Книга Все прекрасное началось потом, страница 14. Автор книги Саймон Ван Бой

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Все прекрасное началось потом»

Cтраница 14

Генри стоял в комнате брата. Запах дезинфицирующего средства и детской присыпки приводил в отчаяние. Жалюзи были опущены. Свет, хоть и мягкий, горел ярко – было все хорошо видно.

Брат дышал быстро. Ручонки совсем малюсенькие, в складках там, где надо.

За окном вдруг залаяла собака.

Брат тут же открыл глаза. И, моргая, повернул голову. Заметил Генри – и улыбнулся, а потом расплакался.

– Не реви, – сказал Генри. – Мама тут, рядом.

Генри просунул руку сквозь прутья его кроватки – не помогло.

Тогда он сплясал и спел песенку про медвежат, у которых был учителем в школе.

– Тебя я тоже буду учить, когда станешь взрослым, как я, – сказал Генри.

Мордашка у брата вся раскраснелась от слез. Глазенки припухли.

Только бы перестал реветь! Мама с папой с ума сойдут, узнав, что он проснулся, и будут ругать за это его, Генри.

Генри уже было собрался бежать к соседям, и тут вдруг ему пришло в голову сунуть малышу игрушку.

На пеленальном столе, возле стопки пеленок, лежал мобильный телефон, который когда-то висел над кроваткой Генри. Отец сказал – может, брату он тоже понравится, и обещал завтра же его подвесить.

Генри схватил мобильник и покачал им над кроваткой.

– Когда-то он был мой, – сказал Генри. – Так что хватит реветь.

Брат перестал плакать и потянулся ручонками вверх.

– Хочешь поиграться?

Малыш рассмеялся. Генри опустил мобильник ниже.

Малыш как будто обрадовался. И своими пухленькими пальчиками принялся ощупывать каждую штучку, что попадалась под руку. Сунул в рот маленькую пластмассовую зверушку – вытащил и стал разглядывать. Потом потянул за веревки, силясь погрызть деревянного болванчика.

– А теперь, братишка, давай баиньки, – сказал Генри. – Приятных тебе сновидений.

Когда Генри вышел из детской, его переполняло чувство гордости. Надо будет непременно похвастаться маме – сказать, как он угомонил братишку, когда залаяла собака.

Родители вернулись, когда уже почти стемнело. По телевизору не было ничего интересного, зато у Генри в каждом углу были игрушки. Дом превратился в царство теней, и Генри боялся отлучиться от мерцающего телевизора – пойти и включить свет.

– Какой большой мальчик! – сказала мамуля.

– Ну, юноша, – сказал отец, – пора на боковую.

Генри зевнул.

– Братишка просыпался?

– Да, – признался Генри, – но я сходил проверить, и он снова заснул.

– Ты мое золотко! – сказала мама. – Я знала, я верила – на тебя можно оставить дом.

– Хотя мы были тут рядом, у соседей, – прибавил отец.

Генри залез в пижаму под бдительным отцовским оком, и тут вдруг раздался пронзительный вопль, который, казалось, никогда не смолкнет. Отца как ветром сдуло.

Из братишкиной комнаты снова послышался крик.

Генри подглядывал в дверную щелку.

Им пришлось использовать ножницы… Генри обмочился в штаны, но этого никто не заметил.

Потом приехали полиция и «Скорая помощь».

У дверей топтались соседи в домашних халатах.

Генри разрешили не ложиться и поговорить с полицейским.

Глава десятая

Когда Генри еще был маленький, братишкина комната большую часть времени служила кладовкой. О том случае у них в семье никогда не говорили. Мать иногда плакала в ванной. Иногда Генри видел, как отец сидел у себя в гараже, уставившись в одну точку.

Став постарше, Генри просыпался оттого, что задыхался во сне. Все знали, что у нет больше нет братишки. В супермаркете люди часто подходили к матери.

«Ну как, справляетесь?»

Даже спустя годы – все тот же вопрос, все то же сочувствие на лицах. Мягкое прикосновение к руке – в знак всеобщей поддержки и ободрения.

Во всем винили игрушку – ни о чем другом никто и подумать не мог.

На последнем курсе университета Генри понял – с ним что-то не так. Механизм, помогавший другим студентам заводить меж собой долгую дружбу во время бурных ночных кутежей в студенческих забегаловках, лично у него дал сбой, а может, он у него вообще никогда не включался.

А те редкие дружеские отношения, которые у него все же завязывались, скоро обрывались. Искренняя отзывчивость быстро оборачивалась безразличием.

И вот теперь Ребекка. С нею все началось так же, как и с остальными. Влечение, разговор, совместная ночь. Но было в этом и кое-что более глубокое и красивое – нечто такое, что заставляло Генри не обращать внимания на сиюминутные мелочи и ощущения, как будто их обоих что-то связывало в будущем.

Потому-то он и поделился с нею воспоминаниями из своего прошлого – впрочем, не всеми. Она, конечно, тоже во всем винила игрушку, так что Генри мог со спокойной душой и дальше притворяться кем-то другим.

После долгого молчания Генри неуклюже спросил Ребекку, где она выросла:

– В каком-нибудь французском сельском домике со ставнями и садовыми шлангами, лавандовыми клумбами и стареньким «Ситроеном»?

– Не совсем, – сказала она, все еще находясь под впечатлением от его рассказа.

– Но ведь ты же родом из Франции – так из каких мест, если точно?

– Угадай.

– Ну точно знаю, не из Парижа. Тогда, может, из Шампани?

Нет.

– Из Бордо?

– И не из Бордо.

– Из Дижона?

– Неужели твои географические познания о Франции ограничиваются тем, что ты ешь и пьешь?

– Из Ласко?

– Уже теплее, если учесть, что тогда я делала только зарисовки, а живописью еще не занималась… и все же нет.

Ребекка было потянулась к ночному столику за апельсиновым соком, но передумала и поставила стакан на место.

Генри пошел на кухню и принес стакан воды.

– Спасибо, – сказала она.

Она откинулась на простыни и потянулась всем телом. Они оба устали. Генри прилег рядом и сказал:

– Я ищу доказательство жизни, а ты объясняешь ее смысл.

Нет, Генри, думаю, все не так. По-моему, ты ищешь доказательство своей собственной жизни.

Генри на мгновение задумался.

– А ты что делаешь? – спросил он.

– Просто рисую. – Она улыбнулась. – Пока что.

– А как зовут твоего парня? – полюбопытствовал Генри.

– Никакой он не мой парень, я же говорила, – просто друг, честное слово.

– Грек?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация