Хотя японская и британская пресса представила бой у островов Императрицы Евгении как очередную победу японского оружия, мировое общественное мнение вскоре поставило успехи самураев под сомнение. Околачивавшиеся во Владивостоке американские и европейские журналисты побывали в порту, отловили для интервью пару-тройку офицеров с «Победы» и «Громобоя», и спустя пару дней поведали миру об очередном провале Императорского флота. Словно нарочно, примерно в то же самое время пришло известие об исчезновении очередного нейтрального транспорта, возможно, зафрахтованного японцами для перевозки грузов военного назначения.
Затем газеты всего мира принялись публиковать рассказ капитана американского парохода, в течение одной недели дважды остановленного и досмотренного русскими крейсерами. Словоохотливый янки в красках расписал, как его судно сначала повстречалось с «Рюриком», а шесть дней спустя пересеклось с «Ангарой». Американец наслаждался кратковременной минутой славы, даже не подозревая, что терпение МГШ в Токио подошло к концу. Адмирал Ито потребовал от Того немедленно восстановить репутацию Императорского флота и одержать над русскими хоть какую-нибудь победу, пусть даже самую малую.
Исполняя приказ МГШ, в ночь на 26 февраля вице-адмирал Того отправил к Порт-Артуру два отряда миноносцев, приказав их командирам любой ценой прорваться на внутренний рейд крепости. С тех пор как русские перестали патрулировать в тёмное время суток свой внешний рейд, японские миноносцы и истребители практически не появлялись под Порт-Артуром. Тишина и спокойствие в течение долгого времени притупляют бдительность брандвахты, поэтому командующий Первой эскадрой имел все основания надеяться в успехе неожиданного набега, даже если это приведёт к серьёзным потерям в корабельном составе.
Расчёт Того Хэйхатиро оправдался лишь наполовину. За прошедшее время береговые наблюдатели и брандвахта действительно ослабили своё внимание, что привело к потере крейсера 2-го ранга «Джигит» в первую же минуту боя. Старый, плохо вооруженный корабль держался на якорной стоянке на мелководье у Тигрового полуострова и имел мало шансов увернуться от вражеских торпед. После двух торпедных попаданий «Джигит» моментально сел на грунт, погрузившись по верхнюю палубу.
Окрылённые быстрым успехом японцы сунулись было в проход на внутренний рейд, но там их встретил первый неприятный сюрприз – огонь канонерок «Бобр» и «Манджур». Сразу за канонерскими лодками обнаружились три больших истребителя, готовые дать ход в любой момент, плюс около десятка минных катеров патрулировали проход на всю его глубину. В проходе угадывался силуэт какого-то русского крейсера, также стоявшего под парами. Кроме этого, за последние пару недель артиллеристы с береговых батарей отработали взаимодействие с моряками, наконец-то перестав ошибаться, распознавая свои и чужие миноносцы.
Спустя полминуты после первой и единственной удачи японцев лучи прожекторов выдернули из темноты корабли противника, и русская оборона взорвалась десятками орудийных залпов. Плотность огня была такова, что головные миноносцы врага моментально закрыло густым частоколом всплесков. Большинство из японских командиров предпочли немедленно разрядить минные аппараты, а затем спасаться бегством в открытое море.
В цель не попала ни одна из выпущенных врагом торпед, несмотря на то что парочка из них прошла вдоль борта «Дианы», а одна даже выскочила на берег прямо перед форштевнем «Манджура». Ответный огонь русских был страшен: миноносцы № 67 и № 70 за одну минуту получили по два-три крупнокалиберных снаряда каждый, не считая попаданий из 75-мм орудий истребителей-«немцев». Оба вышеупомянутых миноносца быстро пошли ко дну вместе со своими экипажами.
Попав под жаркий обстрел, миноносец № 62 успел развернуться, ложась на курс отхода, но тут прямо в его корму угодил снаряд главного калибра с канонерки «Бобр». Корабль потерял ход и был быстро добит огнём береговой батареи. Следующий, потерянный японцами в эту ночь миноносец – № 65 – не сумел убежать от истребителей 1-го отряда и после короткого боя погрузился в пучину под Золотой горой.
Ещё четыре японских миноносца, имевшие частичные повреждения, смогли избежать участи своих систершипов и успели раствориться в ночном море. Русские, впрочем, особо и не преследовали, из-за опасения нарваться в темноте на многочисленный отряд вражеских истребителей. Такой отряд из шести боевых единиц действительно находился в море, осуществляя прикрытие вспомогательных крейсеров, которые привели миноносцы на буксирах под Порт-Артур.
На следующее утро Макаров и Алексеев согласились во мнении, что флоту необходимо провести дальнюю разведку к островам Эллиота и Блонда. В задачу экспедиции входило скрупулёзное обследование этих двух архипелагов, так как некоторое время назад штаб эскадры пришёл к мнению, что враг оборудовал там хорошо замаскированную стоянку лёгких сил. Появление под Порт-Артуром вражеских миноносцев 2-го класса подтверждало данную теорию, и Макаров разработал операцию по ликвидации этого осиного гнезда.
Согласно приказу командующего, во второй половине дня из Порт-Артура вышел отряд, состоявший из трёх крейсеров под общим командованием контр-адмирала Моласа. Отряд взял курс на юг, к побережью Шандуна, а после того, как горы Ляотешаня скрылись за горизонтом, корабли повернули на норд-ост. Ночь на 28 февраля отряд провёл в море, и на рассвете крейсера подошли к архипелагу Блонда. Отправив «Аскольд» с «Богатырём» дальше – к Эллиотам, – Молас на «Баяне» занялся поиском тайной базы японцев на островах Блонда.
После восхода солнца наблюдатели с Ляотешаня разглядели на горизонте отряд японских крейсеров, подходивший с зюйд-веста. За четвёркой крейсеров угадывались силуэты вражеских броненосцев, судя по всему, державшие курс на маяк Ляотешань. Затем на южном горизонте обнаружились и истребители противника, около десяти единиц, идущие в сторону Порт-Артура.
Как это уже не раз происходило в подобных случаях, в крепости была объявлена боевая тревога. Завыли сирены, во дворцах и домах порт-артурских военачальников затрезвонили телефоны, расчеты береговых батарей побежали к своим орудиям. На кораблях эскадры принялись экстренно поднимать пары, на внутренний рейд поспешно возвращался истребитель «Стройный», прервав запланированное на сегодня испытание на полном ходу машин и механизмов.
Разбуженный взволнованным старшим адъютантом, наместник успел проглотить чашку чая, прежде чем Болоховитинов доложил, что «Петропавловск» снимается с якоря. Зная об огромном желании Макарова вновь повстречаться с Того в прямом бою, генерал-адъютант моментально сообразил, что врио начальника эскадры не намерен ждать ни его, ни Верховского, ни кого-либо другого. Энергичный и импульсивный адмирал спешил выйти в море, несмотря на неравенство сил, отсутствие трёх лучших крейсеров, несмотря ни на что.
Алексееву не оставалось ничего, кроме как, поминая родословную самураев, нестись на береговой командный пункт эскадры, не так давно оборудованный на Золотой горе. Следом за наместником на новый КП примчались глава столичной комиссии вице-адмирал Верховский со своей свитой, генерал-майор Белый с тройкой офицеров-артиллеристов, начальник порта Греве, подполковник Меллер и художник-баталист Верещагин.
