– Мачты лучше не восстанавливать, а взять и срубить их на всех канонерках к чертям собачьим, на случай, если придётся уходить вдоль берега и прятаться по заливам и бухтам, – заметил генерал-адъютант. – Далее… Добавьте по паре скорострелок Канэ на каждую из лодок, а перед операцией командирам придётся оставить на берегу часть штатных плавсредств. Сами знаете, что у японцев очень эффективные фугасные снаряды.
– Хм, а если нам послать вперёд канонерок «Новика»? – командующий флотом пригладил свою бороду, бросив взгляд на Безобразова. – И не одного, а со всеми исправными истребителями первого отряда.
– Думаю, Степан Осипович, что «Новик» ой как вам пригодится для баталии с крейсерами Того и Девы, – покачал головой наместник. – Как и истребители первого отряда.
– Хорошо, обойдёмся одними «соколами» и старыми миноносцами, – согласился Макаров, берясь за фарфоровую чашку. – Господа, давайте наконец-то насладимся чаем с медком, а потом хорошенько подумаем, каким образом увести Того подальше от Эллиотов.
Глубокой ночью во Владивосток полетела срочная телеграмма, предписывающая врио начальника Отдельного отряда немедленно готовиться к выходу в море. Где-то под утро из Порт-Артура началась отправка ещё одной телеграммы, в которой содержалась подробная инструкция для без пяти минут контр-адмирала Рейценштейна. Третья телеграмма ушла в десятом часу утра и удивила многих: Алексеев продавил-таки назначение для своего любимчика Иессена, дав тому шанс полностью восстановить пошатнувшуюся было репутацию ответственного начальника.
Глава 20
В течение следующих дней Алексеев успел завершить множество дел. Во-первых, пригласил к себе обоих великих князей и обстоятельно побеседовал с ними о перспективах России в войне с Японией. После этой беседы призадумавшиеся Кирилл с Борисом сразу же отправились на вокзал, где их ждал личный поезд наместника, который и увёз их из Порт-Артура. К слову сказать, к огромному облегчению Макарова, Безобразова да и самого генерал-адъютанта, которому порядком надоели бесконечные вакханалии августейших персон.
Забегая вперёд, скажем, что несколько часов спустя поезд с великими князьями был обстрелян передовым отрядом японской кавалерии. Обстрел был произведён где-то между станциями Киньчжоу и Саншилипу, Кирилл с Борисом не пострадали, и даже не испугались – пьяным, как известно, и море по колено. По прибытии в Мукден великие князья на несколько месяцев «окопались» в ставке Куропаткина и отбыли в Петербург лишь с наступлением зимы.
Избавившись от высокородного балласта, Алексеев раздал последние указания всем, кому только мог: Штакельбергу, Смирнову, Белому, Моласу, на плечи которого рухнули работы по довооружению канонерских лодок. Затем, спустя почти тридцать шесть часов после исторического совещания, наместник наконец-то выехал из Порт-Артура. По дороге, как и планировал, завернул в Дальний, где лично поставил задачу капитану 2-го ранга Шульцу, Константину Фёдоровичу.
Выйдя из Дальнего поздно вечером 11 мая, двухвагонный состав генерал-адъютанта к полуночи миновал станцию Нангалин и потащился дальше на северо-восток. Будучи уверенным, что японцы всё ещё не дотопали до железной дороги, смертельно уставший Алексеев со спокойной совестью лёг отдыхать. Флуг с Болоховитиновым получили приказ будить наместника только в случае, если небо упадёт на землю, либо будет получена телеграмма от императора.
Вражеские пехотинцы – 3-я дивизия из армии барона Оку Ясуката – действительно, ещё не добрались до стратегически важной для Порт-Артура магистрали. Наступая от места своей высадки в направлении станции Пуланьдян, японцы неожиданно вошли в соприкосновение с отрядом генерала Зыкова, включавшим в себя семь батальонов пехоты. Продвижение 4-й дивизии из состава той же самой армии генерала Оку также застопорилось, ибо на юго-западе самураи натолкнулись на сильное сопротивление 5-го Сибирского стрелкового полка под командованием полковника Третьякова.
Соединённый флот не имел возможности содействовать армии в наступлении вдоль берега, так как северные варвары постарались напичкать минами бухты Янтоува, Керр, Дипп, а также залив Сицхао. Небольшие глубины в Кинчжоуской бухте не позволяли крупным боевым кораблям действовать в этом районе, а ведущие в Талиенванский залив проливы русские прикрыли очень плотными минными заграждениями.
В то же самое время в арсенале потомков самураев имелось одно средство, до сих пор ни разу не применённое в войне с Россией. Данное средство называлось диверсионным методом ведения войны и требовало наличия специфически обученного личного состава. Личный состав – шпионы, лазутчики, диверсанты – с некоторых пор прочно обосновался как в Маньчжурии, так и на Квантунском полуострове. Несмотря на все усилия русских жандармов, японцы довольно успешно вели разведдеятельность, а после начала войны стали периодически устраивать мелкие диверсии.
Видимо, в преддверии высадки сухопутных войск у Бицзыво, вражеская агентура получила приказ активизировать свои усилия и организовать несколько серьёзных диверсий. Этими диверсиями стали подрыв моста через речушку Бэйдахэ и пуск под откос состава со стройматериалами для узла обороны на горе Самсон.
Упомянутый эшелон сошёл с рельсов в теснине, не доезжая станции Киньчжоу, в результате чего движение поездов на этом участке застопорилось на неопределённый срок. Железнодорожному начальству оставалось лишь посыпать голову пеплом, моля бога, чтобы генерал-адъютант проснулся в хорошем настроении и сгоряча не отдал бы своим жандармам команду «фас».
Проспав почти до полудня 12 мая, наместник неожиданно обнаружил, что его поезд стоит себе на станции Киньчжоу, причём совершенно без движения. Появившийся адъютант тотчас доложил, что дорога на север перекрыта взорванным мостом, а железнодорожное начальство в данный момент делает всё, что в его силах. К месту диверсии уже была выслана сводная команда из солдат и рабочих, руководимая инженером-путейцем, которая начала работы по восстановлению моста. Одновременно с этим генерал-майор Фок отправил батальон солдат к сошедшему с рельсов эшелону, с приказом перегружать брёвна на повозки и отправлять их к месту назначения.
Раздосадованный неожиданно возникшей заминкой, Алексеев решил лично проконтролировать ситуацию со взорванным мостом, поэтому после очень позднего завтрака отправился к месту диверсии. Кортеж наместника состоял из двух пароконных колясок и, кроме личной охраны, сопровождался полусотней казаков. Такого количества охраны, по мнению Флуга, было вполне достаточно для обеспечения безопасности генерал-адъютанта.
Глянув на то, как обстоят дела у взорванного моста, Алексееву сразу же стало ясно, что в ближайшую неделю он вряд ли доберётся до Мукдена на поезде. Настроение наместника сразу же испортилось, и, чтобы хоть немного успокоиться, он решил прогуляться вдоль русла речушки. Казаки из полусотни охраны недовольно хмурились и сопровождали Алексеева с шашками наголо, с подозрением поглядывая на халупы местных жителей.
Прогулка на свежем воздухе пошла на пользу: генерал-адъютант подавил растущее желание выплеснуть на кого– нибудь свой гнев, придя к выводу, что судьба готовит ему очередные, очень тяжкие испытания. Решив, что пришла пора возвращаться, наместник неожиданно обратил внимание на то, что китайцы куда-то попрятались, а казаки вглядываются в каких-то всадников, показавшихся на противоположном берегу речки.
