Само по себе фазовое расслоение никакого интереса не представляет. Пакеты формируются столетиями, а наиболее значимые из них – даже тысячелетиями. Естественно, что они включают исторические «технологические архивы».
Существенное значение играют, однако, фазово смещенные технологии, которые в структуре пакета «не видны» и поэтому могут быть названы «технологиями стеле».
Любое знание и любая технология подразумевает некоторый набор препозиций, которые, как правило, никогда и никем не рефлектируются. Они просто есть. Все знают, что мы пользуемся десятичной системой, потому что у нас десять пальцев, но вряд ли кто-нибудь способен внятно объяснить, почему наша деятельность подчинена семидневному ритму, а наше планирование – тридцатидневному. Почему новый корабль можно назвать именем погибшего в бою или разобранного на металлолом корабля, но нельзя – именем корабля, просто затонувшего? Почему на договорах страховой корпорации Ллойда в обязательном порядке стоят буквы S&G, значения которых никто не знает? Может показаться, что все это – глупые суеверия. Однако уже не раз оказывалось, что подобные вещи содержат в себе вполне прагматический смысл, которого мы просто не помним. Например, историки долго объясняли сложные профили средневековых мечей эстетическими, культурными или религиозными соображениями – пока в коммерческой продаже не появились зубчатые ножи, одинаково пригодные для резки мягкого хлеба и самого твердого мяса. Вот тут историки «вспомнили», а математики сразу же подсчитали, что меч с волнообразной кромкой при определенной силе и скорости удара прорезал доспех, чего обычное лезвие сделать не могло.
Вряд ли все понимают и рефлексируют, насколько важное место во всем технологическом пакете «Продовольствие» занимает такая технология, как умение благодарить за пищу. Каждый американец знает, что демократическая форма правления включает в себя массу технологий: разделение властей, представительное правление, выборность, система голосования, правила передачи власти и т. и. Гораздо менее известно, что в основе демократии лежат два конкурирующих социальных инструмента: парная семья и род. Поэтому невозможно нормально поддерживать существование демократических институтов при кризисе и семейных, и родовых отношений.
Мы будем называть «пратехнологиями» важные для функционирования современных ТП знания, умения и практики, относящиеся к глубочайшей древности (архаичной фазе развития или социогенезу) и не воспринимаемые рефлексивно. Как правило, пратехнологии определяют мифологическое, а иногда и онтологическое содержание технопакета.
Если технология применена и вроде бы все сделано правильно, а результат тем не менее не достигнут, можно предположить, что была забыта пратехнологическая компонента, в результате чего произошла потеря содержания. В средневековом Китае говорили: это было исполнено ненадлежащим образом. И добавляли: в трудные времена надо исправлять имена и укреплять ритуалы.
Приведем примеры технологий, в которых пратехнологическая составляющая повсеместно утеряна.
Выпускные экзамены, так называемый «аттестат зрелости». Забыта технология конфирмации, «посвящения во взрослые», испытания и подвига. Осталась формальная демонстрация некоторого объема знаний и умений, которые для взрослой жизни одновременно и избыточны, и крайне недостаточны. Результат: выращено несколько поколений людей, которые не могут обрести статус взрослого и остаются детьми до тридцатилетнего возраста, а иногда и всю жизнь.
Праздник. Забытая технология неизвестна. Остались застолье и нерабочий день. Целевая функция: восстановление связей человека с семьей, родом, социумом и Небом, нравственное очищение, отдых, физическая и психическая «перезагрузка» – не выполняется. Результат: депрессия, головная боль, ненужные финансовые затраты.
Создание городов. Забыта технология «гения города», то есть «присадки» информационного объекта формирующемуся населенному пункту, наделения города душой. Осталось администрирование, формальное «учреждение» города. Результат: города без городской среды, неспособные удерживать население, потеря содержательного управления процессами становления и развития города.
Форсайт, прогнозирование. Забыта технология откровения, получаемого специально подготовленными и обученными людьми в особом состоянии сознания. Остался ряд формальных процедур по согласованию экспертных и управленческих позиций. Результат: прогноз, не содержащий неожиданных и нетривиальных результатов, концепция «устойчивого развития», представление о Будущем как о продолженном настоящем.
Предпринимательство как социопрактика. Забыта технология служения и участия в великом Плане. Осталась «продажа снега эскимосам», извлечение прибыли из воздуха и надувание мыльных пузырей. Результат: социосистемная неэффективность страновой и мировой экономики, потеря бизнесменами смысла существования, разрушение семей, разрушение личности, жесткие поколенческие конфликты.
Пратехнологическое содержание технологического пакета должно быть восстановлено и, если есть такая необходимость, достроено.
Будем называть посттехнологиями знания, умения и практики, относящиеся к следующей фазе развития социосистемы и естественно порождающие социопрактики, несовместимые с текущей фазой.
Посттехнология может возникнуть только как «дикая карта».
Чтобы посттехнология не была отторгнута техпакетом, она должна, во-первых, функционировать на уже существующих инфраструктурах, не обязательно в полную силу и в установленных институциональных рамках. Во-вторых, быть генетически, функционально и логически связанной с технологиями, принадлежащими текущей фазе и образующими основу пакета, иначе говоря, – должна естественно встраиваться в техпакет. В-третьих, посттехнология всегда решает одну из принципиальных, общественно проявленных проблем того пакета, которому она принадлежит. При соблюдении этих трех условий посттехнология может выжить.
Технология Гезеля
[37] по введению особых быстрых денег для городского обращения явилась для начала XX века посттехнологией – предтечей экономического механизма XXI века, который возникнет как сопутствующий замкнутым циклам по энергетике, продовольствию, воде и кадрам. В 1933-м эксперимент нескольких австрийских городов так сильно напугал управленцев нарождающегося банковского произвола, что создатели компьютерных игр и их Заказчики до сих пор не смогли ввести игровые деньги в реальную экономику, хотя вся мировая финансовая инфраструктура давно к этому готова.
