По состоянию на 2 апреля вице-адмирал Безобразов мог в течение четырёх часов вывести в море всего лишь три эскадренных броненосца и пару крейсеров. В строю находилось полтора десятка исправных и готовых к бою истребителей, в основном иностранной постройки, да ещё пяток канонерских лодок. С этими силами, по мнению Макарова, невозможно было даже думать о завоевании господства на море, не говоря уже о полной победе над врагом.
Японцы, по оценкам русского командования, без проблем могли выставить в линию четыре броненосца, добавив к ним такое же количество броненосных крейсеров. Это не считая минимум десятка малых бронепалубных крейсеров и двух десятков миноносцев и истребителей. Степан Осипович, впрочем, не преминул заметить, что воюют не числом, а умением, и в самом ближайшем будущем он постарается показать адмиралу Того, как это делается.
В то время как русские военачальники искали выход из тактического цейтнота, в тысяче миль от Порт-Артура капитан 1-го ранга Трусов записал на счёт своего отряда ещё один уничтоженный японский угольщик. А на рассвете, спустя несколько часов после потопления угольщика, «Рюрик» и «Лена» были обнаружены крейсером «Сума». Ввиду явного неравенства сил, капитан 1-го ранга Цучия не стал спешить с началом боя, предпочтя дождаться подхода остальных кораблей 6-го боевого отряда.
Командир русского броненосного крейсера быстренько сообразил, что японцы просто так в одиночку по океану не шастают, и попросил старшего судового механика совершить чудо. Взяв курс на норд-ост, «Рюрик» выжал из своих стареньких машин целых семнадцать узлов хода, но так и не смог сбросить с хвоста погоню. Более того, во второй половине дня к «Суме» присоединилась «Цусима», опознанная сигнальщиками как «Нийтака».
Затем русские радиотелеграфисты услышали переговоры ещё двух японских крейсеров, находившихся где-то поблизости, буквально в двух десятках миль. Дело принимало очень скверный оборот, и командир отряда приказал передать кавторангу Берлинскому условный сигнал, который приводил в действие план, разработанный как раз для подобного экстренного случая. Прибавив пару узлов, «Лена» стала медленно удаляться на север, оставляя «Рюрик» в компании с двумя «японцами».
К удивлению Трусова, «Сума» изменила курс, начав преследование русского вспомогательного крейсера. «Цусима» же продолжала держаться поодаль, с помощью радиотелеграфа наводя на «Рюрик» двух очень серьёзных противников – «Касугу» и «Ниссин». Примерно за час до заката солнца сигнальщики засекли на горизонте мачты и трубы, которые принадлежали военным кораблям.
Гонка продолжалась, хотя погода существенно ухудшилась: океан разволновался, гребни волн облизывали стволы шестидюймовок, сильные порывы встречного ветра затрудняли ход. «Цусима», имевшая не столь хорошие мореходные качества, стала постепенно отставать. «Ниссин» и «Касуга» также продолжали наблюдаться в виде далёких мачт и труб, торчавших где-то на линии горизонта.
После наступления темноты «Рюрик» ещё около часа шёл заданным курсом, затем по приказу Трусова повернул на ост-зюйд-ост, уменьшив ход до двенадцати узлов. Шторм усилился, и русский броненосный крейсер всю ночь прилично валяло с борта на борт, словно известную детскую игрушку. Наконец, взошедшее утром солнце осветило совершенно пустынный океан: нигде вокруг не наблюдалось ни дымка, ни паруса. Посовещавшись с офицерами, командир корабля принял решение не искушать судьбу и, соединившись в условленном квадрате с «Леной», возвращаться во Владивосток.
За время своего второго рейдерства «Рюрик» потопил всего три вражеских парохода и три джонки, однако вынудил японцев организовать операцию по поиску с привлечением целых четырёх крейсеров, не считая вооружённых пароходов. Относительно скромное количество потопленных судов с лихвой компенсировались тем, что противник сильно ограничил судоходство у восточного берега острова Хонсю.
В то же время никто и не подозревал, что японцы придумали простую и достаточно эффективную систему оповещения о встреченных русских рейдерах. С некоторых пор за информацию о кораблях под Андреевским флагом капитаны нейтральных судов стали получать солидные суммы денег. Именно таким образом противник получил координаты квадрата, в котором «Рюрик» останавливал и досматривал американский пароход, идущий в балласте из Сан-Франциско в Шанхай.
Вечером 5 апреля в Порт-Артуре неожиданно получили телеграмму из Владивостока, в которой сообщалось о прибытии трёх призов, захваченных отрядом контр-адмирала Иессена. Эти три парохода – один из них являлся угольным транспортом – почти три недели ползли по океану, огибая Японские острова, продирались через дрейфующие ледовые поля у Курильской гряды, пока, наконец, не добрались до бухты Золотой Рог. Самое интересное во всей этой истории заключалось в том, что один из захваченных Иессеном кораблей так и не довёз до Японии почти три десятка первоклассных крупповских гаубиц и около трёх тысяч снарядов к ним.
Глава 17
В первой половине апреля японский флот продолжил минирование подходов к Порт-Артуру, проводя постановки исключительно в тёмное время суток. По этой причине почти каждую ночь на внешнем рейде крепости происходили скоротечные стычки с вражескими миноносцами, раз за разом завершавшиеся быстрым отходом кораблей противника. По подсчётам русских моряков, за первые две недели апреля лишь четыре ночи обошлись без встреч и перестрелок с японцами. Правда, в одну из таких ночей самураи посетили бухты Тахэ и Белого Волка, оставив за собой сюрпризы в виде полудюжины минных банок.
Чтобы парировать всё возрастающую минную угрозу, по приказу командующего флотом тралящий караван подвергся коренной реорганизации. Во-первых, был создан штаб отряда траления, который возглавил капитан 2-го ранга Шульц, Константин Фёдорович. Не считая добровольцев, коих за прошедшее время набралось в общей сложности около четырёх десятков, в распоряжение Шульца в приказном порядке откомандировали ещё почти сотню моряков. Людей взяли из нескольких расформированных экипажей, а также с некоторых кораблей эскадры.
Во-вторых, отряд траления был подчинён командующему обороной водного района крепости, капитану 1-го ранга Рейценштейну. Последний отвечал за всё, что происходило на внешнем рейде, и имел над собой всего лишь двух начальников – Макарова с Безобразовым. Чтобы обеспечить бесперебойную работу тралящего каравана, Рейценштейн задействовал все силы, которые имел в своём распоряжении: «Диану», пять канонерских лодок, вспомогательные пароходы и 2-й отряд истребителей.
Начиная с 8 апреля, каждый день, едва рассеивался утренний туман, с внутреннего рейда Порт-Артура выползала длинная вереница кораблей и судов разных классов. Тральные работы велись целый день: методично, без суеты и торопливости, русские моряки галс за галсом очищали от мин несколько фарватеров, ведущие в открытое море. К тралению ближайшей к проходу акватории активно привлекались минные катера, имевшие ограниченную мореходность.
Тралящий караван сопровождался одной-двумя канонерками, тремя-пятью «соколами», несколько раз в состав охранения включалась «Диана». Кроме того, благодаря вводу в эксплуатацию централизованного командного пункта на Золотой горе, береговые батареи в любой момент могли поддержать истребители и канонерки огоньком. Для этого начальнику смены – обычно на этот пост назначался кто-нибудь из артиллерийских офицеров с броненосцев и крейсеров – достаточно было снять телефонную трубку и указать координаты квадрата, пеленг и скорость цели, которую следует накрыть изо всех калибров.
