Сняв пиджаки, они сидели на разложенном на полу ковре, поджав под себя ноги.
– Звонил Фоме, сказал, что мы уже в Тиходонске, полностью соблюдаем договор и ждем времени, – сказал Пулат, выбрасывая кости.
– И что? – живо поинтересовался Урман, прихлебывая горячий чай.
– Сказал: «хорошо». Только…
Пулат сдвинул шашки и задумался. Урман терпеливо ждал, не смея сбивать старшего с мысли.
– Только голос у него такой, будто кошки во рту нагадили!
Урман тоже выбросил кости, передвинул шашки.
– Может, просто настроение плохое… Как по голосу правду узнаешь?
Пулат нагнулся и похлопал его по колену.
– Правда заключается в том, что никакой правды нет, а есть только то, во что мы хотим поверить…
– Я верю в то, что все пройдет удачно!
Пулат усмехнулся.
– В твои слова можно обмакнуть чурек, и он станет сладким, будто от меда…
* * *
Скрытое напряжение царило и в кабинете Корнилова в Речпорту. Каменное лицо руководителя группировки, как всегда, ничего не выражало.
– Они прилетели в двенадцать десять! – доложил Гора. – Их встретили, как важных гостей на свадьбе. Отвезли в «Узбекскую кухню», там вокруг у них целая банда…
– Я думаю, может, они подлянку готовят? – спросил Весло.
– Я тебе что, поручал думать?! – цыкнул Корнилов. – Или совета спрашивал? Иди, жди во дворе!
Весло, помрачнев, вышел. Впрочем, он всегда был мрачным.
– Фоме звонил? – спросил Ярема.
– Звонил. Сказал, все условия выполнили, сидим, ждем.
– А он?
– Что он?! Что он может сказать? Все ждем вечера. Тем более у Фомы непонятки какие-то вылезли.
– Какие непонятки?
– Позвони, спроси, раз такой любопытный. Я боталом зря махать не привык! А то враз вырвут!
«КАМаз» неотвратимо приближался к Тиходонску.
* * *
«Американцев» практически освободили от текущей работы. Они шлифовали планы операций «Сделка» и «Сделка-2», продумывали переход от одного варианта к другому, предусматривали возможные осложнения… Козловский, Сероштан и Феклистов умирали от любопытства, а Лимонов напрямую стал приставать с расспросами, но Бобров рявкнул, чтобы они не совали нос в чужие дела, а тщательней занимались своими, и коллеги оставили их в покое.
Но на убийство Золотого пришлось ехать: это была линия их отдела, Степанов разрабатывал его несколько лет и даже приземлял на пятерик.
– Смотайтесь быстро, гляньте обстановку, потом рапорта напишете, чтобы его дело навсегда закрыть и сдать в архив, – сказал Бобров. – А то заключение «Отошел от преступной среды» – оно ни туда, ни сюда… Сегодня отошел, а завтра опять подошел…
На базе отдыха уже работала следственно-оперативная группа. «Американцы» вошли в дом. Незнакомый следак заканчивал протокол, эксперт-криминалист отснял крупный и общий планы, попробовал снять отпечатки, но похоже, преступники их не оставили. Даже привычных ко всему оперов ужаснула увиденная картина. Золотой лежал в луже крови, она расползлась на полкомнаты, и все, кто работал на месте происшествия, не могли ее обойти, поэтому полы, домотканая дорожка, веранда и даже асфальтовая тропинка, ведущая к дому, были заляпаны кровавыми следами.
– Что там? – кивнув на труп, спросил Васильев у снимающего резиновые перчатки судмедэксперта.
– Ножевые, три, – буднично ответил тот. – Одно поверхностное – по лопатке вскользь прошло, второе – в правый бок, проникающее, ну и горло от уха до уха. Это уже было лишним. Эмоции.
– Ясно.
Они вышли во двор. По Дону тяжело шла груженая баржа, оставляя за собой мелкие суетливые волны. Низко, с заполошными криками, летали речные чайки. Легкий приятный ветерок был насыщен запахом воды. Опера из ОП-3 прошли по мокрому песку на соседние участки – свидетелей ищут.
На место выехал и начальник УР города Коренев – знаменитый Лис. Впрочем, он выезжал на все убийства. Сверкая выбритой наголо головой, Лис обходил территорию. Вокруг преданно крутился начальник городского убойного Гнедин, отдельно рыскал молодой рыжий опер, которого Лис недавно взял из района к себе – Веня, кажется… Вот он вышел за калитку – видно, тоже ищет свидетелей. Коренев умеет организовать работу!
– Пойдем, поздороваемся…
«Американцы» подошли, пожали коллегам руки.
– Дай шляпу померить, – заулыбался Гнедин.
– Остроумно! Только она тебе большая! – Степанов похлопал его по плечу.
В отличие от подчиненного, Коренев выглядел невеселым. Ходили слухи, что у него какие-то неприятности и его собираются увольнять. Впрочем, такие слухи ходили последние десять лет, но теперь, когда реальные раскрытия можно успешно заменять бумажными, они могли исполниться. Во всяком случае, за глаза Лиса называли «человеком прошлого века» – и начальство, и приходящий на смену ветеранам молодняк.
– Про ваши проблемы знаю, – сказал Лис. – Но там подвижки есть, мне Ивашин докладывал. Они обход сделали, нашли свидетеля. Видел он двоих парней в кепках, как раз после убийства. Они шли со стороны голубятни и выбросили что-то в кусты на пустыре. Пустили собаку, нашли трубу со следами крови. Правда, пальцев на трубе не оказалось, но кровь совпала. Во всяком случае, если Хвосты объявятся, то закроем их на этом не хуже других…
– Главное, найти, – кивнул Васильев. – Там разберемся. А то мы их закрываем, а они открываются…
Лис глянул пронзительно, хмыкнул.
– Ну, смотрите, вопрос вас касается.
– А здесь что? – спросил Степанов, кивая туда, где санитары клали на носилки труп Золотого, упакованный в черный пластиковый пакет. – Золотой же вроде давно завязал… Кому он понадобился? Да еще с такой злобой – горло перерезали…
– Думаешь, завязал? – покачал головой Коренев. – Не знаю. Золотой – бродяга крученый, хитрый, изворотливый. Связи свои всегда тщательно скрывал, вроде как «один на льдине»… А теперь выходит – это не так! Если бы он «отошел» и спокойно базу сторожил, то зачем его убивать? А если он одинокий волк, то кто его убьет? И за что? Их двое было, правда, разбой имитировали – перстни сняли… Только вряд ли из-за этого случайные труболеты на мокрое пойдут. Да и откуда бы они узнали про его золото?
– Может, он его продал давно? – засомневался Степанов. – Может, ничего и не взяли…
– Нет! Это был его воровской фарт. Однажды Скелету проигрался в очко, да перстень на кон поставил. Вроде, как на удачу, на верный выигрыш. И проиграл. На следующий день принес пачку бабла – обратно выкупить, так делают, когда вещь дорога не только своей ценностью, и обычно все соглашаются… Но Скелет уперся, говорит: я свой фарт не продаю! И надо же, через пару дней Скелет пропал. А перстень к Золотому вернулся. Он объяснил, что выкупил, уболтал все-таки Скелета. Только братва засомневалась – в таких случаях надо, чтобы сам Скелет подтвердил! А Скелета с тех пор никто больше не видел. Так что, никогда бы он их не продал и не отдал – с мертвого сняли! Вот так, ребята! Рисунки этих цацек мы разошлем, вдруг всплывут где-то…
