— Можно сделать ПвП, — сказал я, — как уже
есть в некоторых, когда ПвП идет по правилам. Ну там нельзя нападать на
низколевельного, а то и вовсе разрешить только по обоюдному согласию…
Роман сказал непонимающе:
— Но как это… ПвП только по обоюдному согласию? Это
неинтересно!
Тарас Гулько подал голос:
— А интересно, когда на тебя со спины нападет ублюдок
втрое сильнее и убьет ни за что ни про что? Только чтобы потешиться?
Роман буркнул:
— Он станет пэкашником, такие вне закона. На него
смогут охотиться все, кто захочет, без риска стать убийцей!
Я покачал головой:
— Это мы уже проходили. Во-первых, ничего не стоит отмыться,
минут десять поохотившись на мобов. Ну, пусть полчасика. Во-вторых, это только
на очень многолюдных серверах пэкашника легко заловят. А если онлайн несколько
десятков? В огромном же мире месяцами будет бегать по локациям, никого не
встречая. Так что легко пэкашить и отмываться, пэкашить и отмываться.
Тимур покачал головой и сказал с осуждением:
— Все равно плохо. Без пэкашников.
— Почему? — спросил я.
— Нереалистично.
— В чем?
— А как в реале? — напомнил он. — Убийца
бегает еще долго, пока поймают. И то если поймают. И еще не одного человека
маньяк замочит, прежде чем сам сдохнет или его наконец-то арестуют.
— Это в реале, — согласился я. — А кто
сказал, что мы должны копировать реал? Те писатели, что стараются писать
«правильно», то есть поближе к действительности, самые незаметные и самые
неинтересные существа. Настоящие писатели… и не только они, должны создавать
миры, в которых людям захочется побывать, а если миры очень удачные, то и
пожить!
Он задумался, хмыкнул:
— Ну не знаю, не знаю. Мир без ПК обеднеет.
— И реальный мир без убийц обеднеет, — согласился
я. — Но почему-то все на это готовы. И еще людям почему-то не хочется
попадать в автомобильные катастрофы, хотя на чужие смотрят по видео с
агромадным удовольствием. И кино с авариями смотреть любим. Но для себя хотим
только безоблачной радости…
— Ну ладно, ладно! Не надо это ля-ля. Если без
пэкашников, что вообще-то вроде перчика в пресном блюде, то чем ты можешь
заманить в игру новых людей?
— Еще не знаю, — признался я. — Думаю.
Гулько прогрохотал могучим голосом, что как нельзя
соответствует его фигуре:
— Мне очень не нравится, что никак не сойдем с
наезженной колеи! Не только мы, а вся индустрия. Сперва игры делались
простейшие догонялки-хваталки, верно? И даже сейчас, когда изумительная графика
и невероятные для прошлых времен мощности компов, они остаются в основном этими
самыми догонялками-хваталками-рубилками.
Тимур спросил ревниво, не любит, когда перехватывают
инициативу:
— Почему так решил?
— Это не я решил, — ответил Гулько кротко. —
Со времен первых простейших игр прошло ничтожно малое время. Старшее поколение,
например, их не понимает, не принимает и, понятно, не играет. Оно вообще
компьютеров боится!.. Тут надо, чтобы нынешние геймеры постарели или хотя бы
повзрослели, чтобы их перестали удовлетворять простейшие рубилки, пусть и
реализованные с применением всех наворотов графики.
Василий Петрович сказал веско:
— Ну что вы говорите, юноша? Существует же в новейших
играх харвест, крафтинг… можно покупать и обустраивать дома…
Гулько сказал вежливо:
— Простите, Василий Петрович, но это делается, чтобы
привлечь в игру девочек вроде нашей Алёны. А вот для взрослых
рубилово-догонялово — уже прошлый день.
— Взрослые не играют, — напомнил Василий Петрович, —
вы сами это сказали.
— Но повзрослеют нынешние, — ответил Гулько
серьезно. — Они захотят чего-то большего.
Тимур сказал раздраженно:
— Чего можно желать от игр большего? Чего вообще может
желать человечество, если у него на уме только война и секс?
Алёна тихонько вытащила у меня из-под руки пустую чашку и
тут же придвинула полную. Я взял из ее пальцев горячий хрустящий хлебец с
румяной корочкой, а она проследила, улыбаясь, загляну ли снова в декольте. Я
заглянул, мне не трудно, а ей приятно.
— Тимур прав, — сказал я. — Только
переставьте местами: секс и война. С войнами боремся, они уже вне правил и
законов, а вот роль секса все растет просто не знаю какими темпами. Скоро в
президенты будут по принципу, чем больше трахается — тем президентней. Уже и
перверсии всякие разрешены. Даже запрещено считать их перверсиями…
Гулько прорычал недовольно:
— Я — пас!
Тимур спросил в недоумении:
— В чем?
— Если собираетесь, — сказал он голосом, подобным
грому, — в духе времени заниматься какими-то извращениями, я лучше выхожу
из баймы! Я вполне нормальный здоровый мужик с нормальными инстинктами! И меня
не тянет ни на гомосеков, ни на скотоложество, ни на всякое другое, чем
заполнен Интернет…
— Но от баб не отказываешься? — спросил Тимур
ехидно.
— От бабс, — сказал он гордо, — никогда!
— Слава богу, — сказал Тимур с облегчением, —
а то я уж подумал, в асексуалы подался.
— А что это? — спросил Гулько с подозрением.
— Не бери в голову, — успокоил Василий
Петрович. — Это тоже нормальные мужики, но когда вокруг столько пива, футбола,
экстрима концертов и даже байм, то на фиг еще какие-то капризные бабы и вообще
секс?
— Нет, — сказал Гулько твердо. — От бабс — ни
за что.
— Тогда ты с нами, — сказал Тимур.
Гулько спросил с подозрением:
— А вы точно… никаких отклонений?
Я поморщился, серьезный разговор быстро переходит в треп,
что-то слишком рано устают, кофе уже не срабатывает, нужно таблетки алертека
всем раздать.
— Какие еще отклонения, — сказал я с
досадой. — Такие примерные, что самим противно. В вопросах секса мы на
позициях наших отцов, даже дедов. С другой стороны — настоящие мужчины должны
делом заниматься, а не бабами.
Алёна сложила на большую тарелку горку сдобного печенья,
хлебцев на всех не хватает, сказала просительно:
— Можно мне вякнуть? Спасибо. Мне кажется, нужно
систему бонусов ввести обязательно. Скажем, кто побаймил год — выдавать большие
пряники!.. Например, единорога, который будет летать по воздуху. И очень
быстро. Чтоб как бесплатный телепортер.
Тимур фыркнул:
— Год? Да кто в игре столько удержится, если контент
исчерпают за полгода? А то и раньше?
