— Хочешь быть красивой, — изрек я старую
истину, — надо страдать. Хорошо быть самцом!
— Молчи уж, — буркнула она. — Сегодня ты
никакой не самец.
— Что, — спросил я, — даже в кровати не
заведусь?
— Гарантирую, — сказала она уверенно.
— Рискуешь, — сказал я. — По мне уже мурашки
бегают.
— Пусть бегают, — ответила она. — Им только и
остается, что бегать. Но чувствуешь себя полегче?
— Беззаботно, — согласился я.
— Что и требовалось, — сказала она.
Я произнес тихо:
— Спасибо, Алёна.
Она отмахнулась:
— Не за что. Считай, что я волнуюсь за фирму. Нам послезавтра
открывать все сервера!.. Ребят трясет, запасаются пачками алертека-два, все
готовятся к нелегким дням… Без твоего присутствия все может рухнуть!
— Спасибо, — повторил я, — что ничего не
спрашиваешь.
Она покачала головой, синие глаза потемнели, а между бровей
прорезалась глубокая складка.
— Ты не один, — сказала она тихо, — у кого
горели крылья. Но мужчины не любят о таком рассказывать. Это мы поплачем,
пожалуемся подругам, вроде бы и легче… А вы все в себе перемалываете. Потому у
вас инфаркты чаще… А сейчас давай спи!
Она запихнула меня под одеяло, я не противился, чувствуя,
как сильные, но заботливые руки укрывают и подпихивают под спину, чтоб не дуло.
Потом она легла рядом, прижавшись всем телом сзади, обхватила меня, как
ребенка, и я заснул неожиданно быстро и спокойно.
И вовсе не Тамара виной, мелькнула мысль уже утром, когда
старательно копался в себе, пытаясь разобраться и восстановить привычно бодрый
настрой и ясный взгляд. Это на первый взгляд ее отказ так подрубил колени,
дурак так и решит, но я уже давно не дурак, по крайней мере — не круглый.
Тамара только триггер, а триггером может быть что угодно.
Только никак не пойму, что.
Часть III. 2019-й год
Глава 1
По обе стороны шоссе навстречу мчатся огромные рекламные
щиты и бесследно исчезают за спиной. Я с кривой улыбкой подумал, что
давным-давно, в седую старину, еще лет пять назад, а то и вовсе целых шесть, с
этих экранов… нет, тогда еще с простых досок смотрели неподвижные аляповатые
рисунки в три краски, а то и вовсе надписи типа «Покупайте бетон! Телефон…».
Буквы тоже, кстати, тогда применялись неподвижные, то есть никаких
спецэффектов, никаких голых баб, которые бы демонстрировали, как им засыпают
бетон в анус, а тот красиво раздувается, как бутон алой нежной розы,
приподнимается, нежно пульсирует…
Сейчас на всех рекламных щитах яркие динамичные клипы,
выполненные с моделями в 3D, а где-то даже по старинке с живыми актерами, но я
поймал себя на том, что все так же не обращаю внимания, как и раньше, когда
проскакивал по этому же шоссе на новеньком «хаммере».
Сейчас меня мчит «опель-700», супервнедорожник, я почти не
прикасаюсь к рулю, на перекрестках бортовой компьютер послушно отдает
управление ЦДУ, Центральному Дорожному Узлу, который следит за движением с
орбиты, а на самом шоссе могу двигать машину вправо-влево не больше чем на
метр, да и то если движение слабое. Если же начну приближаться слишком близко к
бортику, комп авто перехватит управление и не позволит врезаться или даже
чиркнуть крылом, ориентируясь на сигналы чипов в столбиках по краю дороги.
Пересек МКАД и погнал по Варшавскому шоссе, где на первом же
перекрестке увидел кучку демонстрантов. Прилично одетые люди, интеллигентного
вида, никаких панков, эмо или прочих сдвинутых, потрясают плакатами,
выкрикивают лозунги. Часть, правда, из-за тесноты сошла на проезжую часть,
из-за чего движение здесь замедлилось, но все же не пробка…
Я приглушил песню Ани Межелайтис, вот стерва, она,
оказывается, еще и поет, приспустил стекло.
Снаружи донеслись разгневанные выкрики:
— Не позволим закрыть!..
— Толстосумы!..
— Как вам не стыдно?
— Куда смотрит мэр!
— Помогите!
Плакаты подпрыгивают над головами, как куклы в детском
театре. Я едва успел поймать скачущие буквы и сложить в цельные слова, теперь и
для митингов используют дешевую электронную бумагу, а эти все по старинке:
«Спасите последний книжный!», вот еще рядом: «Убийцы слова!»
На миг показалось, что откуда-то вынырнули древние
правозащитники, требующие свободы слова и демократии, затем прочел целую
растяжку, ее держат два бородача в старинных очках, карикатурные интеллигенты,
еще бы шляпы одели… «Закрывают последний книжный магазин в Европе!», «Помогите
спасти культуру!»
Все стало понятно, я быстро подал голосовую команду поиска в
инете, и тут же деловой голос сообщил, что сейчас в Москве проходят на таких-то
и таких-то улицах демонстрации протеста против закрытия единственного книжного
магазина в Москве, так как он последний вообще в стране. В Европе уж ни одного,
в США и Китае по два, в Индии — двадцать четыре, еще есть по одному-два в
Бразилии и некоторых арабских странах.
На боковом экране появилось лицо Тимура, он уловил мой косой
взгляд, сказал торопливо:
— Не отвлекайся, не отвлекайся! А то задавишь кого.
— Тут не задавишь, — буркнул я. — Весь Центр
под контролем Доркомпа.
— Так это ж хорошо, — сказал он бодро. —
Можешь спокойно трахаться. Даже на заднее сиденье перебраться!
— У тебя что, — спросил я с подозрением, —
весеннее обострение?
— Пока нет, — ответил он мирно. — Просто все
сейчас говорят о траханье. Раньше о погоде начинали разговор, а теперь о
коитусах. А я человек гибкий, против рожна не пру.
— И я не пру, — буркнул я, — но и в первых
рядах не бегу. Черт, впереди дорогу почти перегородили! Куда милиция смотрит!
— Уже оттесняет, — успокоил он. — Я смотрю
еще и сверху. Интели… Ужасаются, что с закрытием московского магазина
книгопечатание исчезнет не только в России, но и в Европе!
— Не жаль?
— Жаль, — согласился он. — Но… ты еще помнишь
дискетки?.. А сидюки?.. А дивидишки?.. А блюрейки? Не жалко было с ними каждый
раз расставаться, переходя на новые носители? Как ни печально, но книги
пользуются гораздо меньшим спросом даже среди любителей старины и экзотики, чем
матрешки, лапти и раскрашенные деревянные ложки.
— А мне жалко, — сказал я. — Старею, видать.
Когда-то считал, что тридцать лет — уже дряхлость. Вот сейчас мне тридцать…
— Убивать пора, — согласился он. — Во времена
Средневековья был бы уже дедом. И пожилым человеком.
— Лучше бы матрешки долой, — пробурчал я, —
хотя книги… гм… Вообще-то матрешки сразу воспринимаются как старина и сувениры,
их не с чем сравнивать, а книги — в первую очередь источник информации!
Бумажные по всем статьям уступают электронным: ни гиперссылок, ни работающего
поиска по тексту, ни группировки необходимых слов или символов, ни возможности изменить
шрифт или хотя бы поменять его размер…
