Роман усмехнулся невесело:
— Да ладно тебе… Никто не узнает…
Тимур окрысился:
— При чем тут узнает — не узнает? Я-то знаю? Как в
зеркало смотреть? Оно у меня и так заплеванное.
Тимур спросил раздраженно:
— Во что превратимся, если примем предложение этого
дяди?
Василий Петрович покряхтел, поерзал, наконец сказал
негромко:
— Ребята, не забывайте о его деньгах. Сейчас мир только
на деньгах и держится.
— Эх, — сказал Гулько с досадой. — А раньше
держался на чести, достоинстве, верности…
— То было раньше, — напомнил Василий
Петрович. — А сейчас вот он в деньгах купается и может заказывать любую
музыку. Что виллы, дворцы, яхты… вполне может купить себе небольшую страну! Его
финансовая мощь и наши мозги — это же сила, что перевернет все!
Тимур покачал головой:
— Нет. Если общим количеством голосов примем его
предложение, я пас. Увольняюсь.
Я чувствовал себя как на иголках, все то и дело смотрят на
меня, и каждый хочет, чтобы я сказал именно то, что считает правильным он,
сказал точно слово в слово.
— Мы и так в долгах, — напомнил я, — так что
деньги нам нужны. С другой стороны, мы позиционируем себя, как высоколобые
эстеты, что тоже верно, как это ни смешно. Да, мы пока чистенькие… Вообще-то я,
сами знаете, собирался отказаться…
Тимур спросил настороженно:
— А что помешало?
— Его условия, — ответил я честно. — Он дал
нам фактически карт-бланш. То есть мы можем делать и то, что собирались делать…
хотя бы в мечтах…
— …плюс порнуха, — добавил Тимур язвительно.
— Идеальных решений не бывает, — возразил
я. — Кто бы ни дал нам денег, обязательно что-то потребует. Только мамочка
дает деньги на мороженое, не требуя ничего взамен. Разве что примерного
поведения. И пятерок из школы. И чтоб уши мыл. И шею. Но у кого из нас папа
миллиардер?.. Нет таких? Ну тогда не скулите. И вообще… какое общее количество
голосов? Пока у меня пятьдесят один процент — решающий голос мой. Вы можете
фрондировать и придумывать нереальные, но ах-ах какие красивые и благородные
способы и рыбку съесть, и сковородку не мыть, но я должен смотреть реально.
Потому засучим рукава и будем работать! Будем делать то, что сами хотим, но
так, чтобы и массовый человек попался на крючок! А что нужно массовому? Олигарх
прав — война и секс! Вот чего от нас ждут. Но войну мы и так везде даем, хотя и
здесь нам начинают резать крылья, теперь же надо… Скажите честно, кто из вас
шарит по порносайтам? Нет, спросим жестче: кто скачивает оттуда ролики, фильмы,
картинки?
Они молчали, переглядывались, наконец Гулько пробормотал:
— Ну, мне как-то понадобились типажи… Для скинов. И
движений… некоторых.
На него смотрели с подозрением, Тимур и Роман даже отступили
от здоровяка, словно боялись запачкаться.
— Прекрасно, — сказал я саркастически. — Ну
просто чудненько!.. Никто, значит, кроме Тараса?.. Да, великолепно! Только вы
забыли, что у меня отмечается каждая ваша попытка выйти с работы на порносайт.
И что, сказать вам, кто там дневал и ночевал, пока было доступно?.. Сказать?
Все, кто смотрел на меня с благородным негодованием,
поспешно опустили глазки. Тимур тоже, однако он пришел в себя первым и сказал
горячо:
— Это другое дело! Это как отношение к гомосекам: нам
неважно, что делают у себя дома. Нас раздражает их пропаганда, а еще их
шествия. А сейчас мы сами выходим на демонстрацию, размахивая флагами!
Гулько пробурчал:
— Да, спасибо, Тимур. Примерно так.
Я сказал, озлившись:
— Что так? Вы все ратуете за реалистичность!.. Создаете
виртуальный, но реалистичный мир!.. А в нем только воюете да лут подбираете!..
Воюете и лут, воюете и лут! Да еще крафт… Как будто в реале никогда не
трахаетесь! Тимур, ты же всякую жопу провожаешь взглядом! Я же вижу, как в
мыслях уже дрючишь, но это в мыслях, а в реале, оказывается, Сэлинджера
читаешь! Ах-ах, весь одухотворенный и возвышенный, даже поссать не ходишь, ты
же выше таких приземленных вещей!
Он потемнел лицом, голос стал хриплым и злым:
— Владимир, ты знаешь, что не прав. Человек — грязная
обезьяна, кто спорит? Но мы эту обезьяну не выпускаем. Иначе хана всей
цивилизации людей. Вся культура — на обмане. Мы делаем вид, что ничего
животного в нас нет. И детей воспитываем так с самых пеленок. Сказать правду —
все рухнет!
Я запнулся, Тимур прав, бесчеловечно прав. Все уже не
переглядываются, смотрят на меня требовательно. Я стиснул челюсти, да, трудно и
рыбку съесть, и девственность сохранить, но все на мне, как на правительстве,
что охраняет как сторонников, так и оппозицию.
— Правда потихоньку высвобождается, — произнес
я. — Не знаю еще, намеренно или это такой исторический процесс… Если будем
упорствовать и оставаться на старых позициях, нас вышвырнет на обочину
прогресса.
Тимур сказал резко:
— Это не прогресс!
— А что?
— Прогрессе не самое новое, — возразил он, —
а самое лучшее!
Я задержал дыхание, удар слишком силен, возражать трудно,
особенно против крылатых и потому очень эффектных фраз. Простому человеку
неважно, что они в основном неверны, мы часто предпочитаем нечто эффектное
неверное правильному, но скучному, но я как-то не думал, что у нас даже
верхушка коллектива… настолько проста.
— Ты снова прав, — сказал я с болью. — Я, как
и ты, с детства восторгался доблестью римлян, рыцарством крестоносцев,
самоотверженностью бомбистов… И как жалел, что все ушло, сменилось холодным
расчетом, а вместо благородных королей нами правят олигархи… Но возможно ли
было сохранить Римскую империю и создать хай-тек?.. Можно ли в рыцарскую эпоху построить
завод по производству компьютеров и провести инет?.. Как думаете вы все, не
связано ли одно с другим? В смысле, вот это засилье бесчестного капитала и
расцвет мира высоких технологий, который нам так нравится?
Они молчали, даже Тимур не ответил, только проскрипел, как
жук жвалами:
— Ты это к чему?
— А если, — спросил я, — это было связано?
Если брать можно только в наборе? С нагрузкой?..
Тимур сказал наконец:
— Догадки можем строить всякие. Но я лучше останусь
непродвинутым, чем буду делать порнуху. Хотя да, признаюсь, на порносайты
заглядывал. Но одно дело потреблять наркотик, другое — распространять.
— Мы не будем делать порнуху, — сказал я
резко. — Все, надоело! Дискуссию прекращаю. Порнуха — это где только
трахаются. Мы будет делать хорошую байму, лучшую из возможных, где люди живут
полной жизнью. Это значит — воюют, строят, бабочек ловят и еще много чего
делают, в том числе — да, и трахаются! Вот перестанут трахаться в реале, тогда
и в байме не будем. Все, идите!
