«Пожалуйте, отрежьте у меня кусочек мозга, – шутливо просит меня одна женщина, вымученно улыбаясь. Видно, что она уже доведена до отчаяния. – Я так больше не могу. Я хочу прекратить все это. Мой мозг постоянно работает на пределе своих возможностей, до такой степени, что я не могу заснуть по вечерам».
Это, пожалуй, самое распространенное желание всех сверходаренных – перестать думать или, точнее, научиться контролировать свой разум. Все они мечтают найти ту самую волшебную кнопку и включать свой мозг только тогда, когда это необходимо, чтобы наконец справиться со своим постоянным умственным напряжением.
«Я не хочу больше так жить, не могу. Я долго и дотошно изучал свой случай и пришел к выводу, что мое неумение приспособиться к жизни происходит от ума, строптивого и вредоносного. Он не дает мне покоя, я не в состоянии с ним справиться, из-за него я как дом с привидениями – мрачный, опасный, пугающий, одержимый распоясавшимся духом. В меня словно вселился бес, и этот бес – я сам. Я больше не в силах думать, ты должен мне помочь. Мой мозг бежит марафон каждый день, каждую ночь, он безостановочно вертится как белка в колесе».
[13]
Человек без кожи: гиперчувствительность
Когда ты обладаешь повышенной чувствительностью, рано или поздно тебе становится тяжело постоянно ощущать чужие эмоции. Сверходаренным бывает нелегко сдерживать свои благородные порывы – они всегда готовы оказать поддержку, проявить сочувствие и понимание. Они хотят помочь, потому что точно знают, что и как нужно делать, так как сами уже давно разобрались в данной ситуации. Поэтому таким людям часто доверяют все свои сокровенные тайны, ведь они всегда могут понять и прочувствовать чужие проблемы. Их способность к глубокому и подробному анализу делает их мнение ценным, а советы – важными. Но, с другой стороны, выслушивая чужие истории, сверходаренный впитывает все эмоции собеседника. Чувства других становятся его собственными, и теперь он тоже начинает страдать. Ему приходится искать надежные механизмы защиты, чтобы сохранять душевное равновесие и не поддаваться этим эмоциональным всплескам. Все это может привести, наоборот, к специально выдерживаемой дистанции с окружающими, чтобы не перегружать себя лишними эмоциями. Нет, он не теряет интерес к их проблемам, совсем наоборот, он принимает их еще ближе к сердцу. И, посмотрев на мир чужими глазами, он чувствует, что не в силах помочь им и избавить их от страданий. Так наш сверходаренный начинает выстраивать стену вокруг себя. Он пытается заглушить в себе все эмоции, чтобы больше ничего не чувствовать. Только так он способен выжить. Но со стороны это выглядит как отсутствие всякого сострадания.
Чтобы не испытывать больше этой излишней эмоциональной нагрузки, сверходаренный человек как бы окружает себя защитным панцирем, и со стороны это выглядит так, как будто он всегда подчеркнуто холоден, держится на расстоянии и ничего не чувствует по отношению к окружающим. Он как будто теряет способность любить и высокомерно отгораживается от всего мира. Становясь таким образом собственным заложником, наш герой испытывает двойные мучения: с одной стороны, ему требуется много энергии, чтобы не думать о чужих эмоциональных переживаниях, с другой, он кажется со стороны совсем не таким, какой он есть на самом деле. Вы наверняка догадываетесь, что такая схема защиты неизбежно дает сбой, так как сверходаренный никак не может перестать принимать близко к сердцу чужие переживания и, разумеется, страдает из-за этого. Его проблемы усугубляются еще и тем, что окружающие отворачиваются от него, не желая иметь ничего общего с таким черствым и бесчувственным человеком. Получается настоящий заколдованный круг!
Улавливание чужих эмоций – обратная сторона сверхчувствительности к окружающим: почти физически ощущать, как твой собеседник поведет себя в следующее мгновение, каковы будут его дальнейшие действия. В другом контексте такую способность можно было бы назвать проницательностью. Но здесь мы видим нечто другое: ясную уверенность сверходаренного в дальнейших словах, жестах и действиях своего визави. Эта уверенность появляется путем мгновенного, но тщательного анализа его эмоционального состояния, что и складывается в цельную картину поведения. Получается своеобразная интуитивная дедукция. Другими словами, сверходаренный знает все обо всех своих знакомых, но на подсознательном уровне. Оказавшись в привычной ситуации, он даже может направлять разговор с собеседником в нужное русло или, наоборот, замолкает, постеснявшись своей способности читать чужие мысли.
«Глядя на нее, я подумала: „Неужели и она станет такой же, как все?“ И попробовала представить себе ее через десять лет. […] Но у меня ничего не получилось. Какое счастье! Первый раз вижу кого-то, чье будущее не могу предсказать, перед кем открыты все дороги судьбы».
[14]
Для сверходаренных людей характерна навязчивая гиперчувствительность. Они очень остро ощущают любые эмоции и чутко реагируют на малейшие изменения вокруг них. Для них все имеет исключительное значение. Они стремятся уловить и запомнить малейшую деталь, даже ту, присутствие которой никто не замечает. Такую незначительную, что она даже не появляется на горизонте нашего сознания.
Таким образом, жизнь нашего уникального человека, наполненная новыми эмоциями и ощущениями, приобретает невиданный размах и редкостную глубину, но для него самого она часто становится совершенно невыносимой из-за постоянного накала страстей.
Бывает так, что испытываемая сверходаренными эмоциональная нагрузка оказывается настолько сильной, что некоторые их поступки становятся излишне импульсивными. Такие взрывы эмоций часто выливаются в тяжелые душевные травмы, ведь данное поведение является для него единственно возможной реакцией на разрушительное воздействие всей этой лавины чувств и переживаний, грозящей затопить все вокруг.
«Это всегда чудо. Как только хор начинает петь, разом исчезает все. […] И каждый раз мне хочется плакать, у меня сжимается горло, я креплюсь как могу, но, кажется, все равно вот-вот разрыдаюсь. […] Это такая красота, такая стройность и совершенная слиянность. Я перестаю быть собой, становлюсь частицей высокого целого, к которому принадлежат также все остальные, и с тоской думаю, почему такое происходит только в редкие минуты, когда поет хор, а не ежедневно».
[15]
«Мои эмоциональные реакции настолько нестандартны, что меня никто не может понять, – рассказывает Дельфина. – Когда мы приезжаем в гости к родителям моего мужа, я всегда чувствую себя не в своей тарелке. Они довольно милы со мной и вроде принимают меня в свой круг. Но я чувствую, что на самом деле они не любят меня, а только притворяются, чтобы не расстраивать своего сына. В итоге я начинаю весьма болезненно реагировать на все, что мне говорят. Я моментально завожусь, прежде чем мой собеседник успевает понять, что же меня так задело. Разумеется, все это только усиливает их неприязнь. А для меня эти поездки каждый раз превращаются в тяжелое испытание, ведь они причиняют мне жуткие страдания».
