В «Ретвизан» угодило штук пять снарядов, не считая рикошета от крыши кормовой башни. В «Токиву» попало чуть меньше – всего четыре снаряда, но один из них угодил в боевую рубку, рядом со смотровой щелью, оглушив и контузив всех находившихся в тот момент в этом помещении. К сожалению, бронебойный снаряд главного калибра «Ретвизана» не смог пробить стенку рубки толщиной в четырнадцать дюймов крупповской брони, и спустя какое-то время адмирал Мису и командный состав крейсера восстановили управление боем.
Как только облако дыма на горизонте материализовалось во второй японский крейсер, капитан 2-го ранга Сарычев приказал «Ангаре» срочно ложиться на обратный курс. После этого «Боярин» повернул на девять румбов на вест, выжимая из машин всё, на что было способно детище верфи «Бурмейстер ог Вайн». Японцы, видимо, сильно удивились неожиданным маневрам русских кораблей и в течение четверти часа не меняли свой курс. Затем «Нийтака» развернулась, легла на параллельно-сходящийся курс, идя на сближение с «Боярином».
Противники открыли огонь друг по другу с сорока пяти и сорока кабельтовых соответственно, но в течение десяти минут так и не добились ни одного прямого попадания. Скорее всего, на меткость комендоров повлияли нервозность и сильное волнение моря, превратившее оба крейсера в очень неустойчивые артиллерийские платформы.
Минут десять спустя после начала стрельбы Сарычев решил не искушать судьбу, и приказал повернуть на зюйд, чтобы идти на соединение с флагманом. «Нийтака» повернул следом за «Боярином», но с погоней не торопился, ожидая, когда к нему присоединится «Акаси» – второй японский крейсер.
Заметив, что огонь «Токивы» неожиданно ослаб – после попадания в стенку боевой рубки, – Иессен приказал увеличить ход на один узел и повернуть на один румб вправо. После этого маневра началось проникновение воды во внутренние помещения, так как идя против волны почти полным ходом, «Ретвизан» раз за разом зарывался баком, потоки воды и пены добегали до носовой башни. Зато теперь вражеские комендоры стали безбожно мазать – снаряды ложились с недолётом и сильным рассеиванием, поднимая султаны воды в двух-трёх сотнях метров от броненосца.
– Ваше превосходительство, японцы снижают ход! – выслушав доклад сигнальщика, Щенснович резко повернулся к командующему. – Ей-богу, снижают! Видать, вкатили мы им, и вкатили весьма знатно!
– Обождите радоваться, Эдуард Николаевич, – не опуская бинокля, озабоченным голосом отозвался Иессен. – Мы едва выжимаем по такой погоде узлов шестнадцать, и не дай бог, если появится ещё один броненосный крейсер противника… Лейтенант, как там дела у наших угольщиков?
– Ещё полчаса, ваше превосходительство, и они скроются за горизонтом, – отозвался лейтенант Развозов, периодически отвлекавшийся для наблюдения за призами.
– Хорошо. Эдуард Николаевич, телеграфируйте на «Боярин», чтобы Сарычев не слишком усердствовал, – секунду подумав, произнёс контр-адмирал. – Пусть отрывается от японцев, пока не наступили сумерки.
Вскоре сигнальщики «Ретвизана» засекли на юге облачко дыма, а пару минут спустя после этого «Токива» неожиданно повернула через левый борт почти на шестнадцать румбов, расходясь с «Ретвизаном» на контркурсе. Подозревая, что на горизонте появился ещё один вражеский броненосный крейсер, Иессен велел немедленно повернуть на ост. Противники стали удаляться друг от друга, продолжая вести огонь.
Русские так и не узнали, что маневр флагмана адмирала Мису был вынужденной мерой – пробоина в носу на ватерлинии не позволяла кораблю идти против волны со скоростью более десяти узлов. Поэтому «Токива» повернула на соединение с крейсерами «Сума» и «Чиода», подходившими с юга. Оба этих крейсера не являлись сколь-нибудь серьёзными противниками для «Ретвизана», и в случае боя с броненосцем имели все шансы героически погибнуть, прикрывая свой теряющий ход флагман.
Воспользовавшись погодными условиями и небольшим преимуществом в скорости, «Боярин» также вышел из боя, заняв позицию на траверзе «Ретвизана» уже после наступления ночи. Спустя час к маленькому русскому отряду присоединились оба трофейных угольщика, избежавшие участи быть потопленными своими прежними хозяевами и союзниками. А утром на горизонте обнаружилась и «Ангара», занятая погоней за подвернувшимся под руку американским пароходом.
«Американец», как выяснилось, вовсе не собирался убегать от досмотра, и послушно застопорил ход по первому же требованию русских. Но, едва досмотровая команда с «Ангары» поднялась на палубу нейтрального парохода, сигнальщики «Боярина» подняли тревогу – на вест-норд-весте показался трёхтрубный японский крейсер. Досмотр американского судна пришлось прервать, возвратив моряков обратно на борт «Ангары».
Спустя четверть часа после обнаружения «Нийтаки» – её опознали очень быстро – на западе появился ещё один японский крейсер, на этот раз двухтрубный. Затем радиотелеграфисты доложили Иессену об интенсивном радиообмене между несколькими кораблями противника, большая часть из которых находилась за линией горизонта. Несложно было догадаться, что японцы передают координаты, курс и скорость русских на «Токиву» и на остальные крейсера своего отряда.
Понимая, что в случае появления ещё одного-двух кораблей врага стряхнуть погоню с хвоста станет крайне сложно, Иессен ввёл в действие заранее разработанный на подобный случай план. Подняв пары, «Ретвизан» с «Боярином» на полной скорости двинулись в сторону японцев, демонстрируя намерение навязать бой. Как и ожидалось, противник не рискнул принимать бой, что было бы форменным самоубийством для той же «Нийтаки», и предпочёл начать быстрый отход на норд-вест.
Как только броненосец и крейсер второго ранга скрылись за горизонтом, «Ангара» с двумя угольщиками резко изменили курс, повернув на юго-восток. Идя этим курсом в течение всего светового дня, русские не встретили ни одного корабля противника, как, впрочем, и ни одного нейтрального судна. А с наступлением ночи капитан 2-го ранга Сухомлин приказал отряду повернуть на ост, и спустя пару суток вспомогательный крейсер затерялся на просторах Тихого океана.
Как Иессен и рассчитывал, погоня за «Нийтакой» и за «Акаси» продолжалась почти целый день и завершилась безрезультатно. Японцы благополучно избежали участи быть потопленными более сильным противником, а русские обеспечили отрыв «Ангары» и призовых угольщиков. Теоретически «Боярин» имел шанс догнать «Акаси», и даже навязать врагу бой, но контр-адмирал приказал Сарычеву не подвергать корабль излишнему риску. Случись попадание крупнокалиберного снаряда куда-нибудь в котельное или машинное отделение – и шедевр датского кораблестроения моментально превратится из стремительного бегуна в хромоногого инвалида.
Посматривая на часы, Иессен со Щенсновичем в любой момент ожидали появление на горизонте броненосного крейсера противника, возможно даже не одного. Однако время тянулось час за часом, но от «Токивы», как говорится, и след простыл. Поэтому во второй половине дня «Ретвизан» стал постепенно снижать скорость, а после наступления ночи вообще сбросил ход до парадных восьми узлов.
Отряд изменил курс и за ночь ушёл далеко на юг, оторвавшись от назойливого внимания со стороны самураев. Ни контр-адмирал, ни его штаб и представить себе не могли, что в этот самый момент флагман Мису тащился на десяти узлах в ближайший японский порт, сопровождаемый «Чиодой» и «Сумой». Действия же «Акаси» и «Нийтаки» являлись прикрытием для отхода «Токивы» из квадрата, где оперировали русские рейдеры.
