Катиджан был даже благодарен за эту разминку, он успел заскучать. Первых хищников, подобравшихся к нему, он обжег волной пламени, заставившей их с воем отскочить. В воздухе запахло жженой шерстью и обгоревшим мясом; вот поэтому он и не любил огонь.
Существо, попытавшееся дотянуться до него когтистой лапой, мгновенно обратилось в лед. Катиджан разбил его одним небрежным ударом, а кровавые осколки направил на остальную стаю. Когда три хищника бросились на него одновременно, он создал под собой ледяную колонну, поднявшую его на пять метров над землей. Чудовища, врезавшиеся в нее, разбили лбы в кровь, одно даже лишилось рога.
Можно было избавиться от них быстрее, заковать в лед сразу всех. Но это отняло бы больше энергии, да и потом, эта битва развлекала его. Катиджан не сомневался, что такие никчемные противники не смогут ему навредить.
Однако одно из существ, самое быстрое и крупное, все же сумело взобраться на колонну. Оно поплатилось за это, прошитое насквозь ледяными пиками, но перед смертью оно все же успело один раз ударить мага, отшвырнув его далеко в сторону.
Он оказался в кустах, смягчивших его падение. Удар был безвредный, просто унизительный – мага из третьей ветви клана Инанис приложила какая-то мартышка! Но ничего, никто ведь не видел этого, так что не считается. Катиджану нужно было только покончить с оставшейся стаей.
Но ему не дали даже встать. Он почувствовал, как вокруг его талии и ребер обвивается рука. Человеческая по форме рука, с пятью пальцами! Однако она была настолько огромной, что смогла поднять Катиджана, над землей, как игрушку. А ведь он при своих ста восьмидесяти сантиметрах роста маленьким считаться не мог!
Он не представлял, кто напал на него. Катиджан хотел обернуться – и не успел. Он почувствовал, как в спину, прямо под ребрами, слева от позвоночника, входит что-то твердое и острое. За вспышкой пронизывающей боли пришла слабость: похоже, в кровь хлынул яд, стремительно гасивший его сознание.
Погружаясь в темноту, Катиджан понял, насколько сильно он недооценил Эден. Всей его силы и его роли в клане было недостаточно, чтобы спасти его от такой нелепой смерти.
* * *
Амиар был рад, что Дана позволила ему вернуться в замок одному. Девушка и сама понимала, что ее магические способности пока невелики, она легко могла стать для него обузой. Проще всего сейчас Амиару было пробраться туда, осмотреть зал собраний и вернуться в отель.
Охраны как таковой здесь не было, зачем она кластерному миру? То, что госпожа Льос – ведьма, его не беспокоило. Амиар не знал точный уровень ее силы, но понимал, что почувствовать его она не сможет. Он не собирался задерживаться здесь, а осмотр одного зала не мог отнять так уж много времени.
Магические сферы освещали только двор перед главными дверями. Тот участок, к которому вела калитка, оставался в темноте, а в кластерных мирах, лишенных луны и звезд, она была почти кромешной. Амиару это было только на руку: его глаза изменялись, привыкая к новому окружению, а недостаток света прятал его от постороннего внимания. При своем прошлом уровне способностей он не мог бы действовать так уверенно, но ослабление печати и силы Огненного короля все меняли.
Он заставил прутья ограды разогнуться перед ним, а потом, оказавшись на другой стороне, вернул их на место. Магию клана Легио он знал идеально, а для ночной разведки этого было достаточно.
В доме спали не все, но это его не удивило. Амиар знал, что магические проклятья действуют по-разному, многие из этих людей забыли, что такое сон. Пока другие отдыхали, грузный мужчина средних лет наматывал круги по пустой гостиной. Он то и дело закидывал голову, часто моргал, словно останавливая слезы, а потом снова принимался кусать ногти, и без того изгрызенные до крови. Со стороны он казался более-менее здоровым, и Амиар не представлял, какая магия не дает ему покоя. Да и не хотел знать. Утром он сказал Дане правду: никому из этих людей уже нельзя помочь.
Сейчас ему не помешали бы способности клана Интегри, превращающегося в призраков. Но этим даром он пока не владел, приходилось выкручиваться, держаться в темноте, внимательно прислушиваться, чтобы ни с кем не столкнуться. Поднимаясь наверх, он чуть не налетел на молоденькую девушку, подростка еще, беззвучно ступавшую босыми ногами по ковру. Амиар едва успел свернуть в нишу, и кто-то другой на месте девушки все равно заметил бы его. А она даже не повернулась в ту сторону, она вообще уставилась непонятно на что, улыбалась, словно следила за живым существом – которого там не было, в этом Амиар не сомневался.
Выше находились спальни, там уже было спокойней. Никто из ведьм не бодрствовал; очевидно, судьба пациентов их не слишком волновала. А может, они знали, что до рассвета никто из людей не сможет покинуть замок.
Так что первую часть пути Амиар преодолел быстро. На последнем этаже его действительно встречала запечатанная дверь. Ее охраняли не только замки, он чувствовал магию, сковывавшую створки. Здесь ему нельзя было идти напролом, он подозревал, что одно неосторожное движение поднимет такой шум, что во всех мирах будет слышно.
И все же отступать Амиар не собирался. Он прижал обе руки к двери, позволяя магии пройти сквозь него, раствориться в дереве, уничтожить заклинание, оставленное здесь кем-то сильным. У него на это уходило больше сил, чем ушло бы у опытного колдуна, но он не сдерживался. Зачем беречь эту энергию? Угрозы все равно нет.
Его осторожность оправдалась: печать поддалась, растворилась, и остался только примитивный металлический замок. Но от этой преграды Амиар избавился в одно движение, и путь в зал собраний был открыт.
Это помещение было, пожалуй, самым большим в замке, оно занимало весь этаж. Здесь инквизиторы когда-то старались сохранить лучшие свои традиции: пол, потолок и стены остались такими, какими были столетия назад. Темными, выложенными камнями, украшенными только гербами рыцарских семей, входивших в орден.
Зал был круглым, и этим, да еще каменными рядами скамей, он напоминал амфитеатр – или арену. Собравшиеся воины должны были усаживаться полукругом перед высокими окнами, выходившими на море, и большим троном, каменным, как и остальная мебель. Здесь раньше сидел магистр, не иначе. В центре потолка висела массивная бронзовая люстра, вмещавшая когда-то дюжину осветительных сфер, но на этом все, больше в зале ничего не было. Вряд ли новые хозяева замка что-то вынесли, скорее, это во времена ордена обстановка была настолько аскетичной.
Инквизиторам ничего и не было нужно. Они приходили сюда, чтобы отчитаться перед магистром, обсудить новые задания, наградить или осудить кого-то, не более. Вряд ли они могли предположить, что когда-нибудь здесь, в святая святых их замка, будет стоять маг из Великого Клана.
Они ведь даже свою гибель предотвратить не смогли! Тела погибших воинов давно похоронили, их кровь смыли с камней, но следы той резни навсегда остались в этом зале. Стены были покрыты трещинами, на скамьях сохранились выбоины от лезвий разного размера. Можно было даже догадаться, где ударили топором, а куда вонзился нож.
