Глава 8
Возле ночного клуба толпится народ, в основном подростки и
очень вызывающе одетые девушки. На тротуаре поблизости две патрульные машины с
мигающими маячками, на входе двое загораживают дорогу.
— Что случилось? — спросил я.
Мне ответили из толпы зевак:
— Авторитета арестовали… Сейчас там его подельников
вяжут, протокол составляют… Эх, вечер испортили.
Лисенок горестно охнул:
— Жаль, клуб такой большой… Я в нем еще не была…
Я развел руками:
— Извини, я не знал, что будет такая катавасия… Уж и не
знаю… Куда-нибудь в ресторан?.. Или пойдем ко мне, вот мой дом рядом. А поесть
найдем. И музыка тоже есть.
Она тяжело вздохнула:
— Пойдем.
Я поставил машину на охраняемую стоянку, это прямо перед
домом, консьержка проводила Лисенка любопытствующим взглядом.
Я открыл дверь в квартиру и пропустил вперед Лисенка. Она
охнула и остановилась испуганно.
— Ой, — прошептала она тихонько, — там кто-то
есть… Ты ошибся?
— Все в порядке, — сказал я. — Это я, когда
подъезжали к дому, дал команду наполнить ванну и приготовить ужин. А сейчас вон
слышишь?
Со стороны кухни раздался короткий взрыв размалываемых
зерен, затрещало, защелкало, словно кто-то палит из пулемета с сотней стволов.
Лисенок зашла с опаской, заглянула в ванную, там все еще из крана бежит вода,
робко вступила на кухню, повела курносым носиком.
— Ух ты, пахнет вкусно… Как ты такое сделал?
— Да это нетрудно, — ответил я, — тому, кто
умеет. Через пару лет упростят и напишут проги для домохозяек, тогда будет во
всех магазинах… Туалет вон там.
— Спасибо.
Уже успокоившись, она пошла к указанной двери, на пороге
оглянулась с задорной улыбкой.
— Так показать мою родинку?
— В другой раз, — ответил я.
Пока она отсутствовала, я проверил кухню, она постаралась по
полной программе, ничего не подгорело, как у меня бывало вначале, и не
выключилось раньше времени. Я разложил по тарелкам ломти сочного зажаренного
мяса, гарнир, посыпал зеленью и налил в фужеры красного вина.
Лисенок вышла с капельками воды на длинных ресницах,
принюхалась:
— Как вкусно пахнет! Это она сама?
— Умница, правда? — спросил я.
— Еще какая!
— Садись.
Я щелкнул пультом на брелке, под потолком вспыхнула люстра.
Лисенок ахнула в который уже раз.
— Как ты это делаешь?
Я бросил ей крохотный пультик, она ловко поймала.
— Вот смотри. Тут можно по-разному… А вообще-то сейчас
ставят системы, чтобы по хлопку ладонями или кодовому слову. Так еще удобнее.
Пока она игралась со светом, включая то по одной лампе, то
целыми гроздьями, я проверил таймер на кофеварке, пока тоже без сбоев, и взял в
руки нож и вилку.
Лопала она с аппетитом, глаз не отрывала от роскошного
экрана. Блюрейки в России только начали появляться, стоят дорого, фильмов на
них почти нет, а что есть, то на английском, но зато какое изображение, она с
зачарованным видом даже промахивалась ложкой мимо рта.
— Здорово, — прошептала она наконец, — просто
чудо… ты прям олигарх!
Я засмеялся.
— У меня нет ни яхт, ни самолетов, ни даже дачи. А
квартира такая потому, что сам налаживаю эти системы. Тебе какой кофе?
— А что, можно разный?
Я сказал гордо:
— Мой автомат держит в памяти двести рецептов!
— Ого! Все перепробовал?
Я удивился:
— Женщина я, что ли? Мне и одного хватает.
Она расхохоталась, показывая молоденький ротик с розовым
язычком и белыми нестертыми зубками.
После кофе я потащил ее в постель, все-таки там удобнее, чем
на кухне или на канцелярском столе, я не любитель даже скромного экстрима. Она трудилась
вовсю, прилежная, как школьница, стараясь уловить все мои желания, потому
оргазма достигла на полминуты раньше меня. Может быть, даже не притворилась.
— Хорошо у тебя, — сказала она, приводя в порядок
дыхание. — Твои сегодня не приедут?
Я не стал говорить, что неженат, а то размечтается, ответил
коротко:
— Нет. Хочешь остаться?
— Если можно…
— Позвони родителям, — сказал я.
Она отмахнулась:
— Да это не обязательно. Они у меня продвинутые.
— Все равно позвони, — сказал я строго. — Вот
такой я старорежимный.
Она вздохнула, затем с недовольной гримаской послушно
вытащила мобильник:
— Мама, привет!.. Это я, Лисенок… Да, все в порядке.
Мама, я заночую сегодня здесь… Ну, не дома, мама!.. Да нет, я в тот гадюшник
больше не пойду!.. Ладно, хорошо. Пока, целую.
Она вздохнула, но тут же лучезарная улыбка согнала морщинку
со лба. Улыбнулась мне с видом: что, съел? Не удалось от меня сразу избавиться,
мама разрешила!
— Что она сказала? — спросил я.
— Только не пей, — ответила она послушно, как
ученица, — и не кури.
— В постели?
— Нет, вообще, — объяснила она. — Мама
считает, что курить вредно.
— Действительно, продвинутая у тебя мама, —
проговорил я. — Ну ладно, а теперь что-то ты забыла про свою отпадную
родинку. Давай показывай.
Она расхохоталась.
— Еще не рассмотрел?
— Мужчины к мелочам не присматриваются.
— Ну тогда смотри. Правда, классная?
— Ну, — протянул я, — вообще-то… на таком
месте, конечно… А губки бантиком у тебя как из лучшего косметического салона.
— Хирурги ни при чем, — заверила она гордо. —
Это я сама такая замечательная!
…Она заснула в моих объятиях, совсем еще ребенок, даже
сиськи не отросли как следует, а уже это самое «раскованная и
незакомплексованная». Я еще застал старое доброе время, когда девчонкам
кричали: «Покажи сиськи!», но показывали только самые раскованные, а были и
такие, что стеснялись. Теперь вот: «Покажи вагину». И показывают. По-моему, уже
все, кранты. Дальше идти некуда.
В смысле, человекам идти дальше некуда. А если искать
удовольствия и даже наслаждение в науке, искусстве, исследованиях — то это уже
область зачеловека…
С этой оптимистической мыслью, уж я точно им стану, а
остальные пусть идут лесом, заснул мирно и спокойно.
