То, что она права, доказывала и его реакция на возможную свадьбу. Понятно, почему он разозлился! Выживание Даны означало наследника, которого он не хотел. Для него это было не мелочью, а уже принятой истиной. И тут появилась она – и все испортила.
– Я беспокоюсь за тебя, – мягко произнес Катиджан. – Если Амиар вдруг сменит решение, ты можешь умереть.
– Слушай, мы с тобой будто десять лет дружим! – не выдержала Дана. – А ведь сегодня ты впервые со мной заговорил. Ты не отличаешься сентиментальностью пятилетней девочки, так что давай по делу. В чем причина твоей истинной заинтересованности во мне? И только не надо ссылаться на мои красивые глаза!
Она видела, что одновременно разозлила и заинтриговала Катиджана. Он размышлял, сказать ей правду или нет, но принять решение не успел – со стороны крыльца донесся знакомый уже голос:
– Межклановые терки, вот что его привело. Лично к тебе это не имеет никакого отношения. Догадаться, что Амиар пьян, было несложно. Причем не «чуть-чуть», а «конкретно» пьян.
Он шел, покачиваясь, его взгляд стал мутным, да и речь звучала не так четко, как раньше. Однако упрекнуть его в невменяемости было сложно, он прекрасно знал, кто перед ним и о чем речь.
Катиджан такую выдержку не оценил. Он поднялся и презрительно усмехнулся.
– Ты опускаешься все ниже.
– Твое какое дело?
– Ты не заслуживаешь такую жену. Поэтому я хочу выкупить ее у тебя.
– Да конечно, жену он пожалел! – рассмеялся Амиар. – Плевать тебе на нее три раза. Ты просто хочешь скандал. Клан Инанис отнял невесту у клана Легио. И всем до лампочки, что за невеста, у кого отняли. Просто оскорбление для клана. Я прав? И очередной штрих в мой портрет неудачника!
– Может, это и моя мотивация, но лично моя. А для нее, – Катиджан указал на Дану, – это жизнь. Ты ведь не можешь оставить ее, не так ли? Ты хочешь искупить позор своего рода, завершив его. А для этого нужно ее отдать. Разве не это ты собирался сделать?
– Тебя это не касается! – огрызнулся Амиар. Но «нет» не сказал. Дана это запомнила.
– Ее убьют, и это будет на твоей совести, – отметил Катиджан. – Так продай ее мне! Девицу, не совесть – совесть твоя мне даром не нужна. Для тебя это просто еще немного позора, к которому ты привык. А для нее – спасение от смерти!
– Мы с ней разберемся сами.
– Ты-то? Ты со своей жизнью разобраться не можешь, а уже за чужую взялся!
– Да пошел ты…
Амиар резко подался вперед, явно собираясь ударить – он все же был пьян, и это сказывалось на его решениях. Но он не сумел удержать равновесие и чуть не повалился на землю. Дана едва успела поддержать его, подставляя плечо.
– Уходи, пожалуйста, – попросила она Катиджана. – Ты же видишь, что сейчас он говорить с тобой нормально не может.
– Зато может тебя отпустить. Не дури! Я на твоей стороне. Какое тебе дело до причин?
Главное, я помогу тебе выжить!
Он все говорил верно. И все-таки было и в нем, и в самой ситуации что-то неправильное… что-то, с чем Дана не хотела связываться.
– Уходи, – повторила она. – Прошу.
– Глупо. И ты об этом пожалеешь.
– Может быть.
Дана действительно не отрицала, что совершает ошибку. Но пока она верила, что раз судьба привела ее сюда, к этому человеку, какой-то смысл в этом есть.
* * *
Его звали Туко Редике, и Света так и не поняла, кем он был на самом деле. Выглядел человеком, никакими магическими способностями похвастаться не мог, но его опасались. Он путешествовал с внушительной свитой, которая сама по себе представляла угрожающее зрелище. Однако эта свита боялась своего лидера – несмотря на его грузную фигуру и почтенный возраст.
Света тоже боялась, но по совсем другим причинам. Поначалу покупатель, который теперь считался ее женихом, не говорил с ней, ее вообще в отдельной карете везли. Но девушка чувствовала: это не от избытка уважения. Она для него была просто удачной инвестицией, как породистая собака или скаковая лошадь.
Он купил ее не чтобы убить. По крайней мере, не сразу. Но его планы могли оказаться такими, что и смерть померкла бы на их фоне.
Его дом, большой, хоть и расположенный на окраине, сиял роскошью – в самом прямом смысле слова. Позолота здесь была нанесена на все, что только можно. Ткани использовались в основном красные, светильники и декоративные вставки на дверях переливались хрусталем. Каждый элемент интерьера по отдельности был не так уж плох, чувствовалось, что это не подделки, а оригиналы, добротные и дорогие. Но все вместе они создавали чувство аляповатости и нагромождения. Варварский шик – иначе и не скажешь.
Первые сутки Света провела в своей комнате. К спальне примыкала ванна, так что острой необходимости выходить не было, а еду ей приносила прислуга. При этом говорить с девушкой никто не собирался, а она ни о чем не спрашивала. Знала, что это бесполезно.
Ночью она не сомкнула глаз, не раздевалась даже, так и лежала на постели в платье с аукциона. Это было глупо: он бы взял свое в любом случае, ему не нужно ее согласие, а защитить себя она не могла. Однако расслабиться и принять свою судьбу у Светы все равно не получилось бы.
Он пришел к ней на следующую ночь. Перед этим дом ненадолго затих: ушла вся прислуга. Уже это было дурным знаком. Света сильно сомневалась, что этот человек (человек ли?) способен чего-то стесняться. И истинные причины их уединения пугали ее еще больше.
Он снова явился в халате, на этот раз темно-синем, расшитом белыми птицами. Халат держался только на тонком поясе, и было видно, что под блестящей тканью ничего нет. Видимо, сам Туко находил это соблазнительным. Свете было настолько страшно и тошно, что ей едва удавалось оставаться в сознании.
Когда он появился на пороге ее комнаты, девушка невольно попятилась, пока не уперлась ногами в кровать.
– Рано еще, – хмыкнул Туко. – Хотя до этого мы сегодня дойдем! Но сначала – подарок. Он держал в руках среднего размера шкатулку из лакированного дерева.
– Что это? – Света попыталась улыбнуться.
Больше всего ей хотелось кинуться к двери, оттолкнуть старика и бежать, бежать куда угодно, лишь бы не быть здесь… Но она знала, что он ее не выпустит. И ей нужно было оставаться вежливой, усыпить его бдительность, чтобы не упустить шанс на спасение.
– Подойди и посмотри, – подмигнул ей мужчина.
Свете понадобилась вся сила воли, чтобы заставить себя двинуться к нему. Ее била мелкая дрожь, колени не гнулись, руки едва слушались. Она чуть не уронила шкатулку. Он видел, какой эффект производит на девушку, и явно гордился этим.
В шкатулке, на подушечке из черного бархата, лежали два тонких золотых браслета, украшенных изящной гравировкой. Туко достал их и велел:
