Эти индейцы принадлежали к гордому племени купуль, возглавляемому Наконом Купулем, который был полон решимости изгнать испанцев со своей земли, если не уничтожить их. Во время переговоров с Эль-Мосо Након попытался убить его на месте, и Эль-Мосо не без труда удалось спасти свою жизнь. Вскоре Након сам был убит – но и после этого индейцы купуль решительно отказывались доставлять Эль-Мосо какие-либо припасы, ввиду чего испанцы начали захватывать их силой. Это еще больше ухудшило их взаимоотношения, и индейцы купуль, хотя и лишенные вождя, организовали новое нападение, убив у Эль-Мосо десять или двенадцать людей, а также десять лошадей и всех индейских рабов, служивших испанцам.
Эль-Мосо со своим большим отрядом в 150–170 человек сумел отбиться, однако вскорости индейцы атаковали вновь, с гораздо большим размахом, предварительно осадив испанцев. Эль-Мосо ответил ударом на удар, однако хотя он и перебил множество индейцев, ему не удалось прорваться через их кордон. Тогда он решился бежать, воспользовавшись темнотой, как поступил Кортес в Мехико-Теночтитлане. Ему сопутствовала большая удача, нежели Кортесу: испанцы действительно сумели ускользнуть от осаждавших их сил индейцев. После этого они успешно атаковали авангард майя, пустившихся их преследовать, и завершили свой отход при помощи индейца-союзника Ан Кин Чефа.
Авиле удалось вернуться в Кампече по морю, на торговом судне с Кубы. После этого они с отцом и сыном Монтехо сделали попытку возродить свой Сьюдад-Реаль на берегу, в Цибилькане. Они были там, когда пришло головокружительное известие об открытии Перу: «Ввиду этих вестей, а также небольшой награды, которую они имели в… этой стране [Юкатане], жители города разбежались против моей воли»
{592}. Не было ничего удивительного в том, что измученная армия Монтехо не смогла содержать себя. И вновь им пришлось эвакуироваться из дальнего поселения и возвратиться в Кампече.
Монтехо написал королю послание, исполненное уныния:
«Здесь [на Юкатане] нет ни единой речки, хотя встречаются озера. Вся земля покрыта густым кустарником и настолько камениста, что не найти и единого фута плодородной почвы. Мы не обнаружили никакого золота, нет здесь и ничего другого, из чего можно было бы извлечь какую-либо пользу. Местные жители – самые необузданные и коварные из всех, что попадались во всех открытых доселе землях, это люди, которые ни разу не убили христианина, не прибегая к грязным средствам… в них мне не удалось найти ни единого места, которого касалась бы правда. Сейчас, когда до нас достигли вести из Перу, солдаты не останутся здесь надолго»
{593}.
Тогда, в 1534 году, складывалось впечатление, что семь лет непрекращающихся конфликтов на Юкатане наконец закончились поражением конкистадоров. У них была база в Кампече – и практически ничего сверх этого. Их попытки установить испанское владычество на восточном побережье полуострова провалились. Монтехо-отец к этому моменту имел в своем распоряжении всего лишь тридцать человек – сила, совершенно недостаточная для того, чтобы завоевать столь обширную страну, населенную темпераментными и бдительными туземцами. Он сделал ошибку, слишком часто разделяя свой отряд, и к тому же, по-видимому, не понимал, что клятвы верности, которые индейцы приносили Испании на словах, являлись лишь временной уловкой.
На Юкатане имелось множество государств, а не одно, как в Новой Испании, откуда Монтехо вынес свою тактику – поэтому поражение одного касика никак не вредило его соседям. Оружие майя тоже оказалось гораздо более действенным, чем было у мешиков: в их арсенал входили крепкие луки, скорее прямые, нежели изогнутые; стрелы с кремневыми наконечниками, копья и дротики, а также мечи из твердой древесины с вделанными в них острыми как бритва осколками обсидиана, которые могли наносить серьезные раны. Стрелы, сделанные из растущего в лагунах тростника, часто имели по пять ладоней в длину. Тетива луков успешно изготовлялась из местного конопляного волокна.
Помимо прочего, у индейцев имелись маленькие медные топорики, которые можно было использовать и как оружие, и для работы с деревом
{594}. Что касается защиты, то они использовали щиты из плотно сплетенного тростника, обшитые оленьими шкурами. Кроме того, у них были стеганые хлопчатобумажные куртки; некоторые правители имели даже деревянные шлемы. Жрецы, а порой и другие индейцы, выходили на бой, облаченные в звериные шкуры
{595}.
Наконец, и тактика индейцев майя была более обдуманной. С самого начала поняв, что их огромное численное преимущество не может оказать серьезного воздействия на испанцев, они защищали свои города в этих «суровых, каменистых и безводных землях», как описывал данный регион Совет Мериды в 1561 году, а затем разрушали их и бежали в леса или на непокоренные южные территории.
Глава 17
Через песчаную отмель
Теперь, когда мы миновали твою песчаную отмель, возрадуйся нашему возвращению и позволь нам снова пройти через нее мирно и безопасно.
Молитва Богоматери Баррамедской
Средством связи между империей Карла в Европе и «новым миром золота» (по выражению куртуазного епископа Руиса де ла Мота), то есть Индиями, явились, конечно же, корабли. Торговля с Индиями была присовокуплена к уже процветавшим в то время морским торговым связям между Севильей, Санлукаром-де-Баррамеда, Канарскими островами и Португалией. Вся обширная корреспонденция между чиновниками, эмигрантами, купцами и высокопоставленными лицами, управлявшими империей, пересылалась по морю.
Наиболее сложная из машин своего времени, как современный историк называет нао XVI столетия
{596}, представляла собой укрепленный пакгауз, который необходимо было не только переправлять через океан, но также нагружать и разгружать. Помимо прочего, как замечал доктор Джонсон более чем двести лет спустя, он весьма напоминал тюрьму, где все, даже гранды, были вынуждены жить в таких условиях, которые на суше скорее всего были бы сочтены невыносимыми
{597}.
За время правления императора Карла, между 1516-м и 1555 годами, из Испании в Индии отправилось около 2500 кораблей, в среднем около 60 в год; 1750 из них вернулись обратно. Это означает, что 750 были потеряны или (весьма немногие) погибли во время сражения. Количество кораблей, пересекавших Атлантику в 1504 году, равнялось 35; в 1550 году – более 200
{598}.
