Память почему-то подкинула ей те годы, когда она впервые осознала, что такое одиночество. Детство в Эдене, многие позавидовали бы ей! Она жила там, где другие видели рай. Хорана тоже любила эту вечную зелень и бархат цветочных лепестков, она часами могла бегать там, но – одна. Никто не знал, где она, и никому не было дело. Родителей она запомнила как две спины, вечно повернутые к ней.
У них были свои дела, очень важные для ордена. А она… ну что она? У нее была еда и было место для сна, ей регулярно давали уроки боя. Что еще необходимо ребенку? Хоране хотелось быть нужной, хотелось, чтобы был кто-то, к кому она могла бы прибежать после ночного кошмара. Она не знала, как объяснить это родителям, имела ли она вообще право на такое.
Смена оружия. Катана. Удар в сердце, и первый верховный вампир уничтожен. Она не нуждалась в серебре и осиновых кольях, ее оружие могло убить любого нелюдя.
Хорана хорошо запомнила тот день, когда впервые увидела глаза, блестевшие за завесой из листвы, и искреннюю улыбку. Кто-то был рад ее видеть? В Эдене появились другие дети? Она знала, что они были, но Хоране никогда не позволяли играть с ними, даже близко к ним не подпускали.
Она не нарушала никаких запретов. Он сам нашел ее в лесу.
– Ты кто такой?
– Тебе имя мое нужно или что?
Она была насторожена, как и полагалось инквизиторам, даже самым юным. Он улыбался.
Она и сама не заметила, как начала улыбаться в ответ.
– Давай имя! Я – Хорана.
– Кьярта-Ра Солас!
– Это имя такое? – рассмеялась она. Он не обиделся.
– Ну да… А что такого?
– Его же невозможно произнести!
– Еще как возможно, ты только попробуй! Давай по частям: Кьярта…
– Не буду.
– Так ты что, вообще говорить со мной из-за этого не будешь?
– Я буду звать тебя Кей. Как тебе?
– Нормально… пока. А потом ты выучишь мое имя, я уверен.
Смена оружия. Кусаригама. Один из вампирьих лордов попытался сбежать – какой позор! Если смерть неизбежна, почему нельзя принять ее достойно? Лезвие на цепи догнало его, пробивая насквозь.
Солнечный день в Эдене, теплые листья и запах смолы. Ее удивленный вопрос:
– Почему я слышу твой голос, когда ты не говоришь?
– Потому что я телепат. Тебе не нравится? Я думал, раз мы друзья, нам не помешает такая связь… Я могу убрать!
– Не убирай. Мне нравится слышать твой голос. Ты читаешь мои мысли?
– Нет. Только те, что ты сама посылаешь мне.
Смена оружия. Арбалет. Стрела со свистом рассекла воздух, вонзившись в затылок вампиру, который попытался скрыться на сцене. Певица, исполнявшая арию Дидоны, запнулась от страха и неожиданности, но быстро взяла себя в руки и продолжила.
Ночь, шепот дождя, запах сырой земли. Осторожный стук по стеклу.
– Кей, почему ты здесь? Я же просила не подходить к моему дому, мама и папа не должны тебя видеть!
– Да знаю я! Но я почувствовал, что тебе страшно… Ты плачешь, Ана! Что случилось?
– Это ерунда!
Она делала вид, что сердится, но она была счастлива, что кто-то вспомнил о ней.
– Не ерунда, если ты плачешь. Что случилось?
– Просто кошмар приснился… Они мне часто снятся, говорю же, ерунда!
– Я прогоню их. Я буду с тобой каждый раз, когда тебе приснится кошмар.
Он не обманул ее. Когда она поняла, что он рядом и больше не исчезнет, она перестала плакать по ночам.
Смена оружия. Ятаган. Ей только и осталось, что добить последних вампиров. Они, лишившиеся своих лордов, были почти беспомощны. Они нападали неуклюже, просто потому, что больше ничего сделать не могли.
Скоро с ними было покончено, она осталась в зале, залитом кровью. Мертвых тел не было – они обратились в прах, так что человеческой полиции предстоит та еще работа, если их вообще пустят сюда.
У ее ног бесполезными гроздьями валялись пули, ни одна из которых не попала в цель. Они и не могли попасть: ошейник, который Хорана не снимала, отводил их в сторону. Это был самый дорогой из ее артефактов, но она ни разу не пожалела, что купила его.
Узор, который она наносила на кожу перед каждой битвой, исчез. Холодная кровь вампиров покрывала ее с ног до головы. Для Хораны это ничего не значило, ее раздражало лишь то, что злость на Огненного короля никуда не исчезла.
– Пошли вон отсюда, – бросила она музыкантам.
Она не собиралась нарушать свое слово и убивать их. Но вампиры этого не знали, поэтому бежали прочь, спотыкаясь, падая и расталкивая друг друга.
Когда они ушли, стало тихо. Не только в зале – в ее душе тоже. Вернулось ощущение того, что из нее вырвали кусок, и там, где раньше пульсировало что-то живое, поселилась кромешная тьма.
Оттуда, из этой темноты, тишина всегда выносила только одну мысль, которая сейчас, в окровавленном зале, звучала с особой силой.
«Я готова весь мир уничтожить за один лишь шанс снова услышать твой голос».
Глава 10
Нарушенное слово
Если бы она была человеком, она бы плакала – но, впервые со дня своего перевоплощения, от радости. Света уже минут десять разглядывала себя в зеркало, но все еще не могла поверить своим глазам.
Когда Сарджана сказала, что попытается изменить ее тело, она была настроена скептически. Наристар все свои силы на это бросил, а толку? Им даже Горгона, обратившая ее, говорила, что ничего исправить нельзя. Поэтому ложиться под водяной резак Свете было страшно. Она решилась на это лишь от отчаяния: она устала быть неуклюжей живой статуей. За прошедшие недели она научилась лучше контролировать свое новое тело, однако это меняло не так уж много, ей все равно было далеко до человека, которым она когда-то была.
Но Сарджана… она только что показала, что первая ветвь Великого Клана стоит над всеми остальными, и даже следующей линии семьи до нее далеко.
Она не просто стесала каменную одежду. Когда вода отламывала куски платья, Света с ужасом ожидала, что вот-вот лишится руки или ноги. Однако ничего страшного не происходило, и она постепенно успокаивалась. А когда спустя пару часов Сарджана закончила и позволила ей взглянуть в зеркало, Света не смогла скрыть своего удивления.
Ее тело стало не просто анатомически правильным, как это называла колдунья. Оно было точно таким же, как раньше! Форма ее груди, аккуратный животик, даже крохотные, едва заметные волоски на ее теле – все вернулось. Сарджана не могла знать, как это выглядело раньше, и без магии здесь не обошлось, хотя стоило ли такому удивляться? Без магии она давно была бы безжизненным куском камня.
Она начала благодарить, но Сарджана прервала ее:
