— Да, — ответила она бесстрастно, — да-да,
что-то припоминаю.
Я ухмыльнулся, приятно замечать, когда переигрывают, уж
слишком голос холодный и обезличенный, слишком.
— А вот я вас запомнил лучше, — сказал я, —
что неудивительно, красивые женщины в памяти остаются лучше, чем умные…
Нет-нет, не спешите класть трубку. У меня появились вопросы. И некоторые, так
сказать, неясности. Не могли бы мы встретиться?
— Хорошо, — ответила она, — приезжайте, все
объясню. Только не сейчас, у меня встреча, потом совещание, а затем разбор и
подготовка нужных бумаг… Давайте запишу вас на завтра… после четырнадцати часов
в любое время… до восемнадцати.
— В восемнадцать заканчиваете? — поинтересовался
я. — Счастливый вы человек. А мы вот до поздней ночи… Хорошо, а если
встречу сегодня после работы? Где ваш офис территориально? Могу подъехать к
выходу. Если, конечно, вас кто-то уже не встречает…
Она ответила недовольно:
— Я не смешиваю работу и личную жизнь.
Я запротестовал:
— Но я еще не затаскиваю вас в постель! Просто по
дороге домой вы сумели бы развеять туман в моих мозгах.
— Вы не так поняли, — ответила она
резковато, — я имею в виду, после шести вечера у меня заканчивается рабочая
жизнь и начинается личная.
Я сказал с досадой:
— Боитесь переработать? Ладно, проехали… До свидания.
Спасибо за разъяснение.
Я уже убирал трубку от уха, когда услышал ее голос:
— Хорошо-хорошо, если это вам так нужно для работы…
подъезжайте.
Глава 4
До их юридической конторы минут двадцать, но я выехал за
час, не секрет, что творится на дорогах, и хотя знаю все объездные пути через
дворы, но я не один такой умный, нашлись и другие, гады, сколько же их за
рулем, половина купила права, а половине подарили по пьяни…
Впереди что-то вроде вялотекущей пробки, чувствую, как пошли
чаще толчки сердечной мышцы, а тут еще какая-то сволочь ухитрилась умело
вклиниться с правого ряда прямо передо мной, и уже поздно давить на газ, разве
что садану бампером в задницу. Убивал бы этих сволочей…
Разрешенная скорость — сорок километров в час, иду на
пятидесяти, а тут какай-то гад проносится мимо так, будто стою на месте! Ну
пусть бы обогнал, ладно, авось там гайцы поймают, а я победно проеду мимо,
ухмыляясь, но там впереди раскорячился «КрАЗ» с полным кузовом бетонных блоков,
и этот лихач поспешно вклинился в мой ряд аккурат передо мной, сволочь, и
ползет, ползет, ползет на двадцати километрах в час, догнать бы да набить
морду…
Я пилил за ним, прожигая взглядом ему шины, пробивая заднее
стекло и вообще, будь моя воля, незримо крутанул бы ему руль в сторону, чтобы
автомобиль этого пятнистого гада вылетел с трассы в канаву, а там вообще
заглох.
Фу, наконец-то придурок на стареньких «жигулях», что пилил в
левом ряду, догадался уступить дорогу. Его обгоняли, кто смотрел
неодобрительно, кто показывал средний палец, а один швырнул шкурками от банана
и попал в лобовое стекло. Правильно, вообще такому уроду можно кирпич бросить…
Причиной затора оказалась авария, столкнулись «мерс» и
«вольво», выясняли, кто круче. Из-за уродов две полосы заняты, а по оставшейся
мы протискивались сорок минут. Если бы наши проклятия срабатывали хоть в сотую
часть силы, от гадов остались бы одни тлеющие ошметки. Еще одна пробка, но уже
поменьше: посреди дороги застыл дряхлый «жигуль», «закипел», водитель выставил
аварийные знаки и, запершись в кабине, ждет, похоже, наступления холодов.
Обливаясь потом, я все же включил кондишен. Хоть и вредный,
говорят, но все же к даме, ради нее могу даже кофе на ночь, хоть это тоже
ужасно вредно, как сказано в медицинских новостях.
Она вышла элегантная, строгая, очень деловая, разве что
роговые очки сменила на широкие темные. Все то же безукоризненное лицо,
косметики минимум, хорошая свежая кожа и ясный взгляд.
Я выскочил из машины, открыл дверцу и ждал, чувствуя себя
несколько глупо и не в своей тарелке. Среди наших не принято обременять себя
мерехлюндиями, Алёна еще та красотка, но никому из нас не придет в голову
распахивать перед нею дверь или придвигать ей стул. У нас равноправие полов не
на словах, а здесь я как бы и не я…
Она приветливо, хоть и очень сдержанно улыбнулась:
— Как вы только ухитрились припарковаться в такой
тесноте… Спасибо.
Она опустилась на правое сиденье, я любовался, как, не
глядя, ловко защелкнула ремень, профиль четкий, утонченно законченный, вообще
лицо из таких, когда ни убавить, ни прибавить.
Я начал осторожно выдвигаться в слитно ползущий поток машин.
Она сказала предупреждающе:
— Я живу на Профсоюзной. Это и далеко, и там постоянные
пробки. Так что давайте быстро объясню, что вы хотели узнать, и сможете
высадить меня раньше.
— Что вы, — сказал я, — как-то надеялся, что
поужинаем по дороге… Да не смотрите таким зверем! Я вовсе не имею в виду, что
кто ужинает девушку, тот ее и танцует. Я тоже только что закончил работу! И
проголодался.
Она покосилась в мою сторону:
— Да, вид у вас голодный.
— В какое кафе или ресторан заскочим?
— На ваш выбор.
— Хорошо, посмотрим, где меньше машин на стоянке…
Улицу перегородил выползающий из переулка приземистый
погрузчик с выдвинутой над кабиной стрелой с широкой площадкой, что делала его
похожим на кавказца в национальной кепке.
Я молча ругнулся, Тамара чуть улыбнулась уголками губ. Я
покосился на ее чеканный профиль: ни одной лишней детали, лицо угловато-нежное,
сразу возникает образ рожденного в дизайнерских муках дорогого автомобиля с его
вызывающе спортивными обводами и в то же время изысканным комфортом.
— Смотрите на дорогу, — попросила она тихим
голосом.
— Я и смотрю, — буркнул я.
— Я не дорога…
— Это вы так думаете, — ответил я. — Может
быть, как раз дорога на новую ступенечку. Понять бы, эта ступенька вверх, а не
в сторону, где пропасть?.. Очень уж многие делали шаги именно в сторону,
полагая, что вверх… Их косточки там далеко внизу быстро растаскивают мелкие
хищники.
Она сказала сочувствующе:
— Вы живете в мире хищников?
— Да, — ответил я с горечью. — Именно. В
мире, в котором сильный пожирает слабого, но это дает возможность существовать
ряду категорий граждан, что совсем не являются необходимыми для общества.
Простите, я не имел в виду именно юристов и «зеленых».
Она холодновато улыбнулась:
— Понимаю, что вы имели в виду.
— Простите, — сказал я покаянно, — я в самом
деле просил о встрече не для споров и нападок, а чтобы глубже понять вашу
позицию и… постараться оценить, насколько она востребована обществом. Или будет
востребована.
