Алексеев и Старк сразу же приступили к продолжению трапезы, обмениваясь одобрительными короткими фразами насчёт кулинарных талантов личного повара наместника. Спустя какое-то время подошла очередь следующего блюда, а затем и чая с десертом.
– Ах, Оскар Викторович, а представьте себе, что после победы над японцами вы ежедневно станете трапезничать подобным образом, – от темы кулинарии разговор плавно перетёк к войне и политике. – Государь император наградит вас высшими орденами Империи, подарит в вечное пользование поместья где-нибудь в европейской части России. Благодать, да и только.
– Ох, Евгений Иванович, трудновато нам будет сладить с японцем, – в отличие от воинственно-оптимистичного настроя генерал-адъютанта, начальник эскадры всё ещё надеялся на мир и дипломатию. – Как ни мудри, а у самураев больше броненосных крейсеров и крупных истребителей, да и по качеству постройки они нам ни в чем не уступят. Ох, поскорее бы пришёл отряд Вирениуса.
– Давайте не будем особо рассчитывать на Вирениуса, Оскар Викторович, – опуская чайную кружку на блюдце, поморщился Алексеев. – У меня есть основания полагать, что война начнётся раньше, чем в Артур придёт подкрепление с Балтики.
– Это основание – данные разведки нашего военно-морского атташе? – Глаза Старка сразу же стали серьёзными, в них промелькнула плохо скрываемая тревога.
– Да, причём информация получена не только от агентуры Русина, – со вздохом подтвердил наместник. – Японцы весьма нервно реагируют на нашу боевую подготовку. Как вам известно, флот микадо фактически готов к началу боевых действий и идёт мобилизация гражданских пароходов. Думаю, что до начала войны осталось совсем недолго – максимум месяц.
– Ну, что же, пусть попробуют сунуться – получат второй Синоп и Наварин, – воинственно заявил начальник эскадры. – Евгений Иванович, я бы хотел походатайствовать о назначении Карла Петровича Иессена командовать всеми крейсерскими силами эскадры.
– Кхм, Оскар Викторович, неожиданно как-то вы, – кашлянул генерал-адъютант. – Может, оно и правильно – свести все крейсера в один отряд под единым командованием, но уж больно разнородным будет это соединение.
– Согласен, что наши крейсерские силы собраны с бору по сосенке, но тот же «Баян» может составить хорошее трио с «Богатырём» и «Аскольдом», а для поддержки истребителей вполне хватит «Боярина» с «Новиком», – обосновал свои мысли Старк. – Нам не найти лучшего флагмана на крейсера, чем Иессен.
– Карл Петрович действительно хорош: задирист, храбр, независим, любит поспорить, – потеребил бороду Алексеев. – Признаю, что он идеально подходит на должность начальника крейсерского отряда. Но, Оскар Викторович, Иессен мне нужен для другого дела, более важного и ответственного. Там-то его личные качества и пригодятся на все сто процентов.
– Позвольте полюбопытствовать, Евгений Иванович, а для какого дела вам необходим Иессен? – поинтересовался заинтригованный вице-адмирал.
– Я планирую послать его в крейсерство на «Рюрике», из Владивостока, – наместник отпил маленький глоток чая. – Представьте себе: одинокий рейдер в океане, в тысячах миль от базы, перехватывающий военную контрабанду. Иессен идеально подходит для подобного предприятия.
– Вы правы, Евгений Иванович, Карл Петрович словно создан для каперской роли, – пригубив чая и подумав, признал Старк. – Но кого же тогда поставить во главе отряда порт-артурских крейсеров?
– Возможно, Вирена, Роберта Николаевича, или Рейценштейна, Николая Карловича, – лакомясь пирожным, Алексеев пожал плечами. – В любом случае все крейсерские операции в прибрежных водах Ляодуна лягут на вас, Оскар Викторович.
– Я готов к любым нагрузкам и испытаниям во славу нашего императора и Отечества, Евгений Иванович, – тяжело вздохнул начальник эскадры. – Жаль, что у меня нет вашей энергии и оптимизма.
«…Эх, знал бы ты, Оскар Викторович, чего мне стоит сей оптимизм, – с тоской подумал наместник. – Для меня каждая ночь – как адское пекло, испепеляющее душу и разум. А сколько приходится исписать бумаг, чтобы отбиться от столичных флотоводцев и генералов – не поверишь. То ли ещё будет, когда в феврале прикатят с инспекцией. Боже, помоги мне всё выдержать и не сойти с ума…»
В дверь постучали, и на пороге появился начальник походного штаба генерал-адъютанта, генерал-майор Флуг, с телеграммой в руках. Быстро пробежав глазами текст, наместник улыбнулся, и поблагодарил Василия Егоровича. Тот сразу же удалился, тихонько прикрыв за собою двери.
– Ну-с, Оскар Викторович, предлагаю выпить стопочку коньяка за продукцию фирм «Цейс» и «Калес», – Алексеев удовлетворённо потёр руки. – Будем надеяться, что я не прогадал, и немецкое качество действительно самое лучшее в мире.
– Да, слушаю, – едва закончился разговор с адвокатом одного из арестованных, как телефон зазвонил вновь. Автоматически отметив, что номер звонящего ему незнаком, следователь Томилин поднёс аппарат к уху.
– Здравствуйте. Анатолий? Майор Томилин? – в динамике зазвучал вроде бы знакомый старческий голос.
– Да, я. Кто говорит? – подтвердив предположение незнакомца, поинтересовался следователь.
– Это Маликов Вячеслав Михайлович, пенсионер-изобретатель. вы недавно приходили ко мне, интересуясь визитом полковника Максименко, – быстро разъяснил звонящий. – Анатолий, вы мне ещё оставили свою визитку, помните?
– Да, Вячеслав Михайлович, конечно, помню, – Томилин сразу же сменил жёсткий служебный тон на более дружелюбный. – Вы, наверное, что-нибудь вспомнили, да?
– Можно сказать и так, Анатолий, – пенсионер тяжело вздохнул в трубку. – Я сейчас нахожусь на вашей проходной, внизу. Пусть мне выпишут пропуск, я решил сдаться.
– Хорошо, пропуск сейчас будет, – произнёс следователь, чувствуя, как у него внутри всё холодеет. – Поднимайтесь на третий этаж, в триста двадцатый кабинет. По лестнице, и налево по коридору.
За те пять минут, что пенсионер поднимался, и шёл по коридору, майор Томилин прокрутил в голове, наверное, миллион мыслей. Обвиняя себя, что недосмотрел, недоглядел, ошибся, когда оценивал этого странного старика-изобретателя. А пенсионер ведь явно идёт признаваться, что именно он убил полковника Максименко. Чёрт, как же ты, следователь, ошибся, не веря своей интуиции!
– Анатолий, я не могу вывести Руслана из пограничного состояния, – произнёс старик, едва переступив порог кабинета. – Я знаю, это моя вина, но я ничего не могу сделать – Максименко нужна серьёзная помощь, очень серьёзная.
– Стоп! Полковник жив!? – подскочил к пенсионеру Томилин. – Но вы же только что сказали, что пришли сдаваться. Объясните, я ничего не понимаю. Мой шеф жив!?
– Анатолий, если бы я только мог объяснить, – со вздохом шмыгнул носом Маликов. – Давайте лучше съездим ко мне, я по дороге всё расскажу, а дома вы своими глазами на месте увидите, что, и как.
– Хорошо, Вячеслав Михайлович, съездим к вам домой, – интонация слов следователя не предвещала ничего хорошего.
