К этому времени уже было известно, что катастрофа «Енисея» унесла на тот свет весь экипаж минного транспорта, в том числе и его командира, капитана 2-го ранга Степанова-2-го, и ответственного за береговую оборону крепости контр-адмирала Лощинского. Именно по указанию Лощинского «Енисей» принял на борт три сотни мин, и ещё столько же грузили в Восточном бассейне на «Амур».
Оба минных транспорта собирались выйти в море в рамках достаточно рутинной операции по уплотнению минных заграждений, но не успели – в гости пожаловал сам Того. Командующий береговой обороной отложил выход в море, и «Енисей» на свою беду остался на внутреннем рейде крепости. Никто не предполагал, что японские броненосцы начнут обстрел крепости перекидным огнём через Ляотешань, и никто не мог предугадать, куда попадут вражеские снаряды. Следствием было установлено, что виновные во взрыве «Енисея» отсутствуют, а катастрофа произошла по причине рокового стечения обстоятельств.
Чуть позднее штаб наместника пришёл к выводу, что «Варяг» проще вычеркнуть из списка боевых единиц, чем ставить его в док. Разрушенному крейсеру требовался капитальный многомесячный ремонт на хорошо оборудованной верфи и желательно в условиях мирного времени. Неделю спустя после катастрофы, получив обстоятельный доклад инженера Вешкурцева, генерал-адъютант приказал расформировать остатки экипажа «Варяга». Личный состав передали на другие крейсера, а капитан 1-го ранга Руднев был вынужден выйти в отставку по причине тяжёлой контузии.
Результаты второго боя с линейными силами Того резко обнажили и ещё одну проблему, обнаруженную ещё после первого сражения под Порт-Артуром – проблему проникновения осколков в боевые рубки русских кораблей. Крыши рубок плавно переходили в грибовидный свес, который отражал осколки разорвавшихся снарядов внутрь помещения боевой рубки, где те с лёгкостью находили себе мишени и жертвы. Этому способствовала и высота просветов между цилиндром рубки и её крышей, составлявшая один фут. У Алексеева даже промелькнула мыслишка, что данную конструкцию могли спроектировать хорошо законспирированные шпионы иностранных государств, внедрённые в морское ведомство.
В сумерках в Порт-Артур наконец-то возвратился отряд контр-адмирала Моласа, прочесавший акваторию у архипелагов Эллиота и Блонда. На одном из островов Эллиота десантная партия с «Аскольда» обнаружила следы рекогносцировки, проведённой совсем недавно. «Баяну» повезло чуть больше: броненосный крейсер догнал и потопил небольшой японский пароход, не имевший радиотелеграфной станции. Поднятые на борт «Баяна» японцы утверждали, что их судно шло из Чифу к устью Ялу, но Вирен полагал, что они занимались рекогносцировкой водного района.
Самым же удивительным во всей этой истории оказалось то, что предыдущей ночью отряд Моласа каким-то непостижимым образом умудрился разминуться с эскадрой Того. Крейсера проскользнули мимо японцев всего в паре миль, не заметив противника, и враг ответил русским точно такой же любезностью.
Глава 14
Итоги второго эскадренного боя под Порт-Артуром заставили адмирала Того в ближайшие две недели воздерживаться от активных действий в дневное время суток – часть броненосцев 1-го боевого отряда требовали ремонта. Хотя русские и не смогли нанести японским кораблям фатальные повреждения, «Сикисима» выбыл из строя недели на две, «Микаса» – на десять дней, а для проведения ремонтных работ на «Фудзи» требовалась одна неделя. Лёгкие повреждения, не оказавшие особого влияния на боеспособность, получили «Асахи» и «Такасаго», оставшиеся в строю.
Возможно, японский командующий и рискнул бы выйти в бой и тремя кораблями линии, но в его планы в очередной раз вмешался непредвиденный фактор в виде «Ретвизана». Неуловимый русский броненосец в паре с крейсером «Боярин» неожиданно объявился у островов Гото, где успел потопить три парохода и пять шхун, прежде чем из Сасебо примчался отряд миноносцев. К сожалению самураев, четвёрка миноносцев не сумела догнать и остановить вражеские корабли – русские легко отбили две атаки, уклонившись от всех выпущенных торпед. Один из миноносцев получил тяжёлые повреждения и едва дотянул до берега.
Вице-адмирал Катаока бросил в погоню за «Ретвизаном» 5-й и 6-й боевые отряды, но, воспользовавшись наступившей темнотой, русские улизнули в южном направлении. Может, оно и к лучшему, так как старые крейсера Катаоки и Того-младшего практически не имели возможности остановить броненосец противника. А вот враг, в случае столкновения, имел хорошие шансы увеличить свой счёт потопленных транспортов ещё более громкой победой.
Как бы там ни было, из МГШ в очередной раз раздался вопль о помощи, и Того Хэйхатиро был вынужден отрядить парочку броненосцев для обеспечения безопасности судоходства у юго-западных берегов метрополии. Забегая вперёд, скажем, что действия Иессена вынудили японцев срочно ввести систему конвоев, что привело к некоторым трудностям в снабжении сухопутных сил в Корее.
С уходом «Хатсусе» и «Асахи» в распоряжении командующего Соединённым флотом осталось всего четыре более-менее боеспособных броненосца. По этой причине японцы активизировали свои действия в тёмное время суток, начав проводить минные постановки на внешнем рейде Порт-Артура. К постановкам привлекались все исправные истребители, и буквально в течение трёх-четырёх ночей враг успел выставить с десяток минных банок.
Спустя пару дней после второго сражения под Порт-Артуром – 1 марта – стало известно, что Николай Второй наконец-то утвердил вице-адмирала Макарова в должности командующего Тихоокеанским флотом. Одновременно с этим вице-адмирал Безобразов назначался командующим 1-й Тихоокеанской эскадрой – силами флота, базировавшимися на Квантунском полуострове.
Судя по всему, промедление с принятием Высочайшего решения было вызвано критичными телеграммами Верховского, отправленные им ещё до прибытия на Дальний Восток, и кознями со стороны недоброжелателей Степана Осиповича при дворе. Однако бой с двукратно превосходящими силами японцев расставил всё по местам: глава столичной комиссии встал на сторону Алексеева, представив второй бой с Того как грандиозную победу русского оружия.
Телеграмма Верховского, отправленная императору вечером 28 февраля, являлась образцом словоплётства и лизоблюдства. Наместник – сам не без греха, когда приходилось выслуживаться перед помазанником божьим – был поражён, с какой лёгкостью Владимир Павлович приписал себе лавры мудрого советника и наставника, с чьей помощью и была одержана вышеупомянутая победа. К счастью, с текстом телеграммы ознакомился очень ограниченный круг лиц, и ни Макаров, ни Безобразов, ни остальные участники боя так и не узнали, что именно советы Верховского помогли им заманить японцев на мины.
Видимо, глава комиссии всё-таки что-то заподозрил и не стал долго задерживаться на полуострове, отбыв в Харбин утром 2 марта. А на следующий день после отъезда Верховского в Порт-Артур прибыли великие князья Кирилл Владимирович и Борис Владимирович, собственными персонами. Едва глянув на донельзя довольные физиономии Кирилла и Бориса, Алексеев поймал себя на мысли, что война с Японией – сущие пустяки по сравнению с теми проблемами, которые могут доставить ему эти две приближённые к императору особы.
