сегодня же вернуться со сберкнижкой. Завтра он не может — у него какие-то неотложные дела.
— А его пустят в тюрьму, ведь…
— Этого не остановить, он сегодня здесь такой кордебалет устроил из-за нового нападения на меня, что местные пытались ублажить и отговорить его от обращения в прокуратуру, — весело промолвил Эди, нарочно прервав собеседника и обнажив при этом предплечья, на которых отчетливо проступило несколько ссадин.
— Это было сегодня?! — спросил «Иуда», пристально оглядев ссадины.
— Да, меня почти вслед за вами вызвали, но повели не к следователю, а попытались вновь…
— Вот сволочи, — не дал договорить «Иуда», — ну что они так взъелись на вас.
— Со слов адвоката, это закончится в ближайшие дни. Ему следователь по секрету сказал, что против меня у них ничего нет, — в оптимистичном тоне сообщил Эди и поднялся с койки, а затем сел в ее середине в позе лотоса.
— Это здорово, поздравляю вас, — вмиг отяжелевшим голосом сказал «Иуда».
— Лучше постучите по дереву, чтобы не сглазить, — весело произнес Эди, сделав вид, что не заметил происшедшее в собеседнике изменение.
Иуда, улыбнувшись, дотянулся до тумбочки и, три раза стукнув кулачком по ее дверце, спросил:
— А Юры не было?
— Он будет завтра.
— Да, вы же говорили.
— А как у вас, скоро ли завершится следствие?
— Откровенно говоря, Эди, у меня все хуже и хуже, — процедил сквозь зубы «Иуда», нервно подернув плечами, будто пытаясь сбросить с них навалившуюся тяжесть. — Они, я уже говорил об этом, с самого начала играли со мной… Ничего не скажешь, толково сработали, а я оказался самым настоящим лопухом. Так мне и надо, доверился фраерам, которые дальше носа ничего не видят и делать ничего не умеют. И, естественно, вляпался по самые уши.
— Вы, Александр, обо всем и ни о чем. Надо понимать, что тот тип в больнице вас заложил? — отреагировал Эди на монолог шпиона.
— Не знаю, он ли или еще кто-нибудь, но факт налицо, иначе… — начал было развивать мысль «Иуда», но неожиданно прервался и спросил: — Вы сказали, что адвокат должен сегодня появиться?
— По крайней мере, обещал, если сможет встретиться с вашим знакомым.
— Это было бы здорово, но только не пойму, как он сможет вас вытянуть отсюда на вечер глядя.
— Я тоже сомневаюсь, но то, что он для меня уже сделал, заставляет верить. Тем более его нашел и рекомендовал Юра, а он местную публику хорошо знает. Так что остается надеяться и ждать.
— Хорошо, будем ждать, — согласился «Иуда», внимательно посмотрев Эди в глаза. А после, сделав некоторую паузу, произнес: — Эди, у меня сложилось впечатление, что вы стараетесь жить, как это в свое время советовал один всемирно известный человек.
— Вы меня заинтриговали, скажите, что советовал этот человек и как я стараюсь жить по нему, — усмехнулся Эди.
— Он учил, что надо уметь встать на позицию другого человека и понять, что нужно ему, а не вам, и с тем, кто сумеет так поступить, будет весь мир. По-моему, вы стараетесь так жить, и потому я уверен: у вас многое в этой жизни получится, чего не скажешь обо мне, — с грустью в голосе выдавил из себя «Иуда», отчего-то в последний момент, закрыв глаза, на ресницах которых засверкали слезинки.
Эди знал цену этим слезам — это были слезы загнанного в угол шпиона, знающего, что у него нет никакой перспективы на будущее. И, чтобы поддержать начатую тему сказал:
— Мне больше импонирует его наблюдение о том, что все мы мечтаем о каком-то волшебном саде роз, который находится за горизонтом, вместо того чтобы наслаждаться розами, которые цветут прямо за нашими окнами, — улыбнулся Эди, процитировав Дейла Карнеги, которого в свое время читал с упоением. Ему тогда наряду с другими запомнилось именно это его изречение, поскольку о чем-то подобном в постижении красоты мира и его восприятии высказывался и Мабуни, но в свойственной японцам утонченной манере.
