Те, кто укрылся внутри, больше не были в безопасности, и они знали об этом. Люди и нелюди бежали в панике, надеясь найти подходящее убежище; получалось не у всех. Прямо на глазах у ведьмы змеиная пасть на длинной шее вырвалась из вентиляционной трубы, перехватила в движении молодую девушку, сжала так, что кровь брызнула во все стороны. Предсмертный крик жертвы очень быстро затих, а чудовище утянуло тело в свою новую нору.
Уника невольно вздрогнула, хотя для нее угрозы не было. Она в этом мире существовала лишь как призрак, она ни на что не могла повлиять, но и пострадать тоже не могла. Она не знала этих людей и их судьбы ее не касались, но сердце ведьмы все равно замирало от боли перед их бессильной агонией.
Она одернула себя: у нее не было времени смотреть на все это. Она пришла сюда ради одного человека, и теперь ей нужно было найти Хорану.
Хаос вокруг нее разрастался. Скоро нормальное освещение исчезло, сменившись красными сферами – явно запасными, последней защитой перед кромешной тьмой. В этом полумраке люди плохо видели, налетали друг на друга, били наугад и попадали в своих. Они не ожидали такого наглого нападения и не были к нему готовы. Чудовища только начали проникать в здание, но настроение безысходности уже парило в воздухе. Здесь не было привилегий ни для женщин, ни для детей, каждый был сам за себя. Они просто бежали, поскальзываясь на лужах чужой крови.
Среди этого безумия Унике лишь чудом удалось разглядеть Хорану – и она едва узнала ее. Ведьма видела фотографии Ангела тысячи лезвий, могущественного воина, перед которым склоняли головы люди и нелюди. Но в этом мире жила маленькая худенькая девочка с коротко остриженными черными волосами и светлыми глазами. Ее, заплаканную и напуганную, куда-то тянула за руку молодая женщина в боевой форме инквизитора. Они были похожи, так что несложно было догадаться, кто это.
Ребенок был в ужасе, однако женщина даже не пыталась успокоить дочь. Она холодно бросила ей:
– Хорана, шевелись! Ты задерживаешь меня.
– Мама… я боюсь… – Слезы искристыми ручьями катились из прозрачных глаз.
– Вздор! Ты – инквизитор по рождению, ты не должна бояться.
– Но чудовища…
– С чудовищами разберемся я и твой отец, – прервала женщина. – Когда ты перестанешь меня задерживать! Соберись! От тебя требуется только сидеть там, где я скажу, и все!
Пробиваясь сквозь испуганную толпу, женщина добралась до небольшого кабинета. В темном помещении умещались только письменный стол, кресло и металлические полки с бумагами. Окон здесь не было, но сейчас это спасало.
Женщина втолкнула девочку в кабинет и, притворив дверь, предупредила:
– Ты останешься здесь, пока я не вернусь за тобой.
– Мама, не уходи! – взмолилась Хорана. Ее худенькое тельце колотилось от ужаса, с которым такой маленький ребенок просто не должен был сталкиваться. – Пожалуйста, не бросай меня здесь! Я что угодно сделаю, я буду хорошей, только не уходи! Давай дождемся папу вместе!
У ведьмы, наблюдавшей за этим, сердце разрывалось, но женщина-инквизитор осталась холодна. Вместо того, чтобы обнять ребенка, она отвесила девочке пощечину, и Хорана мгновенно затихла, прижимая ладошку к покрасневшей щеке.
– Ты, видно, с ума сошла, – процедила сквозь сжатые зубы женщина. – Хорошо еще, что никто не видел твой позор! Каждый из нас рожден инквизитором, а значит, должен быть на поле боя! Все остальное не так важно, и ты не идешь со мной лишь потому, что ты еще плохо обучена и станешь помехой.
– Мама…
– Замолчи! Никто не обязан с тобой нянчиться, никто никогда не останется с тобой, если ордену угрожает опасность. Ты должна привыкнуть к этому, а не сопли лить! Мы справимся с этой угрозой, а потом я лично займусь твоим воспитанием!
Она вышла из кабинета и захлопнула за собой дверь, секундой позже щелкнул замок. Вряд ли молодая женщина понимала, что уходит навсегда, она была слишком уверена в себе. Она привыкла управлять Эденом и не представляла, что кто-то может оказаться сильнее.
Девочка, несмотря на выговор и пощечину, все равно бросилась к двери, застучала по металлу кулачками.
– Мама! Вернись! Не оставляй меня! Кто-нибудь, выпустите меня отсюда!
Дверь не поддавалась. Хорана билась в нее с такой силой, что быстро разодрала кожу, и на металле остались кровавые потеки. Но даже боль не могла ее остановить; девочка юркнула под стол, лишь когда с той стороны донеслось рычание.
Она свернулась в своем убежище в крохотный комок, зажала себе рот рукой, чтобы сдержать крик страха, она задыхалась от рыданий и не могла унять дрожь. Ее бросили все, кому она доверяла. Она любила отца и мать той примитивной, преданной любовью, на которую способны только дети, и ей сложно было понять, почему она оказалась для них на втором месте. Почему она должна быть одна, когда вокруг боль и смерть? Почему ни для кого она не была важнее собственного спасения?
На дверь вновь обрушились удары, но уже с внешней стороны. Металл дрожал и гнулся, человеческой силы на такое бы не хватило. А воющее рычание подтверждало, что кто-то нашел Хорану, почуял ее кровь. Он пришел, чтобы убить, и никто не собирался ее защищать, потому что ее родители где-то выполняли миссию всех инквизиторов. Да и нужна ли им дочь, которая все равно ни на что не способна, которая их уже опозорила?
Дверь отогнулась в сторону, и стала видна жуткая, похожая на человеческую голова, пытавшаяся пробраться в пролом. Длинная гибкая шея позволила бы ей легко дотянуться до девочки, а клыки не оставляли шансов на спасение. Хорана была настолько маленькой, что мгновенно исчезла бы в этой пасти.
Она знала это. Девочка зажмурилась, закрыла уши руками, все ее хрупкое тельце было напряжено настолько, будто через нее шел поток электричества. Она готовилась к неизбежному.
Но смерть прошла стороной. Уродливая голова резко подалась назад, из коридора раздался испуганный вой и запахло паленым мясом. Существо исчезло, а в пролом ловко пробрался маленький мальчик. Он был ровесником Хораны – если и старше, то на год-два, не больше. Он выглядел самым обычным ребенком, но уже то, что он попал сюда, доказывало, что все не так просто. Его одежда была изодрана, покрыта грязью, копотью и кровью, а значит, он пробивался с боем.
Он, такой маленький, легко мог где-нибудь спрятаться и затаиться. А вместо этого он рискнул, пришел сюда, чтобы она не была одна. Мальчик без особых усилий вернул тяжелую металлическую дверь на место, и исчезли последние сомнения Уники в том, что он не человек.
Он осторожно коснулся плеча Хораны рукой. Девочка крикнула и шарахнулась даже от мягкого прикосновения. Но потом, открыв глаза, она разглядела, кто рядом с ней, и бросилась к нему. Она прижалась к нему всем телом, ее рыдания вернулись с новой силой, но теперь это были слезы радости. А мальчик ничего не говорил, он просто обнимал ее и нежно гладил по голове. Уника почувствовала его энергию, направленную на Хорану, догадалась, что он телепат. Ему не нужно было ничего произносить вслух, его голос и так звучал в сознании девочки.
