— О чем спорим? Опять о бабах?
— Что вы, Василий Петрович, — сказал Гулько
оскорбленно. — Мы вот столкнулись с проблемой овергейдства движка.
Половина считает, что лучше транскернинг, а другие думают, что андерястинг
перспективнее… Зашли к вам, спросить мнение главного художника.
Василий Петрович покосился в мою сторону:
— Распустил вас шеф, распустил… Что тут решать?
Андерястинг, конечно, перспективнее. Но пока не потянем. Остается транскернинг.
— А обещания Интеля? — не сдавался Гулько. —
Вроде бы уже в следующем полугодии поставят бета-кластерные сервера! А они
потянут даже двойной андерястинг.
Василий Петрович сказал холодно:
— Как поставят… если успеют в сроки, тогда и
развернемся быстренько к андерястингу. А пока только транскернинг! И вообще я
не понимаю, что это вас наш босс все никак к ногтю не придавит?
Тимур всегда блистал фейерверками идей, с напором требовал,
чтобы я все их немедленно внедрял, потому я жутко удивился, когда он года два
назад пришел и смущенно сказал, что хотел бы начать свое дело, но боится, нет у
него этой жилки, никак не решится, и вообще не его дело — руководить, но не
взялся бы я…
Конечно, нет, ответил я, мне и наша байма полжизни отъела,
так что иди, дружище, иди, куда тебя много раз посылали. Тимур не отставал, а
кончилось тем, что добился своего: все-таки открыл дело, но всобачил ее мне под
крыло, так что это лишь одно из подразделений фирмы «Виртуальная Москва», так
теперь ее называют после перерегистрации.
Возглавил Тимур, он ныне исполнительный директор, фирма
специализируется на угадывании будущих профессий, говоря грубо, хотя он сам
предпочитает кучу сложных и новоизобретенных им самим терминов. На угадывании и
спешной подготовке специалистов, которые сейчас никому и на хрен не нужны, но
через год потребуются в неимоверном количестве.
Началось с того, что предугадал резкий спрос на
татуировщиков. В связи с модой ходить обнаженными некоторые женщины все еще
стеснялись, и на помощь пришел боди-арт: в этом случае не чувствуешь себя
голым. Боди-арт можно делать перманентным, но это признак чересчур занятой делами
женщины. А светские львицы на каждую тусовку появлялись в новой росписи по
телу, с заново подкачанными губами вверху и внизу, чтобы новыми фигурами
привлечь внимание и заставить о себе заговорить, а желательно еще и попасть в
выпуски новостей светских хроник.
Предугадал первым он или кто-то другой, это неважно, у нас в
фирме как раз с жаром обсуждали будущие перемены с резко нарастающей модой
выходить в свет обнаженными, но Тимур не только увидел будущий расцвет, но и,
получив от меня «добро» и деньги, срочно снял большое помещение для целой
бригады, обучил несколько десятков человек. Не прогадал, деньги потекли рекой.
Одно время он даже потеснил в доходах пластических хирургов, а уж в
популярности точно обогнал. Боди-арт проще и дешевле, менять можно и нужно
чаще, так что Тимур быстро открыл филиалы и начал получать доходы, уже не
слишком вникая в повседневную работу, а только заглядывая в будущее насчет
новых тенденций. Думаю, все-таки жалеет, что не рискнул открыть дело
самостоятельно, а предпочел спрятаться под моим крылом, и теперь не хозяин, а
всего лишь исполнительный директор с широкими полномочиями.
…Ага, вот подтвердилось, что компьютеризация не уменьшает
нагрузку на мозг, так как на комп удается переложить часть задач, зато
возрастает количество новых нагрузок. Компы не упростили, а резко усложнили
наши интеллектуальные задания. Программисты вообще ревут кровавыми слезами, им
приходится решать неисчерпаемо сложные задачи, потому и получаются проги с
дырами, потому что немыслимо все заметить и залатать…
Компы приняли на себя простейшую задачу считать, раньше это
рутинно делал человек, не особенно изнуряя мозг, а теперь осталась именно
изнурительная и иссушающая мозги творческая работа. Вообще-то мне стоит
подумать над тем, чтобы как-то выдернуть из бесчисленных попоек и дискотек
наиболее одаренных, раздразнить высотами, объяснить, что решать
научно-технические задачи — это и есть экстрим из экстримов, никакой оргазм не
сравним!
…Вчера наконец-то отменили это дурацкое ограничение,
тормозившее развитие спорта. Замшелые старцы, живущие идеалами той Олимпиады,
на которой соревновались силачи Эсхил, Милон и Пифагор, задавали тон при
возрождении олимпийского движения Пьер Кубертен и его команда, и эта косность
оставалась в правилах вплоть до вчерашнего дня. Спортсмены, дескать, не должны
принимать чего-то стимулирующего или увеличивающего их силу, скорость и
ловкость, а должны соревноваться… как было в старое доброе время Гомера.
Правда, тогда соревновались голыми. И все эти годы длилось
дурацкое соревнование между спортсменами и сотрудниками оснащенных по
последнему слову техники лабораторий насчет выявления допингов. Запрещали одни,
спортсмены применяли другие, запрещали эти другие, спортсмены применяли третьи…
И так до бесконечности. Спортивный мир раздирали эти допинговые и
антидопинговые скандалы, разоблачения, дисквалификации.
И вот наконец-то все могут показывать результаты, на
ценность которых не повлияет, принимал ли спортсмен какие-то стимуляторы или
нет. В конце концов спорт — это как раз та площадка, где проверяются
возможности человека, предельные возможности!
Глава 8
У Гертруды в квартире уютно и чисто, я разлегся на роскошном
ложе и лениво наблюдал, как она поливает в горшке декоративно раскоряченное
растение.
Я смотрел на него тупо, что-то знакомое, но я не отличу
фикуса от мимозы, спросил наконец:
— Никогда не думал, что увлекаешься цветами.
— Я не увлекаюсь, — ответила она. — Просто
люблю, когда в доме цветы. Тем более возиться не надо. Сами себя поливают…
— А что это за чудо? К нему, вижу, отношение особое.
Она кивнула:
— Не узнал? Это баобаб.
— Ничего себе, — сказал я пораженно. — То-то
не мог понять, где я его видел! Их тоже научились делать карликовыми? Небось
однолетнее?
Она покачала головой:
— Гарантируют десять тысяч лет жизни. Могли бы и
миллион, все равно не проверю…
— Уродец, — сказал я с видом знатока. — Лучше
уж мимозу.
Слабая улыбка тронула ее губы.
— Мимоза вот цветет… Но мимоза просто мимоза, а это мой
дедушка.
— А-а-а, — протянул я, — прости, не знал.
— Ничего, — ответила она. — Он три года как
умер.
Я смотрел молча, как она растворяет в воде химикалии синего
цвета, земля в горшке уже сухая и твердая, как камень, заждалась, наверное,
влаги. Хотя там, на родине баобабов, дожди редкость, так что для них это
нормально.
Такие вот ритуальные услуги появились у нас еще в две тысячи
седьмом, когда отменили запреты на клонирование, но только теперь вошло в моду
умерших не хоронить и не сжигать в печи, а помещать их ДНК в растение.
Человеческая ДНК в растущем растении находится в спящем состоянии, ничем себя
не проявляя, и так будет столько, сколько живет растение, потом можно
заблаговременно пересадить. Но процедура эта дорогая, потому те, кто хочет
сохранить память об умершем надолго, стараются подсаживать их ДНК в деревца.
