Последний характеризуется следующими характеристиками: во-первых, восстанавливается преемственность мирового исторического развития, которое было прервано почти на пять веков (XVI–XX вв.), во-вторых, невиданный за последние 200 лет взрыв исторического полиморфизма и разнообразия культурных различий, что выступает в качестве необходимого условия для существования человечества и одновременно влечет за собой катастрофу для него430. Анализ данного феномена Возрождения Востока показывает несостоятельность понимания его сущности как возврата к «Традиции», которая то ли обогащает культуру, то ли знаменует откат к Средневековью. Во всяком случае, в нем усматривается исторический реванш Востока благодаря сдвигу мировой гегемонии и сопряженными с нею богатства и власти от Запада, что влечет за собой превращение Запада в малейшую частицу громадного Востока. Необходимо иметь в виду то обстоятельство, что феномен Возрождения Востока происходит в условиях формирования общества (научного) знания и поэтому неправомерно говорить о возврате к архаическим, доцивилизационным традициям. «Когда же речь заходит о Востоке в современном мире, то попытка найти, – пишет М. Чешков, – скажем, некий глобальный проект Востока, противополагаемый глобальному проекту Запада, кажется малоудачной, поскольку за этим проектом, как правило, стоит лишь отдельная цивилизация – или ислама, или Китая. С другой стороны, и Восток в современном мире не сводится к традиционному (или архаическому) своему бытию: наряду с этими воплощениями выделяется и модернизирующийся, или так называемый Новый Восток»431. Таким образом, Возрождение Востока отнюдь не правомерно понимать как возврат к Традиции, то есть понимание его как Единого Традиционного Востока ничего не дает для осмысления природы данного феномена в современном мире. Тем более это ничего не дает для осмысления особенностей современных интеллектуальных войн, обусловленных спецификой общества научных знаний, выражающего новый качественный уровень развития человечества.
Характер интеллектуальных войн диктует необходимость планировщикам современных цивилизаций, в том числе и российской цивилизации, как участникам глобальных игр432, уделять внимание своему человеческому капиталу, который формируется в определенной этнической культуре. Ведь функционирование планировщика цивилизации неразрывно связано с этносом, поэтому вполне логично, что в интеллектуальных войнах стратегическая цель заключается в разрушении или переконфигурации планировщика цивилизации.
Вопреки точке зрения, согласно которой попытки этнического размежевания являются бессмысленными в силу того, что благодаря миграции возрастает этническая мозаичность большинства стран и что глобализация и Интернета влекут за собой превращение всего мира в «глобальную деревню», в информационную эпоху все общественные движения консолидируются вокруг культурных ценностей. «Борьба за изменение смысловых кодов, – подчеркивает М. Кастельс, – в государственных институтах и общественной практике – это весьма важная стадия процесса общественных изменений в новом историческом контексте, что я показал в своей книге “Власть идентичности”; эта точка зрения основывается на результатах широкого спектра исследований общественных движений»433. В эпоху интеллектуальных войн связь ценностей и консолидация вокруг фундаментальных идей необходимы для защиты заданного планировщиками цивилизаций особого образа жизни и мышления (культурной идентичности).
Особенность современной жизни состоит в том, что сохранение культурной идентичности и нормального функционирования планировщиков цивилизаций возможно на основе коммуникационных систем, главным образом Интернета и СМИ, позволяющих объединить всех, кто придерживается подобных ценностей. Интернет и массмедиа становятся в данном случае важным инструментом самосохранения планировщиков цивилизаций, ибо последние воздействуют на соответствующие институты и учреждения через общественное мнение, опираясь на силу интеллекта. Интернет сейчас выступает не просто орудием организации бизнеса и средством коммуникации, он становится материальной основой процесса создания нового общества и рычагом социальных трансформаций434.
В эпоху глобализации появилась относительно новая область международных отношений – экономическая дипломатия, которая «представляет собой сплав экономики и политики, доведенный до уровня принятия и реализации управленческих решений, с помощью и при посредстве которых осуществляется сотрудничество и соперничество в современном мире, определяются формы и методы развития и совершенствования рыночной экономики, становящейся важным фактором общественного развития и решения ключевых проблем экономического и социального прогресса»435. Существенным элементом экономической дипломатии является способность вести информационное противоборство в сфере финансов. Наглядным примером информационной войны в мире финансов служит нейтрализация и сильный удар спецслужб и Министерства финансов Китая по информационной атаке Дж. Сороса. В ходе информационного противоборства с США китайским специалистам удалось правильно определить точное время нападения Сороса на китайский фондовый рынок. Китайцам удалось полностью «переиграть» американцев в ходе информационного противоборства в финансовой сфере в ходе азиатского кризиса 1997–1998 гг.
Проведение китайскими специалистами информационной войны контрмер заключалось в нейтрализации финансовых атак Сороса на китайском фондовом рынке (поочередной игре на «повышение» или «понижение» путем скупки или, наоборот, экстренной продаже ценных бумаг). Полностью блокировались специально распространяемые Соросом слухи в мировой информационной среде о неустойчивости китайского юаня. Также был проведен ряд специальных мероприятий по защите финансовой системы Китая. Затем был нанесен информационный контрудар (аналогичный атаке Д. Сороса) по национальной валюте США. Это было достаточно легко сделать, так как 50 % всех товаров в американских магазинах – китайские.
Была предпринята и информационная атака на крупнейшую американскую фондовую биржу. Нью-Йоркская фондовая биржа осуществляет более 70 % всех операций с акциями в США и является крупнейшей в мире. Тревожный сигнал об ответном китайском ударе прозвучал для США 27 октября 1997 г., когда курс акций на Нью-Йоркской фондовой бирже обрушился на 554,6 пункта. Это было наибольшее в истории падение акций американских компаний со времен Великой депрессии 1929 г. В результате акции американских «голубых фишек» значительно обесценились436. В итоге действий Китая Сорос практически потерял свой основной фонд.
Затем в апреле 2001 г. начался второй этап информационной войны в мире финансов между Америкой и Китаем, когда конфликт с американским самолетом-разведчиком у побережья Китая заставил Америку принести извинения Пекину. Банальное авиационное происшествие трансформировалось в острый информационный геополитический конфликт, который показал, что «спустя 10 лет после распада СССР появилась ВТОРАЯ СВЕРХДЕРЖАВА – КИТАЙ»437. Вполне закономерно, что методами информационной войны в экономике и при помощи своей диаспоры Китай вытесняет Америку в тихоокеанской зоне, причем он не теряет своей культурной самобытности.
В свою очередь, Америка стремится разрушить Китай, используя новейшие информационные технологии и коммуникации, в том числе и такую информационную супермагистраль, как Интернет. Известный британский синолог и публицист Дж. Ловелл в книге «Великая Китайская стена» пишет о подрывной значимости Интернета следующее: «Первое дыхание перемен пришло 20 сентября 1987 года, когда китайский профессор по компьютерной технике, выбрав своим девизом “Идти за Великую стену, двигаться в сторону мира”, послал Китаю первое сообщение по электронной почте. В течение семи лет никто не обращал на это особого внимания, пока речь, с которой в 1994 году выступил Ал Гор, “Построение информационного суперпути”, наконец не дошла до сознания китайцев. В том году основали первую китайскую компьютерную сеть. Первый публичный сервер Интернета появился в 1995 году. В следующие восемь лет число китайских пользователей Интернета в среднем ежегодно утраивалось, увеличившись с сорока тысяч до пятидесяти девяти миллионов ста тысяч человек. К началу 2005 года, по оценкам, оно преодолело планку в сто миллионов человек.
