Вторая фаза сражения в Жёлтом море продолжалась немногим более часа и отличалась изменением тактики со стороны сынов богини Аматерасу. Задействовав с семидесяти пяти кабельтовых свои главные калибры, самураи попытались сосредоточить свой огонь на флагманских броненосцах русских, а также на «Ретвизане».
Последнее им сделать не удалось, ибо капитан 1-го ранга Щенснович счёл, что его корабль не стеснён необходимостью держать строй любой ценой и имеет полное право маневрировать самостоятельно. В результате в течение всей второй фазы боя японцам приходилось раз за разом начинать пристрелку по «Ретвизану» по новой, без толку растрачивая время и боеприпасы. Броненосец Щенсновича, раскрашенный волнистыми линиями четырёх цветов, то и дело делал неожиданный галс влево, или вправо, выписывал восьмёрки и зигзаги, ведя меткий ответный огонь.
А вот впередиидущему «Пересвету» в очередной раз пришлось пройти через самый настоящий ад. По идущему под контр-адмиральским флагом кораблю поначалу стреляли «Хатсусе» и «Сикисима», затем последние перенесли свой огонь на другие цели, а к обстрелу «Пересвета» подключился броненосный крейсер «Касуга».
Уже через четверть часа после возобновления боя броненосец каперанга Бойсмана получил крен в три градуса, спустя ещё десять минут замолчала носовая башня главного калибра, повреждённая 305-мм «чемоданом» с «Хатсусе». Ещё одно попадание двенадцатидюймового фугаса окончательно подломило фок-мачту, и так едва державшуюся в вертикальном положении, и та всей своей массой легла на первую дымовую трубу. Один или два японских снаряда вскрыли третью дымовую трубу чуть ли не по всей её высоте, и к концу боя «Пересвет» оказался не в силах поддерживать скорость больше пятнадцати узлов.
Вице-адмирал Того разгадал задумку Безобразова совершить маневр «crossing the T» и, имея преимущество в скорости и свободу маневра, с ходу парировал намерение русских. Возобновив бой практически на параллельных курсах, обе сражающиеся стороны постепенно сблизились до четырёх десятков кабельтовых. В результате потомки самураев получили шанс использовать своё тактическое превосходство в виде большей огневой производительности одиночных казематных шестидюймовок.
В то же самое время Пётр Алексеевич Безобразов сполна воспользовался естественной природной помехой, затруднявшей работу вражеских наводчиков – ярким летним солнцем. Как только «Микаса» оказался на траверзе «Ретвизана», командующий 1-й Тихоокеанской эскадрой приказал повернуть на пару румбов влево.
Спустя десяток минут адмирал велел ещё раз довернуть на два румба влево, минимизируя преимущество противника в скорости. Ещё через четверть часа по приказу Безобразова русская колонна совершила третий поворот влево на пару румбов, заставляя неприятеля описывать гигантскую циркуляцию по большой дуге. На протяжении практически всей второй фазы боя солнечные лучи слепили японцев, сводя на нет преимущество скорострельных армстронговских артустановок.
Флагман русской эскадры в течение примерно получаса подвергался огневому воздействию со стороны двух вражеских кораблей – «Асахи» и «Микасы». Затем, по мере сближения на параллельных курсах, к обстрелу «Цесаревича» подключились «Сикисима» с «Хатсусе», и попадания стали следовать одно за другим.
Позднее было подсчитано, что во время второй фазы боя броненосец кавторанга Шумова был поражён пятнадцать раз, в том числе шесть раз 305-мм снарядами. Так, в частности, двенадцатидюймовый фугас заклинил шестидюймовую башню правого борта, ещё один «чемодан» такого же калибра исковеркал и скособочил вторую дымовую трубу. Остальные попадания причинили очень сильные повреждения надстройкам и незащищённому бронёй надводному борту корабля. Были разрушены кормовой мостик, боевые марсы на фок– и грот-мачтах, возникли пожары на юте, уничтожившие офицерские каюты. Японские снаряды угодили и в обе башни главного калибра, на короткое время выведя их из строя.
Ответный огонь артиллеристов «Цесаревича» оказался весьма точным: флагман Того получил восемь попаданий, причём пять раз из 305-мм орудий. К этому добавилось три «подарка» от «Петропавловска» и по паре снарядов с «Полтавы» и «Севастополя», удачно угодившие в каземат и барбет носовой башни главного калибра.
В каземате «Микасы» вспыхнул пожар, сопровождавшийся детонацией некоторого количества пороховых зарядов, в результате чего была полностью уничтожена одна 152-мм пушка. Ещё две пушки аналогичного калибра были повреждены и отремонтированы лишь после окончания боя. В довершение всего детонировавший в момент выстрела двенадцатидюймовый снаряд на кусочки разнёс ствол правого орудия носовой башни. Град обломков накрыл ходовой мостик, убив и ранив нескольких офицеров и лишь каким-то чудом не зацепив командующего японским флотом.
Досталось и «Петропавловску», волею судьбы и Безобразова оказавшемуся вторым мателотом в колонне. Во время второй фазы сражения по кораблю капитана 1-го ранга Яковлева успели пострелять все четыре вражеских броненосца, вкупе добившись восьми прямых попаданий. «Петропавловск» закончил бой с двумя новыми пробоинами, креном на правый борт в пару градусов и перешедшей на ручное управление носовой шестидюймовой башней правого борта.
«Севастополь» с «Полтавой» получили соответственно шесть и пять неприятельских снарядов, в большинстве своём шестидюймовых. Единственным серьёзным успехом японских комендоров можно считать попадание 305-мм «чемодана» в корму «Севастополя», чуть ниже кормового минного аппарата. К счастью для русских моряков, разрыв снаряда разрушил минный аппарат и саму торпеду, которая так и не детонировала. Броненосец получил дифферент на корму, но продолжал поддерживать установленную командующим скорость хода. На «Полтаве» возник сильный пожар на баке, вызванный попаданиями парочки фугасов, был полностью разрушен боевой марс на фок-мачте, а также разбита одна из 152-мм казематных пушек.
Обстреляв по очереди практически все неприятельские корабли, «Ретвизан» в конце концов сосредоточил весь свой огонь на «Ниссине». В течение последних двадцати пяти минут боя в творение итальянских инженеров угодило штук восемь снарядов, вынудив вице-адмирала Катаоку мысленно молить богов и предков о помощи. А что ещё делать, если пара русских «гостинцев» весом за триста кило каждый легко пробивают броню борта и каземата, а ещё один крупнокалиберный снаряд прямо на глазах адмирала разваливает на куски палубную шестидюймовку? Расчёт уничтоженного орудия буквально испарился, обломки и осколки убили и ранили комендоров соседней 76-мм пушки.
Броненосец капитана 1-го ранга Щенсновича, в первую очередь, благодаря грамотному маневрированию его командира, отделался лишь семью прямыми попаданиями. Правда, один из снарядов «Ниссина» или «Касуги» угодил в кромку амбразуры носовой башни, одним махом лишив «Ретвизан» половины артиллерии главного калибра. В результате взрыва этого снаряда загорелись парусиновые чехлы на амбразуре, и при их тушении была залита система электрического привода вертикальной наводки. В довершение к этому попавшие под мамеринец осколки заклинили механизм горизонтальной наводки, и в дальнейшем башня вела огонь лишь тогда, когда неприятель сам случайно оказывался в прицеле. Прочие попадания не причинили «Ретвизану» каких-либо серьёзных повреждений, повлиявших на боевые качества корабля.
