Гертруда внимательно следила за моим лицом, улыбка ее
несколько потускнела.
— Разве не стоило?
Я пожал плечами:
— Не знаю. Во всяком случае, меня почему-то не
впечатляет. Вот смотрю на это произведение искусства, теперь и в таких местах
творят умельцы, как вижу, а думаю о векторном наложении на альформинг…
Она снова улыбнулась, уже совсем жалобно.
— Взрослым считается человек, — проговорила она
торопливо, — у которого при взгляде на женщину приходят еще и умные мысли.
Так что все правильно для вас, шеф. Но правильно и для меня, это вы все
московские штучки, вам все понятно! А я из деревни, я счастлива, что удалось
здесь зацепиться, я стараюсь изо всех сил быть, как местные, не уступать…
— Нашла в чем, — буркнул я. — Ладно, я этот
самый, который умный. Так что закрой пока щель, а то ворона влетит. Лучше
напомни мне, как провели маппинг от Чехова до деревни Красные Орлы.
Она охнула:
— Наша группа сделала только половину работы!
— До сих пор? — удивился я. — Я же вечность
тому дал задание и поставил точку на карте!
— Да, — подтвердила она смиренно. — Вечность.
Два дня тому перед концом работы. Когда мы уже выключили всю аппаратуру. Именно
вечность!
Теперь она в самом деле сдвинула ноги так плотно, что между
ляжек жалобно пискнуло, убираясь в щель и закрывая за собой кожаные ставни.
Я посмотрел на часы.
— Давай, Гертруда, пошевеливайся. Вся цивилизация
смотрит на тебя. Именно на тебя, а не в это Дарьяльское ущелье. Запомни, ну
никак оно не поможет на твоем пути к успеху! А вот сбить с дороги запросто.
Глава 12
Проект «Виртуальной Москвы» даже сейчас идет со скрипом,
только теперь понимаем, что по молодости да дерзости тогда замахнулись слишком
уж. Да еще Корневицкий воодушевил, снабдив самой лучшей и мощной аппаратурой.
Начали круто и яростно, неделями не покидали офис, там и спали поначалу, а
когда вспомнили, что у потребителей компы намного проще, уже поздно
возвращаться, пришлось мучительно оптимизировать программный код и все-все, что
жрало ресурсы, как голодная свинья теплые помои.
Нам и сейчас недостает мощностей, хотя благодаря чипам М-17
работаем примерно в сто тысяч раз быстрее и точнее, чем всего два-три года
назад.
Мои сотрудники могут позволить себе заниматься только
работой, а в свободное время… ну понятно, а мне, как шефу, приходится следить
за курсом рубля и доллара, политикой, мировыми кризисами, ориентироваться на
уровень инфляции, мучительно размышлять, как скажется на покупательной
способности баймеров резкий обвал доллара и внезапно вспыхнувшая война за Персидский
залив.
Василий Петрович принес концепт-арты будущего аддона, у меня
весь кабинет в электронной бумаге, включая потолок, так что телеканалы не стал
убирать, только приглушил звук, а рисунки мобов и локаций рассматривали на
стене напротив.
— Что-то знакомое, — проворчал я.
Он посмотрел на меня с тоской:
— И что делать?
Я буркнул:
— Как что? Менять… ну хоть что-то. Нельзя же заселять
локации тварями, которые содраны, так скажут, с «Троецарствия»!
Он сказал невесело:
— Что делать, если эти гады многих обошли, напридумывав
столько нового? Дурацкая ситуация, шеф! Мобы вообще уже всем осточертели,
ничего принципиально нового ни одному из девелоперов придумать не удается, но
маховик создания байм раскручен не нами…
— И нами тоже, — сказал я.
Он вздохнул:
— Да, и нами. И вот заполняются локации разнообразными
тварями, а баймеры злорадно тычут пальцами: вот этого содрали оттуда, а того
оттуда… Да не содрали, просто все на таком тесном пятаке топчемся! Невольно
повторяем друг друга, даже не заглядывая в чужие сумки.
— Больше делай всяких людей, — посоветовал
я. — Люди — вот самые разнообразные твари!.. И самые травоядные, и самые
хищные, и самые кроткие, и самые кровожадные. Среди людей найдешь все, от амеб
до трансчеловеков. Если такое сделаешь, то хилый ассортимент мобов и не
заметят!.. Что с языковой поддержкой аддона?
— Это готовит Арнольд Изяславич, — сказал
он. — Чертовы дураки! Кто ж знал, что такой геморрой будет?
Я сочувствующе промолчал. Мы, когда начинали,
ориентировались на привычную аудиторию, но наша байма неожиданно стала
популярной и на Западе. В нее хлынула масса европейцев, все общались между
собой на английском, весь мир усиленно глобализнулся, но когда позиции США
пошатнулись и однополярный перерос не во многополярный, а вообще потерял полюса,
самостийники нанесли ответный удар. В мире начали поднимать головы полудобитые
сепаратистские группы, началась борьба за независимость, словно мы вернулись в
девятнадцатый век. Для девелоперов байм это вылилось в дикое постановление о
том, что все баймы должны поддерживать языки играющих. Если же их заставляют
общаться только на английском, это ущемление прав, подавление свобод личности и
еще много красивых, пышных и пустых слов.
Василий Петрович прорычал со злобной усталостью:
— Эта дурость сидит, как ничто другое, глубоко. А
человечек глуп, туп и нер-р-р-развит! Хуже того, развиваться упорно не желает.
Ведь понятно же всем-всем, что все мы — человечество, все мы — одно племя. И
пора уже соединяться в одну нацию, что придет неизбежно… Но хотя бы одна даже самая
карликовая народность, ну там прибалты или чукчи взяли да и проявили мудрость…
— В чем? — спросил я с интересом.
— Да хотя бы в том, что глупо изгонять русский язык для
того, чтобы все население своей карликовой страны переводить на свой крайне
неудобный прибалтийский! Если уж отказываться от русского, то переводить сразу
на английский, на котором будет говорить все человечество!.. Так нет же… Свою
самобытную прибалтость… приблат…э-э… прибалтийскость, так верно?.. сохраняют!
Зачем? Не понимаю.
Алёна вошла и села тихонько в сторонке, чтобы не мешать
Василию Петровичу объяснять, почему он решил разместить орлов на земле, а не в
небе, но, когда он набросился на сепаратистов, сказала почти ласково:
— Василий Петрович, мы вас все любим и обожаем, но вы
не очень… разбираетесь в политике. Без отстаивания своей самобытности прибалты
жили бы, как какая-нибудь область в Германии или Франции. Кто бы о них знал? А
так у них свой президент, парламент, армия, конституция, гимн и прочее-прочее.
Кстати, нет такого государства, как Прибалтийское! Там их целая куча, и у
каждого президент, закон, парламент, армия, гимн, кортежи, внешняя политика… Ну
кто в своем уме откажется от такой лафы? Народ? Да кто это быдло спрашивает?..
Ладно, Василий Петрович, я к шефу…
— Тогда я пошел, — сказал Василий Петрович и
выдернул флешку.
