Японцы также понесли потери: при выходе в торпедную атаку «Хаятори» получил 120-мм снаряд в машинное отделение, резко потерял скорость и угодил в прицелы крупнокалиберных пушек «Манджура» и «Отважного». Двух прямых попаданий из старых добрых восьми– и шестидюймовок сполна хватило, чтобы отправить «Хаятори» на дно. Ещё два 120-мм снаряда поразили «Харусаме», но он успел скрыться в спасительной темноте, сумел дотянуть до залива Сицхао, где и приткнулся к берегу.
Наскоро залатав свеженькие пробоины, самураи перезарядили минные аппараты и минут сорок спустя атаковали повторно. Зайдя с носовых курсовых углов, шесть истребителей противника засыпали градом снарядов идущие в авангарде «Скорый» и «Стройный». Спешно расстреляв около дюжины торпед, японцы оперативно отвернули в сторону, чтобы, не дай бог, не повторить судьбу «Хаятори».
Одна из мин поразила «Стройный», вторая прошла под форштевнем «Отважного», третья же угодила в корму «Корейца». Садясь носом, «Стройный» повернул к берегу острова Сяошаньдао, а канонерская лодка потеряла ход. Опасаясь быстрой гибели корабля, капитан 2-го ранга Беляев был вынужден отдать приказ большей части экипажа немедленно эвакуироваться на борт «Гремящего».
Попытка взять тонущую канлодку на буксир не удалась, и спустя полчаса «Кореец» опустился на дно Жёлтого моря. «Стройный» почти дотянул до отмели, сев на грунт на глубине в полтора десятка метров. Экипаж русского истребителя вплавь добрался до берега Сяошаньдао и во второй половине дня был снят с острова пришедшим из Дальнего «Расторопным».
Предрассветные сумерки застали остатки отряда наместника в пяти кабельтовых восточнее острова Саньшаньдао. Русские моряки напряжённо вглядывались в туманную дымку, ожидая третью атаку неприятеля, Алексеев нервничал, требуя как можно скорее исправить станцию радиотелеграфа и наладить, наконец, связь с Порт-Артуром. Больше всего в тот момент генерал-адъютант боялся, что с первыми лучами солнца он узреет четвёрку японских броненосцев или пару-тройку вражеских крейсеров, либо то и другое, вместе взятое.
Алексеев не подозревал, что у его визави имелось множество куда более серьёзных проблем, чем выдвижение всей эскадрой ради личной мести наместнику. У страха, как известно, глаза велики, поэтому после прорыва русских канонерок к бухте Кинчан с Эллиотов хлынул поток радиограмм, полностью дезориентировавших адмирала Того. Если верить этим радиограммам, русские играючи вынесли всё охранение маневренной базы, вдребезги разгромили береговые батареи и вот-вот должны были перетопить последние транспорты. Сие, разумеется, соответствовало действительности лишь частично, но об этом на тот момент не ведал ни один из японских военачальников.
Прервав сражение с Макаровым и Безобразовым, Первая эскадра на всех парах помчалась на север, но, как и ожидалось, не успела добраться до архипелага до заката солнца. Исходя из полученной информации, Того Хэйхатиро предположил, что русские разделили свои силы на три отряда и оперируют южнее, западнее, и севернее Эллиотов.
Уцелевшие японские транспорты разбегались кто куда, лишь бы не угодить под огонь гайдзинов, или своих собственных батарей. Дело в том, что с наступлением темноты береговые батареи Хасяндао и Суилидао обстреляли старый крейсер «Такао», приняв того за канонерку противника. В результате «Такао» был вынужден отойти в море, где и проболтался до рассвета.
У северного побережья Дачансандао разгорелся ещё один бой с призраками: с мостика бывшего китайского «Цзи-Юаня» углядели похожий на «Корейца» силуэт и, не мудрствуя лукаво, приказали пальнуть по нему главным калибром. Недолго думая, канониры «Чокая» громыхнули в ответ из 210-мм крупповской пушки, после чего старая лодка шарахнулась в сторону. Несколько японских пароходов, находившиеся неподалёку, тотчас дали дёру куда подальше, разбегаясь к востоку и северо-востоку. Довершая неразбериху, к месту боя примчалась пара миноносцев 6-го отряда, едва не торпедировав «Сайен».
Исходя из предположения, что русские развернули охоту на транспорты к северу от Дачансандао, 1-й боевой отряд прошёл мимо острова Умандао и лёг на курс 293 WNW. Минут через двадцать после смены курса из темноты, словно призраки, один за другом вынырнули два парохода. Один из них отвернул вправо, чтобы ненароком не таранить «Микасу», второй прорезал строй отряда, проскочив под носом у «Асахи».
Последний был вынужден повернуть влево, «Сикисима» и «Хатсусе» повернули вправо, избегая столкновения с первым транспортом. Спустя несколько минут таран «Касуги» заскользил по борту «Хатсусе», сминая листы обшивки на броненосце капитана 1-го ранга Накао. Хотя каперанг Осиноуэ и успел отдать команды «переложить руль» и «полный назад», его корабль по инерции прошёл ещё несколько десятков метров.
«Хатсусе» получил крен на борт почти в пять градусов, принял более тысячи тонн воды и утром был взят на буксир «Асахи». К вечеру аварийный броненосец поставили на мелководье, а спустя неделю он вместе с остальными кораблями своим ходом ушёл на ремонт в Сасебо. Ремонт «Хатсусе» продлился более трёх месяцев и завершился к середине сентября.
Наконец, свежий утренний бриз разогнал клочья тумана, позволив определиться с входным створом фарватера, ведущего через минное поле. Затем появившийся на горизонте огненно-красный диск солнца осветил пустынное море на несколько миль вокруг, лишь к северо-востоку на горизонте виднелось несколько дымов.
Спустя полчаса эти дымы материализовались в силуэт броненосного крейсера «Якумо», сопровождаемого авизо «Чихайя» и тремя истребителями. Японцы не торопились, видимо, даже не подозревая, что северные варвары провели остаток ночи на мелководье у берега Саньшаньдао.
В отличие от противника, генерал-адъютант спешил, желая поскорее оказаться в проливе Дасяншань, за тремя линиями минного заграждения, поэтому русские не мешкали ни минуты. Пройдя минное поле, отряд наместника увеличил скорость до максимума, стремясь выйти из зоны досягаемости вражеской артиллерии. Истребители быстро умчались прямиком к Дальнему, оставив за кормой медлительные канонерские лодки.
Алексеев торопился не зря: подойдя к проливу Саньшань, «Якумо» открыл огонь главным калибром. Почти с предельной дистанции, залпами, с максимально возможной в данной ситуации скорострельностью. Хотя восьмидюймовые снаряды падали с очень сильным рассеиванием, канлодки были вынуждены идти зигзагами, чтобы избежать случайных попаданий.
«Гремящий» с «Отважным» выжали из своих машин проектную скорость, а вот «Манджур» постепенно отставал – повреждённый в бою корабль мог идти лишь на десяти узлах. Вдобавок каждый близкий разрыв встряхивал канонерку так, что в носовой части корпуса «Манджура» вновь открылась сильная течь.
Выпустив полтора десятка снарядов, японцы поглушили огромное количество рыбы, но так и не смогли поразить ни одной цели. «Манджур» вышел за пределы досягаемости армстронговских орудий и спустя примерно полчаса отшвартовался у пирса. С трудом переставляя ноги, смертельно уставший генерал-адъютант сошёл на берег и, не реагируя на задаваемые ему вопросы, поплёлся к поданному экипажу.
