— Хорошо, — хорватка облегченно прикрыла глаза. — Я рада. Сейчас вызову такси, и мы поедем в порт.
— В вашем состоянии? Может, лучше переночевать в гостинице?
— Я в порядке. И расслабиться я смогу только дома, в своей постели. К тому же мне не помешает помощь мадам Венсан.
Они вышли в зал, и пока Тома ловила на ленте чемоданы, женщина сменила сим- карту и вызвала машину. Спустя полчаса их уже везли к Стокгольму. Вукович достала из багажа бутылочку с красной пахучей жидкостью, осушила ее в пару глотков и теперь гораздо больше походила на здорового человека.
Тома смогла расслабиться и изучала пейзаж. Пока он не сильно отличался от России. Трава как трава, холмистая местность с самыми обычными деревьями. Те же машины, торговые центры и заправки. Разве что деревеньки не попадались, и траурные венки не висели у трассы через каждые десять метров.
Иногда виднелись под травой валуны, каменистая изнанка, над которой громоздились сосны, и только это напоминало Тамаре, что она в северной стране. Вскоре зачастили городские дома, а зеленые указатели возвестили о прибытии в Стокгольм. Несмотря на пасмурную погоду, город показался Томе уютным. Шведы определенно любили красный кирпич: из него здесь было построено почти все.
Такси въехало в парк, и через несколько минут Тома увидела воду, рассыпанные по ней лодки и длинную деревянную пристань.
— Давай договоримся, — сказала хорватка, пока водитель парковался. — На острове в присутствии других людей мы будем говорить на английском. Поверь, ты освоишься очень быстро. Русский оставим только для нас с тобой, иначе будет невежливо. И обращайся ко мне мисс Вукович, — так меня называют другие дети. Я по-прежнему твой опекун и всегда готова тебе помочь, но лучше, чтобы остальные не думали, что у тебя есть привилегии. Понимаешь?
Тома кивнула. За годы, проведенные в детском доме, она усвоила: главное — не выделяться.
— А почему вы говорите это сейчас? Ведь мы еще не на острове, — Тамара смотрела, как мисс Вукович пересчитывает купюры для таксиста.
— Нас ждет один из работников пансиона. Я — старший учитель, завуч. И хочу, чтобы ты знала, как себя вести. Твоя история известна только мне и профессору Эдлунду.
Она расплатилась и вышла из машины. Водитель выгрузил из багажника чемоданы и сумки, и едва он отъехал, к ним подошел высокий седой старик с обветренным лицом, изборожденным глубокими морщинами. Он приветливо улыбнулся, и морщины изогнулись, образовав длинные дуги от глаз до уголков рта.
— God kvall
[4]! — произнес он.
— Густав, рада тебя видеть, — ответила мисс Вукович по-английски. — Познакомься, это Тамара, наш новый студент из России. Тамара, это Густав, наш… Даже не знаю, как сказать. Он для нас — все.
— Добрый день, — старательно сказала Тома на языке Уайлда и Шекспира. — Приятно познакомиться! Вы — профессор Эдлунд?
Густав расхохотался.
— Нет, как это ни прискорбно, — он тоже перешел на английский. — Я просто его помощник. Моя фамилия Петерсон.
— Извините, — смутилась Тома.
— Ничего! Это было даже приятно! — посмеиваясь и что-то бормоча под нос на шведском, Густав с легкостью подхватил два самых больших чемодана и стремительно зашагал в сторону причала.
Тому удивила его резвость в такие-то годы, но она промолчала, не желая снова попасть впросак. Того и гляди окажется, что ему лет сорок, а седина и морщины в этом возрасте появляются у всех перевертышей.
Они спустились на небольшую белую яхту, у которой на корме было нарисовано солнце в круге и выведена красным цветом надпись: «Solveig».
— Это древнее скандинавское имя, — мисс Вукович проследила за ее взглядом. — Означает «сила солнца». А оно — символ нашего пансиона.
Густав завел мотор и отчалил. Тома и ее опекунша сидели на корме и жевали длинные сэндвичи с лососем. Они плыли вдоль зеленых берегов, девочка любовалась городом, каменистыми островками, аккуратными домиками.
Она приготовилась вот-вот увидеть пресловутый остров, но прошел час, другой, а Густав даже не думал поворачивать к какой-нибудь пристани. Лишь через три часа, когда темная, чернеющая глубиной вода стала действовать Томе на нервы, она увидела свет маяка.
Старик обернулся. Его глаза жутковато блеснули в полумраке.
— Мы дома, — сообщил он.
Глава 4
Яхта «Сольвейг» обогнула маяк и подошла к небольшому причалу. Дождя здесь еще не было: сухой гравий приятно шуршал под ногами. Но тучи уже сгустились. Они будто двигались следом от самого Стокгольма. Сзади на горизонте виднелись всполохи молний.
Маяк расположился в конце узкой полосы суши, которая соединяла его с основной частью острова. Там все утопало в деревьях, между ними приветливо светили окнами красные домики с белыми наличниками. Их расцветка ассоциировалась у Томы с фермами, которые она видела в детских книжках. Пахло чем-то приятным и сладким.
— Липы цветут, — мисс Вукович с наслаждением втянула носом воздух. — Пойдем скорее, я покажу, где ты будешь жить.
Когда Тамара узнала, что Линдхольм — место для странных существ, которых Вукович с повседневной легкостью именовала перевертышами, в воображении возник каменный замок или массивный викторианский особняк. Эдакое мрачное поместье на вершине отвесной скалы. Именно в таких местах должны были обитать таинственные создания. Но Линдхольм больше походил на уютную деревушку: почву устилала короткая, как ковер, трава, а старые кряжистые деревья защищали от морских ветров аккуратные домики с широкими верандами.
Самое крупное и единственное здесь белое здание виднелось в глубине острова. Тамара смогла насчитать не меньше четырех этажей: низ скрывали густые кроны лип. Двускатная крыша поднималась высоко, большие окна со ставнями были обращены к маяку. В них горел свет, и Тома различила неподвижный силуэт человека.
— Это главное здание, — пояснила мисс Вукович. — Там проходят занятия, и там живет профессор Эдлунд.
— Это он? — Тамара указала глазами на силуэт.
— Думаю, да. Это его кабинет. Но мы сейчас к нему не пойдем. Уже поздно. Дети и учителя живут в красных домиках. Справа от главного здания — зимние, слева — летние. Как ты понимаешь, мы будем жить отдельно. Если я тебе понадоблюсь, мой дом — номер шесть. И запомни: входить надо сбоку. Главный вход — для детей, боковой — для учителя. За каждым домом закреплен один взрослый. Ты будешь жить в доме номер два. Он женский, там летние девочки первого и второго года обучения. Ваш куратор — мисс Юми Кавамура. Она личный ассистент профессора Эдлунда, так что ты в надежных руках.
Они подошли к одному из домиков. На веранде сидел парень с гитарой и бренчал, еще несколько ребят расположились вокруг и что-то шумно обсуждали.
