Когда они прибыли к город, Корнилов позвал к себе Ярему, Гору, Карася и Весло.
– На самом деле, все не так, как я сказал братве! – заперев дверь кабинета, тихо начал Корнилов. – Точнее, не совсем так. Нас не просто кинули, не просто забрали дурь и бабки. Их подменили: вместо кокса – стиральный порошок, вместо денег – резаная бумага! Целая комбинация выстроена! Кто это сделал? Может, я или Ярема? Нет, мы закладывали настоящие бабки! Мне сказали, что Терминатор приходил в банк и замерял пятисотевровую бумажку. Сказал, для мусорской операции… Значит, он и готовил кидок. Но откуда мусора знали все, до мелочей: и место, и время, и количество товара, и сумму бабла, и какими купюрами? Значит, тот, кто все это слил, входит в наш самый близкий круг… Только мы, здесь сидящие, все знали. Я отвечаю перед братвой за общее благо, меня можно не считать. Остаетесь вы четверо…
– Подожди, босс, вонь могла от узбеков уйти! – возмутился Весло.
– Могла, – кивнул Корнилов. – Но у себя они и будут разбираться. А мы у себя разберемся. Поэтому вы сдайте мне свои телефоны, напишите – с кем встречались после договоренности… А мы будем проверять.
* * *
– Слушай, что вы там замутили?! Вы же меня подставили! Мне вилы!
Наполеон был возбужден и возмущен. Он пренебрег всеми правилами конспирации и поймал Степанова утром, прямо возле дома. Подъехал на чужой машине, посадил опера к себе, заехал в пустынный переулок между домами. Бледный, с красными пятнами на лице и дрожащими руками – Степанов никогда не видел его в таком виде.
– Мы как договаривались? Вы хлопнете наших и узбеков, их надолго закроете, а меня выведете из дела. Так?! Я дам вам информацию, и все на этом закончится. Так?! А что получилось? Получилось, что и узбеки и наши на свободе, никого закрывать не собираются, товар и бабки пропали, Корнилов объявил охоту на крысу, а все стрелки на мне сходятся! Причем сделали это все мусо… вы сделали!
– Что за ерунда? – сказал Степанов. – Ваши сами друг друга и кинули. Мы-то при чем?
– Не-ет, – покачал головой Наполеон. – Наши с московскими разбор сделали, и стало ясно, что это мусорские дела. Они даже знают, что Терминатор денежную «куклу» готовил…
Эта новость Бэтмэна неприятно удивила. Быстро они собирают информацию!
– Ну, и дальше что? – раздраженно спросил Степанов. – Что ты от меня хочешь?
– Да то, что сейчас они крысу ищут, – вытаращил глаза Наполеон. – Как ты думаешь, найдут среди трех человек? Этим делом Гора занимается, а он учился у Гангрены. Помнишь Гангрену? Который наседок выявлял в тюрьмах и зонах?
– Ну, помню Гангрену. Так что? Его уже давно на свете нет!
– На свете нет, а Гора все его приемчики хитрые знает. И не пройдет недели, как они меня вычислят. Зуб даю. А может и быстрее.
– Ну, а от меня-то что хочешь?
– Как, что хочу?! Ты мне безопасность гарантировал? Вот теперь давай, выполняй. Как это у вас называется – защита свидетеля?
– Защита свидетеля… – пробурчал Степанов. – Это ты американского кино насмотрелся. Знаешь, что такое защита свидетеля? Тебе всю рожу изрежут, чтобы на себя похож не был, и направят куда-нибудь на Чукотку. Там и будешь под легендой оленевода всю жизнь жить.
– Это мне по фигу, – сказал Наполеон. – Я хочу жить, а не на кладбище лежать. И насчет Чукотки тоже мне не подходит. Так что подсуетись. Есть места поближе и потеплее.
– Ну, ладно, – не очень уверенно сказал Степанов. – Я попробую. А вообще-то я ни про один такой случай у нас не знаю. Прятали свидетеля до суда – и все. А американская защита сто тысяч долларов стоит…
– Чего ж ты мне это сразу не сказал? Начал бы с этого, и я тебе бы ничего не сказал. И сейчас жил бы спокойно!
– Сказал же тебе – попробую! Что от меня зависит, все сделаю!
Приехав в Управление, он зашел к Попову. Тот выслушал, поскучнел и рассказал капитану о разнице между защитой свидетеля в голливудском кино и в российской действительности. Почти слово в слово то, что тот час назад рассказывал Наполеону. И закончил так же:
– Ладно, доложу полковнику. Пусть начальство решает. Только я ни одного такого случая не знаю. Ну, с пластической операцией и Чукоткой. Кто будет за это платить? Даже не представляю!
Через час Синеватый вызвал Степанова к себе. Полковник был хмур, смотрел в сторону и нервно барабанил пальцами по столу.
– Изложил мне Попов твою просьбу. Только подумай сам: какой твой агент свидетель? И свидетель чего? Разве есть у нас уголовное дело о крупном сбыте наркотиков? Нет такого дела. Есть отказной материал. У одних идиотов нашли стиральный порошок, у других – резаную бумагу. Поэтому за отсутствием состава преступления в возбуждении уголовного дела отказано. Какие свидетели, кого брать под охрану?
– Так его ж убьют, – сказал Степанов.
– Каждого убить могут, даже меня, – ответил Синеватый. – Но это не повод обеспечивать каждого государственной охраной! Так что успокой своего человечка и скажи ему, чтоб не боялся.
– Кроме моего «человечка», Васильев тоже под ударом! Они знают, что он операцию готовил! Я все написал в рапорте…
– Да ерунда все это! На полицейского они дергаться не станут. Кстати, на тебя и Анатолия представление уже отослали. Скоро получите по большой звездочке!
– Спасибо, конечно, товарищ полковник! – сказал Степанов. – Только звездочке хорошо живым радоваться. А если майорский погон на гроб положат, то никакого кайфа…
– Ладно, ладно, успокойся! За вами мы все стоим, весь полицейский механизм! Знаешь, это какая сила?
– Разрешите идти, товарищ полковник?
– Иди. Хотя… Сейчас пойди, посиди на приеме граждан, – неожиданно сказал Синеватый. – А то Толстенко уехал в командировку, а дежурный сказал, что там человек восемь в приемной!
– Но… – робко возразил Степанов. Сейчас он не был похож на грозного Бэтмэна. – Зачем вообще нам этим заниматься? Пусть идут к районщикам…
– Неправильно рассуждаешь, капитан! А вдруг у человека важная информация, а в районе ему не уделили внимания? Или намеренно скрыли, так как имеют личную заинтересованность? И разве областной аппарат освобожден от обязанности поддерживать связи с общественностью?
Спорить с начальником – все равно, что плевать против ветра.
– Виноват! – покаялся Степанов. И отправился на прием граждан.
* * *
– Понимаете, мне очень нужно их найти, – гражданин Минеев смотрел с надеждой. – Саша и Валя. Помогите, пожалуйста!
– А как их фамилия? – поинтересовался Степанов. Раз в месяц опера отдела сидели на приеме граждан, и, как правило, это была пустая трата времени. Он старался избежать никчемной траты времени, и чаще всего это ему удавалось – многие коллеги предпочитали прием населения выезду на место происшествия и охотно с ним менялись.
