Сало настороженно обернулся. Из кустов вышли два здоровенных парня – с квадратными лицами, широкими плечами и слегка прищуренными недобрыми глазами – как будто они целились в законных хозяев этого места. Руки они держали в карманах. Ничего хорошего ждать от таких типов не приходилось. Правда, они не знали, на кого нарвались – Кирпич сейчас собьет с них спесь, у него даже большой складной нож всегда лежит в кармане! Сало перевел взгляд на своего грозного компаньона, но тот так и остался сидеть на своем месте, никак не обозначая своего грозного нрава и тюремного опыта.
– Ну, вы, оглохли, что ли? – сказал один из парней. – Какого хрена вы тут делаете? А ну, пошли вон отсюда!
– Дык… Это наше место, – не очень уверенно сказал Сало.
– Твое место на два метра под землей, – незнакомец привычно ткнул его ногой в бок. Не очень больно, но обидно.
– Это моя территория. Чтоб я вас ни здесь, ни поблизости не видел! Еще попадетесь – закопаем. Ясно?
Сало опять перевел недоуменный взгляд на Кирпича. Почему он молчит? Почему не достает нож?
Но Кирпич только молча кивнул и сглотнул слюну.
– Пять минут, чтоб вас не было! – сказал парень. – И сожгите этот клоповник, а то другие насекомые заведутся. На обратном пути проверим.
И страшные визитеры снова скрылись в кустарнике.
– Слышь, Кирпич, ты чего? Они нас с законного места гонят, а ты сидишь и глазами хлопаешь, – возмутился Сало.
– Ты что, дурак? – ответил Кирпич, вытирая вспотевший лоб. – Ты не видишь, кто это?
– А кто это?
– Да кто, кто… Мафия! Им ничего не стоит нас сейчас расшлепать и закопать или оставить, чтоб собаки сожрали. Давай, поджигай халабуду…
Ну, если так говорит сам Кирпич, то Салу остается только развести руками и чиркнуть зажигалкой. Высохшие ветки быстро схватились, огонь вмиг охватил хлипкое сооружение и взметнулся вверх, заставляя сворачиваться в трубочки листья нависающих над поляной веток.
– Хорошо, что хавку не забрали, – сказал Сало. – Ну, ладно, пойдем, поищем другое место.
– Пойдем! – согласился Кирпич и дал компаньону такой подзатыльник, что тот ударил подбородком в собственную грудь и прикусил язык.
– За што?! – с трудом выговорил он.
– Из-за тебя все, козел! – дал исчерпывающий ответ Кирпич.
* * *
«Американцы» узнали о смерти Федора Степановича Игнатова из суточной сводки. Свидетель был найден у основания голубятни с пробитой головой и свернутой шеей. По первоначальной версии следствия, он упал с верхотуры и разбился.
«Американцы» переглянулись.
– Вряд ли он сам упал. Наверняка ему помогли, – сказал Степанов.
– Точно, – сказал Васильев. – Если б дал показания, остался бы жив.
– Думаешь?
– Конечно! Тогда какой смысл его устранять? Показания все равно огласят в судебном заседании! Тем более, если бы он опознал Хвостов, их бы не выпустили.
– Вообще-то да.
– Братья времени зря не теряют. Как думаешь, кто у них следующий?
– Наверное, мы. Только неизвестно, в какой последовательности.
– Вот то-то… Что ж, поехали разбираться!
Морг находился во дворе, примыкающем к областной больнице, что вряд ли могло укрепить у ее пациентов надежду на выздоровление. Тем более что очередная проверка из Минздрава отметила в подведомственном учреждении «низкую операционную активность и высокую послеоперационную летальность». К счастью, стационарные больные не знали о зловещем соседстве и не читали заключения комиссии, да если бы и прочли, вряд ли разобрались бы в мудреных терминах. А полицию успехи отечественной медицины не интересовали, так как она имела дело исключительно с ее неудачами.
Поэтому «Американцы» знали, где искать концы сомнительных диагнозов – как прижизненных, так и посмертных. Они открыли тугую дверь, поднялись по обшарпанной лестнице и прошли внутрь, в специфически пахнущие служебные помещения, которые, может быть, ничем и не пахли, а ложное ощущение запахов создавала уверенность в том, что витающий в анатомичке густой дух формалина обязан присутствовать во всех помещениях морга. Впрочем, того, кто им нужен, они отыскали именно в анатомическом зале, где дух смерти вовсе не являлся иллюзией. Небольшой, отделанный плиткой зал, оцинкованные столы, на двух из которых лежали голые тела – мужское и женское. Мужчина имел грубо, через край, зашитый секционный шов от кадыка до паховой кости, женщина была еще нетронутой, по крайней мере в судебно-медицинском смысле.
Человек в белом халате мыл руки и резиновые перчатки над раковиной в углу. У судмедэксперта Мазурина было желтое, унылое лицо человека, недовольного жизнью, какое, собственно, и должно быть у специалиста, постоянно имеющего дело со смертью. «Американцев» он встретил, как хозяин встречает привычных, и изрядно надоевших просителей.
– Что там у вас с гражданином Игнатовым? – без прелюдий начал Терминатор, даже не пытаясь скрыть угрожающего обличья, которое успешно использовал при работе с уголовными элементами и от которого обычно избавлялся при общении вне криминального мира.
– Знаете, сколько у меня этих граждан? – не поддался обаянию угрозы закаленный смертями дуборез
[7], которого следаки и оперативники вечно упрашивают сделать заключение быстро и «так, как надо». – Думаете, я их всех по фамилиям помню? Я, если хотите, даже родственников по имени забываю!
– Ничего, память мы подлечим! – Терминатор шагнул вперед, нависая могучей фигурой над маленьким, сухопарым экспертом.
А Бэтмэн подпер его сбоку и зловеще прошипел:
– В камере у нас на второй день даже отпетые бандюки все вспоминают!
На желтом лице промелькнула растерянность: с незаменимым специалистом уголовный розыск так не разговаривает. Значит, ему отведена иная социальная роль, к которой он не привык, и как вести себя в ней, не знал.
– Это голубятник, что ли? Который с верхотуры свалился?
– Совершенно точно! – кивнул Терминатор и отстранился. Его напарник тоже отодвинулся.
Мазурин перевел дух.
– Да что, что… Упал с высоты, пробил голову, сломал шейные позвонки – картина ясная…
– Какая ж она ясная? – спросил Степанов. – Он, что, головой вниз падал? Как прыгун с вышки в воду?
– Как кто прыгает, я не знаю, – судмедэксперт скривился, будто у него вдруг заболели зубы. – Я говорю то, что обнаружил при вскрытии. А в чем дело? Чего это вы всполошились? Мне Ивашин сказал, что все в порядке – это чистый отказной материал…
– А с чего это вдруг начальник районного угрозыска приезжает к судмедэксперту по обычному отказному материалу? – напористо поинтересовался Васильев.
