Необходимо иметь в виду то существенное обстоятельство, что руководители советской власти с самого начала обратили пристальное внимание на революционную деятельность китайского народа и сформировали определенный его образ. «Лидеры большевиков рассматривали китайских рабочих в России как естественных союзников в борьбе с буржуазией и империализмом. В 1917 г. большевиками был образован пробольшевистский Союз китайских граждан. В конце 1918 г. он был преобразован в Союз китайских рабочих, объединявший несколько национальных китайских организаций; как утверждалось, его численность составляла 40–60 тыс. человек. Когда пекинское правительство отказалось признать большевистскую власть и отозвало своих дипломатов, большевики утвердили союз в качестве официального представителя интересов китайских граждан в России и передали ему здание китайского посольства в Петрограде. Председатель Союза Лю Цзэжун выступал на I конгрессе Коминтерна. Союз китайских рабочих также был основан на Украине. В декабре 1918 г. НКИД направил специальное письмо в ВЧК, все Советы и местные чрезвычайные комитеты, в котором говорилось: “Необходимо разъяснить зависящим от вас органам, что китайские и других восточных стран граждане в России отнюдь не могут быть причислены к буржуазным классам и считаться, хотя бы в малейшей степени, ответственными за политику своих продажных правительств”»253.
Известно, что во время Гражданской войны многие бедные китайские рабочие (около 30–40 тыс.) вступили в Красную армию и сражались со старым режимом. Правительство большевиков стремилось использовать китайцев против белогвардейцев и поэтому оно сформировало «китайские красноармейские интернациональные отряды», к чему отрицательно отнеслись представители государств Антанты на Версальской конференции. Статья «Наши желтые братья», опубликованная в сентябре 1918 г. в большевистской газете «Вооруженный народ», следующим образом выражает настроение той эпохи:
«На Китай точат зубы все империалисты, и они хотят уверить нас, что китайцы – это низшая раса, созданная для того, чтобы их потом и кровью жирели обжоры американского, английского, японского, российского и всяческого другого капитала. Китайских рабочих кули презирали и гнали раньше и те группы рабочих Америки… которые забыли великие заветы классовой и международной солидарности… Не гнать своих желтых братьев должны мы, а просвещать и организовывать их, защищать их от эксплуатации капитала… Революция творит чудеса… Китайский рабочий в России берет винтовку, создает интернациональные отряды и кладет свою жизнь за дело социализма. Под желтою кожею течет красная пролетарская кровь; в желтой груди бьется мужественное сердце в один такт с сердцем мирового пролетариата, желтые руки высоко держат красное знамя Интернационала»254.
Китайские воинские части принимали участие в боевых действиях практически на всех фронтах Гражданской войны, так как многие безработные искренне симпатизировали российским большевикам, которые, в противовес представителям старого эксплуататорского режима, относились к ним как к «братьям-пролетариям». Другие же вступали в Красную армию для того, чтобы выжить или с боем пробиться в Китай, тогда как некоторые сражались на стороне Белой армии, будучи мобилизованными в нее. Китайские бойцы весьма ценились в Красной армии, несмотря на то, что немногие из них понимали истинный смысл событий или хотя бы говорили на русском языке. Рассказывая о роли «героев-интернационалистов» в сражениях на Уральском фронте, корреспондент писал: «Среди них имеются красноармейцы – эстонцы, латыши, мадьяры, немцы, китайцы. Лучшие из них – тт. китайцы. Бесстрашно смотрят они в глаза смерти; истекая кровью, затыкая тряпками раны, крича “уля”, бросаются они в атаку. Китайцы терпеливы, не требовательны, команда им дается на китайском языке; остальные интернационалисты следуют примеру братьев Востока»255.
Господствующие «пролетарские» чувства того времени ярко выразил певец большевистской революции В.В. Маяковский. Его стихотворение «Прочь руки от Китая!» – поэтическое обобщение нового взгляда на эту страну:
Война, империализма дочь,
призраком над миром витает.
Рычи, рабочий: – Прочь
руки от Китая! —
Эй, Макдональд, не морочь,
в лигах речами тая.
Назад, дредноуты! – Прочь
руки от Китая! —
В посольском квартале, цари точь-в-точь,
расселись, интригу сплетая.
Сметем паутину. – Прочь
руки от Китая! —
Кули, чем их кули волочь,
рикшами их катая
– спину выпрями! – Прочь
руки от Китая! —
Колонией вас хотят истолочь.
400 миллионов – не стая.
Громче, китайцы: – Прочь
руки от Китая! —
Пора эту сволочь,
со стен Китая кидая.
– Пираты мира, прочь
руки от Китая! —
Мы всем рабам рады помочь,
сражаясь, уча и питая.
Мы с вами, китайцы! – Прочь
руки от Китая! —
Рабочий, разбойничью ночь
грому, ракетой кидаю
горящий лозунг: – Прочь
руки от Китая!256
В другом стихотворении, «Московский Китай», В.В. Маяковский показывает тяжелую жизнь китайца в Москве и подчеркивает, что в ней он чувствует себя более безопасно, чем в Китае, где милитаристы «снимут голову – не отрастишь еще», делает следующий вывод в духе той эпохи:
Знаю, что – когда в Китай придут
октябрьские повторы
и сшибается класс о класс —
он покажет им, народ, который
косоглаз257.
Анализ стихов В.В. Маяковского, реакция на них слушателей-рабочих и позиция советских лидеров на события в Китае свидетельствует о том, что, во-первых, борьба Гоминьдана (тогда китайские коммунисты еще не могли ее вести) против западных империалистических держав считалась частью мировой борьбы против капитализма; во-вторых, китайские генералы (особенно У Пэйфу и Чжан Цзолинь) находились на стороне мирового империализма и реакционных сил. Понятно, что и отношение к китайцам внутри Советского Союза было весьма доброжелательным, их в 1920-е гг. по-прежнему было немало: по переписи 1926 г. в стране насчитывалось около 100 тыс. китайцев, большинство (70 тыс.) на Дальнем Востоке, а остальные в крупных городах. Однако ухудшение международной обстановки на Дальнем Востоке привело к тому, что в китайцах стали видеть потенциальных или действительных шпионов, что привело к депортации части китайцев.
Подход Москвы к ситуации в Китае кардинально изменился благодаря оккупации Маньчжурии Японией, что означало непосредственную угрозу Советскому Союзу со стороны японского милитаризма. Поэтому Москва решила поддержать правительство Чан Кайши как самую серьезную антияпонскую силу в Китае. «Еще в середине 30-х гг. в Коминтерне начали говорить о “едином антиимпериалистическом фронте” в Китае по образцу единых антифашистских фронтов в Европе. Политика “единых фронтов” была официально провозглашена на VII конгрессе Коминтерна, проходившем в июле – августе 1935 г. в Москве, и рассматривалась как средство борьбы с растущей угрозой фашизма в Европе и японского милитаризма на Дальнем Востоке. Однако вплоть до следующего года нанкинское правительство по-прежнему объявлялось предательским и его вхождение в “единый фронт” с КПК не предусматривалось… Уже через несколько месяцев советская позиция изменилась, и Коминтерн дал указание КПК вступить в новый союз с Гоминьданом для совместной борьбы с японцами. Все признаки указывали на то, что Коминтерн и китайские коммунистические лидеры постепенно изменили свое отношение к Чан Кайши и начали считать его самым реальным руководителем единого антияпонского фронта…В июне 1936 г. Москва поддержала Чан Кайши во время антиправительственного восстания генералов в Гуанчжоу103, а позже сыграла существенную роль в его освобождении во время так называемого Сианьского инцидента, когда в декабре 1936 г. лидер Гоминьдана был арестован восставшими офицерами преимущественно из маньчжурской группировки, возглавлявшейся Чжан Сюэляном. Хотя Чжан Сюэлян и его союзники стремились сорвать планы Чан Кайши по нападению на коммунистические районы, чтобы совместно с коммунистами обратить все силы против японской агрессии, Москва поддержала Чан Кайши, считая его лидером китайского сопротивления японцам»258. В связи с этим возникает вопрос о том, что случилось бы в случае расстрела Чан Кайши по приказу Чжана Сюэляна, чему посвящен соответствующий неосуществленный сценарий в монографии В.С. Поликарпова «Если бы… Исторические версии»:
