Ближе к вечеру генерал-лейтенант барон Штакельберг отдал приказ Фоку выдвинуть в район побережья между бухтой Янтоува и городом Бизцыво приданный этой дивизии 5-й Сибирский стрелковый полк и три батареи полевой артиллерии. Справедливости ради заметим, что новый командир 3-го Восточно-Сибирского корпуса попросту довёл до своего подчинённого приказ свыше – приказ Алексеева.
Другие полки дивизии генерал-майора Фока ни на метр не сдвинулись с горы Самсон и из-под Киньчжоу, продолжая интенсивно укреплять оборонительные позиции. Кроме всего прочего, после начала боевых действий по приказу наместника армейцы активизировали строительство второй линии обороны, проходившей по Тафашинским высотам. В частности, сооружались новые доты для пулемётов, строились дополнительные капониры для мортир и орудий, окопов вообще нарыли десятки километров.
Ход всех работ – график и качество исполнения – контролировался комиссией из офицеров инженерного корпуса, присланной из штаба наместника. Во главе этой комиссии проверяльщиков и наблюдателей стоял подполковник– инженер Телегин, подчинявшийся лично генерал-адъютанту и, по слухам, находившийся у Алексеева в большом фаворе.
Несмотря на опасения командующего 1-й Тихоокеанской, на следующий день японцы не высадились в районе Бицзыво. Японцы продолжили развивать своё наступление на севере, шаг за шагом оттесняя с правого берега Ялу войска генерала Засулича. Затем, форсировав реку Эйхо, противник обошёл Тюреченский оборонительный участок, чем вынудил русское командование растягивать свои и без того малочисленные силы.
Утром 23 апреля в Порт-Артур наконец-то притащился эшелон с морскими минами, отправленный из Владивостока почти две недели назад. А ещё сутки спустя в штаб флота поступила телеграмма от Иессена, извещавшая о прибытии во Владивосток вспомогательного крейсера «Ангара».
Казалось бы, совершенно ничем не примечательное событие на фоне походов «Рюрика» или крейсерства того же «Ретвизана». Фокус заключался в том, что корабль капитана 2-го ранга Сухомлина прорвался во Владивосток напрямик, пройдя через Цусимский пролив. Причём сделал это в дневное время суток, когда пролив превращался в оживлённый перекрёсток морских путей, по которому туда-сюда сновали японские корабли и суда. Более того, русский вспомогательный крейсер имел наглость издевательски пройти на виду у вражеского отряда, состоявшего из «Такао», китайского трофея «Сайена» и канонерской лодки «Осима». Самураи проглотили эту обиду, так как при всём желании их тихоходные калоши никак не могли состязаться в скорости с «Ангарой», а четвёрка миноносцев из Мозампо примчалась слишком поздно, когда от неприятеля уже и след простыл.
Воспользовавшись просчётами и нерасторопностью русского командования,1-я армия генерала Куроки успешно форсировала реку Ялу, разгромила и отбросила Восточный отряд, тем самым открыв себе дорогу вглубь просторов Маньчжурии.
В тревожном ожидании прошла почти неделя, пока, наконец, днём 30 апреля в штаб наместника не поступило известие о подходе к северо-восточному побережью Квантунского полуострова целой армады японских транспортов и боевых кораблей. В телеграмме от командира дозорного отряда штабс-капитана Войта сообщалось, что в бухте Кинчан лес мачт уходит за горизонт, и штабс-капитан лично насчитал более полусотни судов.
Спустя пару часов в Порт-Артур пришла вторая телеграмма, от командира пехотного батальона подполковника Ранцева, где говорилось о начатой неприятелем бомбардировке высот у деревни Сяндьгоу. Не жалея снарядов, вражеские канонерки и крейсера обрабатывали район предстоящей высадки десанта, а японские миноносцы занимались тралением предполагаемых минных полей. Которые, к великому сожалению Алексеева, начисто отсутствовали – русские истребители так и не наведались к северу от бухты Янтоува по причине банальной нехватки морских мин.
Утром 1-го мая, как обычно, на внешний рейд потянулись суда тралящего каравана. Однако, в отличие ото всех предыдущих дней, шестёрка грунтоотвозных шаланд и парочка пароходов занялись не входным створом, а сразу же вошли в фарватер, ведущий к бухте Тахэ. Обычно данный фарватер тралился раз в неделю, так как практически не использовался русскими кораблями. Следом за тральщиками – так с лёгкой руки наместника с некоторых пор стали называть суда тралящего каравана – в море вышла пятёрка миноносцев, три канонерских лодки и восемь истребителей 2-го отряда.
Около одиннадцати часов утра на внешнем рейде захлопали малокалиберные пушки, затем, с небольшими промежутками, прогремели три сильных взрыва. Расстреляв три японские мины, выуженные тральщиками, русские миноносцы направились в Дальний.
Пароходы и грунтоотвозные шаланды повернули к Тигровому полуострову, где их ожидал большой фронт работ. Наконец, с мостика канонерской лодки «Отважный» замигал ратьер: капитан 2-го ранга Лебедев, ответственный в этот день за тральные работы на внешнем рейде крепости, дал «добро» на использование очищенного фарватера.
Пропустив вперёд себя «Диану», в море вышел «Аскольд», дымя изо всех пяти труб, длинной кильватерной лентой потянулись истребители обоих отрядов. Встав головным, крейсер капитана 1-го ранга Грамматчикова повёл в Талиенванский залив колонну, состоявшую из восемнадцати истребителей, то есть изо всех исправных кораблей данного класса, имевшихся на тот момент в составе 1-й Тихоокеанской эскадры.
Отрядом, точнее, всей операцией командовал сам адмирал Макаров, лично поднявший свой флаг на «Аскольде». Отделениями истребителей командовали надёжные и проверенные в боях офицеры: капитан 1-го ранга Матусевич – шёл на «Бесшумном», капитаны 2-го ранга Елисеев и Бубнов – находились на «Грозовом» и «Сердитом» соответственно.
Дойдя до Дальнего, командующий флотом связался по телеграфу с Безобразовым, надеясь на хорошие новости. Хорошие новости из Порт-Артура совпали с появлением на горизонте «Новика», на всех парах спешившего в Талиенванский залив.
Крейсер капитана 2-го ранга Шульца покинул сухой док буквально пару дней назад, в течение суток в авральном порядке принимал на борт боекомплект, уголь, воду, едва успев к началу операции. А вот от идеи включить в состав отряда «Богатырь» Макарову, к сожалению, пришлось отказаться – на корабле капитана 1-го ранга Стеммана открылась течь в подводной части корпуса, плюс из-за нехватки людей и плавучих кранов порт не успел провести усиление артиллерийского вооружения.
Как только солнце коснулось краем своего диска западного горизонта, русский отряд в плотном строю двинулся на выход из залива Талиенван, и, благодаря оставленному в минном заграждении проходу, благополучно миновал пролив Саншаньтау. После этого, согласно разработанному плану операции, Макаров разделил свои силы на четыре отдельных отряда. Истребители тремя кильватерными колоннами держались ближе к берегу, а крейсера взяли мористее, держась примерно пятнадцати кабельтовых к зюйд-осту от кораблей правофлангового отряда каперанга Матусевича.
Поначалу шли быстро, держа ход в восемнадцать узлов, но на траверзе мыса Риф сбросили скорость до четырнадцати, а затем и вовсе до двенадцати. Сбросив скорость, отделения истребителей перестроились, идя далее строем пеленга на всё тех же двенадцати узлах. Сигнальщики до боли в глазах всматривались в ночную темноту, ища силуэты японских боевых кораблей и транспортов.
