Он был уже глубоким стариком, когда, на исходе девятого десятка лет, в 1808 году, его вдруг известили, будто открытый им метод перкуссии нисколько еще не утрачен!
Ему сказали, что знаменитый французский медик Жан Корвизар, личный врач Наполеона Бонапарта, гремевшего тогда на всю Европу, – полностью перевел его книгу на французский язык, издал ее вкупе со своим, весьма лестным для венского автора, комментарием, в котором описал свои собственные достижения, полученные на основании этого нового в медицине метода!
Наверняка же, эти запоздалые известия все же сильно порадовали старого врача, невзирая на его неподатливую скромность. И он умер с чувством хорошо исполненного жизненного долга.
А метод перкуссии, можно сказать, – с легкой руки Корвизара, не только пошел разгуливать по всей Европе. Более того, – его тут же стали всячески совершенствовать.
Французский врач Пиорри, ученик Лаэннека, о котором нам необходимо сказать хотя бы несколько слов, попытался поначалу делать то же самое, что предлагал Ауэнбруггер, но только постукивая кончиками пальцев правой руки по пальцам левой, зато положенными на обследуемое место. Уже одна эта, вроде бы незначительная, модификация старинного метода, превращала перкуссию в способ опосредованного обследования больных.
Да только Пиорри на нем остановиться не мог. В 1826 году им было придумано специальное приспособление, так называемый плессиметр – небольшая овальная пластинка из слоновой кости, которую он прикладывал к исследуемому участку тела, а затем постукивал по ней пальцами. Эта разновидность перкуссии годилась не только для исследования органов грудной клетки, но применялась также при диагностике органов брюшной полости.
Усовершенствования методов перкуссии не знали предела.
Другой знаменитый венский врач Йозеф Шкода в 1831–1834 годах подвел под нее целую теоретическую базу. Немецкий врач Антон Винтрих (1841) даже придумал специальный перкуссионный молоток.
Русский хирург Григорий Сонецкий стал инициатором метода перкуссии в Московском университете. Однако в Санкт-Петербурге о нем узнали еще прежде того. В 1817 году на берегах Невы о перкуссии сделал сообщение профессор Фридрих (Федор) Уден, читавший курс терапии в Медико – хирургической академии.
Правда, упомянутый нами хирург Сонецкий также не ограничился простым подражательством.
Он ввел в употребление так называемую бимануальную (двуручную) перкуссию: два или один палец левой руки он клал на исследуемый участок тела (вместо плессиметра), а двумя-тремя пальцами правой руки ударял по ним.
Глава 18. Что может аускультация
Метод более или менее современной аускультации, можно с уверенностью утверждать, куда моложе метода перкуссии.
Используемый нашими современниками метод аускультации разработал французский врач Рене Теофил Гиацинт Лаэннек, который родился через два десятка лет после того, как был опубликован труд Ауэнбруггера.
При этом также надо заметить, что основоположник усовершенствованной перкуссии – пережил первые насмешки и гонения вместо ожидаемого признания. Ко времени рождения Лаэннека чувство горечи в душе у Ауэнбруггера значительно приостыло, а его венские коллеги, быть может, успели даже позабыть о его претензиях на создание нового метода.
Медицину Лаэннек стал изучать в четырнадцатилетнем возрасте, уже в самом конце XVIII века, когда Францию сотрясали почти непрерывные гражданские войны, когда в ней, во всю свою силу и мощь, загремела слава Наполеона Бонапарта.
Здесь необходимо сразу отметить, что сам Лаэннек, начиная с самого раннего детства, страдал туберкулезом. И это обстоятельство, безо всякого сомнения, наложило на него неизгладимый свой отпечаток. Быть может, даже обусловило выбор его будущей профессии.
Как бы там ни было, обучение его началось еще в родном городе Нанте, в сердце Бретани. Однако оно затянулось по причине материальных невзгод и семейных неурядиц: мать Рене умерла еще в раннем детстве, а отец нисколько не отличался привязанностью к семейному очагу.
Свое образование юноша завершил уже в Париже, куда перебрался в двадцатилетнем возрасте и где в 1804 году, будучи всего двадцатитрехлетним, блестяще защитил диссертацию на степень доктора медицины.
Диссертация его была посвящена античному врачеванию и носила название «Учение Гиппократа применительно к практической медицине». Как видим, уже сама тема его работы свидетельствовала о весьма серьезных намерениях молодого ученого.
Появлению указанного труда предшествовали другие многочисленные публикации Лаэннека. Надо сразу отметить, что этот юноша обладал исключительным дарованием как-то мгновенно схватывать суть любого явления. Он тут же умел выделить главное в излагаемом перед ним учении или совершающемся на его глазах процессе. Обладал он также способностью, в свою очередь, передать все это исключительно простым, ясным и правильным латинским языком.
В Париже Лаэннек сразу же обратил на себя внимание наиболее выдающихся тамошних медиков, таких, как уже упоминавшийся нами Жан Корвизар, как Мари-Франсуа Биша и Гийом Дюпюитрен.
Корвизар и ввел молодого человека в «Общество медицинского взаимообучения», в которое входили тогда передовые парижские врачи, заинтересованные в обмене опытом, открытиями и просто наблюдениями.
Корвизар, как помним, высоко оценил труд своего венского собрата Ауэнбруггера, открытию которого он дал фактически новую жизнь, и как раз готовил его книгу к новому переизданию. Под руководством Корвизара Лаэннек приобрел отличное знание и умение клинического наблюдения над больными, а достижения старика Ауэнбруггера вызывали в молодом человеке какое-то чувство благородной состязательности.
Следует заметить, что уже в своих ранних работах Лаэннек поражал парижских коллег тонкостью наблюдений, точностью изложения мыслей и широтой своего образного мышления. Этими качествами отличались его труды о воспалении брюшины, о родильной горячке, а также страницы книги по клинической патологии, написанной им совместно с Гийомом Дюпюитреном и Гаспаром Норманом Бейлем, известным патологоанатомом.
Владея методом перкуссии, открытым Ауэнбруггером и возрожденным Корвизаром, Лаэннек не мог не задуматься и над другими способами обследования пациентов. Уже в который раз внимательно вчитываясь в труды Гиппократа, он заметил в них следующее: отец медицины неоднократно высказывается о звуках трения плевры, которые напоминают ему шум трения обыкновенной человеческой кожи.
Такие суждения и такие выводы отец медицины мог сделать только в результате прикладывания своего уха к грудной клетке тщательно изучаемого им пациента. Не иначе. Более того, – в сочинениях великого древнего грека говорится о звуках кипящего уксуса, а еще, в одном месте, сказано у него о шуме трения селезенки, – и тут уже пропадают всяческие сомнения, каким именно образом это можно было услышать.
