В то же время процесс гармонизации национальных интересов Америки и Китая может оказаться не только длительным, но и весьма трудным и сложным. Пока же, в обозримом будущем, представляется, что американо-китайские отношения будут характеризоваться как необходимыми поисками компромиссов и соглашений, так и пока несовместимыми расхождениями в самопредставлениях каждого из партнеров о своей нынешней и будущей роли в мире»618.
Определение роли и места Китая, Америки и России в будущем целесообразно рассматривать с точки зрения концепции планировщиков существующих цивилизаций. Поэтому весьма большой интерес представляет взаимодействие иудейского (фактически планировщика северо-американской цивилизации) и китайского планировщиков, которое в значительной степени определит будущее всего человечества. Необходимо иметь в виду то обстоятельство, что понятие планировщика цивилизации исходит из понятия планировщика, используемого в современной науке, в том числе и в робототехнике.
Именно необходимость функционирования робота в априори недетерминированной среде влечет за собой исследования повышения автономности в области мобильной робототехники. На основе принципов построения нейросетевых планировщиков перемещений мобильных роботов для априори неформализованных сред в системе планирования перемещений мобильных роботов можно выделить глобальный планировщик G и локальный планировщик L. «Задача глобального планировщика – формировать ключевые точки в конфигурационном пространстве, которое можно определить как узлы графа, соединяющего начальную точку робота s с целевой точкой g. Задача локального планировщика в отыскании траектории движения между двумя точками, определенными на этапе глобального планирования, с учетом стационарных и нестационарных препятствий»619. Это соотношение глобального планировщика G и локального планировщика S выходит за рамки мобильной робототехники – его можно использовать и в контексте социокультурных и исторических процессов.
Здесь следует иметь в виду то обстоятельство, что глобальный иудейский планировщик G для осуществления свой стратегической цели дифференцировался на три локальных планировщика L – советский планировщик L1, сионистский планировщик L2 и либеральный планировщик L3, в итоге проект L1 провалился, L2 оказался незавершенным и только L3 осуществился полностью; в результате глобальный планировщик G достиг на данном историческом интервале времени своей цели, хотя ему предстоит сложное время взаимодействия с планировщиком китайской цивилизации. Ведь Китай вместе с Америкой сейчас «играют определяющую роль в международных отношениях, они являются ведущими мировыми державами, которые структурируют международные отношения сегодня и которые завтра будут если не двумя главными державами, то одними из значительных»620. Именно Китай является наиболее устойчивой сущностью Евразии, представляет собой цивилизацию, длящуюся «из вечности в вечность», символом чего служит образ небесного дракона. Не случайно российский востоковед К. Хорнский писал о Китае, что он «был Римом Дальнего Востока», и «не только Римом: он был для него одновременно и Грецией, и Финикией, и Вавилоном, и Египтом»621. Наряду с этим не следует забывать, что длительность традиций китайской цивилизации исследователи исчисляют в пять тысяч лет, что возникновение китайского государства эпохи Ся относится к 2205 г. до н. э.622, когда о евреях еще ничего не слышали на международной арене. Понятно, что эта одна из древнейших цивилизаций, сохранившихся до наших дней наряду с еврейской, имеет своего мощного планировщика, сумевшего аккумулировать колоссальный социально-исторический опыт.
Уникальность китайской цивилизации состоит в «непрерывавшейся линии преемственности, связавшей глубокую древность с настоящей реальностью, сохранившей реликты прошлых веков для будущих поколений, создавшей особый склад китайского ума, обращенного в будущее через призму прошлого»623. Понятно, что иудейский планировщик обращает особое внимание на динамичное развитие современного Китая. Это связано с тем удивительным фактом, что попавшие туда евреи в IX в. жили общиной в Кайфыне и с течением времени они полностью ассимилировались, прибывшие же евреи в XIX столетии теперь выглядят китайцами624. Это значит, что китайская культура является настолько мощной, что она перевесила влияние иудаизма, который весьма устойчив.
Не менее значимо и то, что в Китае издавна всю его территорию охватывала сеть рынков, привязанных к нескольким деревням, образуя матричную геометрию. Вполне справедливо утверждение о том, что «китайская цивилизация сформировалась не в деревнях, но в группах деревень, включая сюда и местечко, которое такую группу венчало и до определенного порога ее регулировало»625. Города же вырастали из этой матричной архитектуры крестьянского общества, что стимулировало торговую и финансовую деятельность купцов. Иными словами, подобно иудеям китайцы обладали способностями к торговой и финансовой деятельности, что дало основание для формулы «китайцы – это евреи Востока». Не менее существенным фактом является также быстрый экономический рост современного Китая, что приведет в обозримом будущем к сравнению с экономическим потенциалом Америки.
В своей книге «Искусство управления государством. Стратегия для меняющегося мира» М. Тэтчер отмечает, что самые талантливые люди в мире – это китайцы, чья деятельность опирается на интеллект: «Общество добивается прогресса только тогда, когда талантливые люди – а в мире нет более талантливых людей, чем китайцы, которые составляют 80 % населения Сингапура, – опираются на собственный интеллект, а не на физическую силу»626. Достижение успеха в наше время требует гибкости и приспособляемости, чем и отличаются китайцы, которые с молоком матери усваивают этические принципы конфуцианской философии. Именно эти этические принципы заменяют веберовскую значимость протестантизма для развития капитализма на Западе, служат основой эффективной предпринимательской деятельности.
Китайский планировщик в лице группы интеллектуалов во главе с Сунь Ятсеном (1912 г.) разработала план роста экономического (и политического) могущества Китая на столетие вперед, чтобы догнать Америку. И эта стратегия китайского планировщика неуклонно осуществляется независимо от того, кто находится у власти: Чан Кайши, Мао Цзэдун, Дэн Сяопин, Цзян Цзэминь, Ху Цзиньтао, Си Цзиньпин. Естественно, это затрагивает интересы Америки, претендующей на мировое лидерство в XXI столетии. Поэтому представляет интерес взаимодействие китайского и иудейского планировщика, или Китая и Запада в обозримом будущем. Здесь следует принимать во внимание то обстоятельство, согласно которому Запад на мировой арене играет в шахматы с черными и белыми фигурами в координатах Ветхого Завета, тогда как Китай ведет свою игру в стандарте Книги Перемен за «карточным столом истории», где в игре участвуют четыре масти с джокером.
Наш разведчик и бизнесмен А. Девятов замечает одну интересную особенность, а именно: «…в конце XX века образ “великой шахматной доски” подарил миру один из главных современных идеологов Запада еврей Збигнев Бжезинский, а архитектор китайского экономического чуда Дэн Сяопин пожизненно был председателем “всекитайской ассоциации любителей карточной игры в бридж”»627. Если сравнить эти две игры, то окажется, что шахматы – это игра по правилам, это детерминированная игровая модель. В силу этого она не является всеобъемлющей, ибо все в ней зависит от самих игроков и их мастерства и опыта. Карточная игра по своей сути является стохастической, вероятностной игрой, где многое зависит не только от игроков, но и от независимых от них причин. Здесь «работает» момент иррационального, спонтанного, непредсказуемого, что позволяет этой модели игры быть всеобъемлющей. Карточная игра относится к так называемым редким событиям синергетической природы, ее свойства присущи машинным генераторам случайных чисел628.
