Великая Отечественная война – это не борьба идеологий или социальных строев, это борьба за веру и правду. Победа в Великой Отечественной войне явилась следствием великой милости Божией и страдальческого крестного подвига русского народа и Русской Православной Церкви.
Советские солдаты отдавали жизни за спасение русского народа и всего мира от физического уничтожения и духовного рабства, в конечном счете – за спасение Православия. Удивительное самоотвержение, великодушие, беспримерный подвиг, который явил наш народ в период Великой Отечественной войны, и есть вклад Русской Православной Церкви в Победу над богоборческой, чудовищной по своей жестокости силой германского фашизма.
Вклад Церкви огромен, он не поддается количественной оценке, его не выразишь числом священнослужителей, так или иначе участвовавших в войне, или количеством самолётов и танков, построенных на церковные деньги, или даже количеством людей, посетивших церковные службы. Но именно молитва Церкви привлекла милость Божию к Русскому народу, которая, по словам архимандрита Кирилла (Павлова), даровала мужество и силу русскому воинству, мудрость и умение его полководцам.
По благословению Святейшего Патриарха Кирилла в день Победы служится не только панихида, но и благодарственный молебен за избавление России. Сохраним же это чувство благодарения Богу, благодарности и усопшим и живым нашим защитникам и труженикам. И молитвенно вспомним слова из Великого Славословия, произнесенными Патриархом Алексием I в День Победы:
«Слава в вышних Богу и на земле мир, в человецех благоволение».
Глава 5. Фальсификации истории
Трагедия России
Известна народная мудрость: когда дьявол протягивает обе руки и говорит: выбирай, не следует выбирать ни из одной. Нельзя дьявола изгонять с помощью чёрта, нельзя бороться с одним мифом с помощью другого. К сожалению, этой вековой мудрости следуют не все…
Книга профессора, магистра богословия, протоиерея Георгия Митрофанова со столь многообещающим и широким названием «Трагедия России»
[36] при внимательном прочтении вызывает удивление и разочарование. Во-первых, следует отметить ее явно слабый аппарат: многие материалы (и не только проповеди) вообще не содержат ссылок, в других автор без конца ссылается на одну и ту же работу
[37]. Понятно, что сборник задуман, прежде всего, как публицистический, но, учитывая нетрадиционность многих взглядов автора и необходимость широкой доказательной базы для них, отсутствие серьезного научного аппарата вызывает удивление. Во-вторых, в книге присутствуют грубые фактические ошибки, так, некоторый шок вызывает следующая фраза:
«Патриарх Тихон никогда не оспаривал правоту подобного рода утверждений, хотя в своем послании от 25 сентября 1925 года… попытался отмежевать Русскую Православную Церковь от участия в военно-политическом противостоянии»
[38].
Между тем, известно, что Святейший Патриарх Тихон отошел в лучший мир 25 марта / 7 апреля 1925 года.
Впрочем, кому-то эти замечания могут показаться придирками. Гораздо серьезнее то, что автор данной книги, по-видимому, не обладает серьезной правовой культурой, в силу чего казнь генерала А. А. Власова и его сподвижников он называет беззаконной
[39]. Во всех странах мира и во всех законодательствах добровольная служба военнослужащего врагу с оружием в руках считалась и считается изменой и карается по всей строгости закона. Не только законодательство СССР, но и законы демократических европейских стран на 1946 год предусматривали за подобное преступления смертную казнь. Позиция автора выглядит оправданной разве что с точки зрения юстиции Третьего Рейха.
Несколько сложнее ситуация с казнью П. Н. Краснова, А. Г. Шкуро и других, которые не являлись советскими гражданами и казнь которых протоиерей Георгий Митрофанов также называет беззаконной
[40]. Однако, следует напомнить, что в соответствии с заключением Главной военной прокуратуры Российской Федерации об отказе в их реабилитации, определением Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 1997 года граждане Германии Краснов П. Н., Шкуро А. Г., Султан-Гирей Клыч, Краснов С. Н. и Доманов Т. И. признаны обоснованно осужденными и не подлежащими реабилитации. Нет особых оснований сомневаться в объективности этого вердикта, вынесенного в демократические времена, учитывая факт их сотрудничества с нацистами, принадлежности некоторых казачьих частей к СС (например, 15-й казачий кавалерийский корпус СС) и соучастия в карательных акциях против мирных жителей в Югославии и в СССР.
Временами возникают серьезные сомнения в компетентности автора. Так, он категорически утверждает:
«Мы пытаемся сделать нашу страну чуть-чуть напоминающей ту историческую Россию, которую в 1917 году не решились защитить люди, подобные генералу Власову и его сподвижникам и во имя которой они пошли на смерть в годы Второй Мировой войны».
Создается впечатление, что автор не знает, как на самом деле Власов и его сподвижники относились к той исторической России, которую, по мысли автора, мы потеряли:
«Они восстали против отжившего царского строя, который не хотел, да и не мог уничтожить причин, порождавших социальную несправедливость, остатки крепостничества, экономической и культурной отсталости. Но партии и деятели, не решавшиеся на смелые и последовательные реформы после свержения царизма народами России в феврале 1917 года, своей двойственной политикой, соглашательством и нежеланием взять на себя ответственность перед будущим – не оправдали себя перед народом. Народ стихийно пошел за теми, кто пообещал ему дать немедленный мир, землю, свободу и хлеб, кто выдвинул самые радикальные лозунги» (Манифест освобождения народов России. Прага, 1944 год)
[41].
Эта формулировка мало чем отличается от «Краткого курса истории ВКП(б)».
А вот отношение Власова и его окружения к единству и неделимости России: «Равенство всех народов России и действительное их право на национальное развитие, самоопределение и государственную самостоятельность» (Пункт 1 Пражского манифеста). Чем это отличается от ленинского «права наций на самоопределение вплоть до отделения»? О. Георгий создает образ Власова как поборника Православия
[42], но в Пражском манифесте о религии (не о Православии!) сказано всего одно слово среди перечня других демократических свобод:
