Буслаев с Бовой дали слово честное, богатырское, и вместе пошли в корчму.
Но на тот день это оказались еще не все гости. Уже вечером к тиборским воротам подъехал еще всадник. На сей раз всего только один – но этому одному Глеб обрадовался больше, чем всем предыдущим, вместе взятым.
Ведь не кто-нибудь в Тиборск приехал – сам Илья Муромец! Вот уж это в самом деле славный богатырь, честь и гордость всей земли Русской!
– Иваныч! – от души обнял его Бречислав. – Добрался наконец-то! Сколько лет, сколько зим!
– Бречиславка, друже! – стиснул боярина Муромец. – Эх, постарел ты, брат, постарел! А еще Волхович!
– Да куда ж мне до тебя, Иваныч!
Стоящий неподалеку Глеб чуть нахмурился. Ему послышалось, что Муромец назвал его боярина как-то не так, неправильно. Он же Бречислав Всеславич – а сказано было вроде что-то иное…
Хотя неважно. Сдает, видать, старик, вот и обмолвился, запамятовал. Лет-то ему уж столько, сколько люди не живут. Неизвестно даже, будет ли от него прок в сече… ну да неважно. Илья Муромец – он одним видом своим врага устрашит, а своих ободрит. На то и былинный богатырь.
– Пожалуй, Илья Иваныч, пожалуй ко мне, в княжий терем! – радушно возгласил Глеб. – Хлеб-соль, перины пуховые, угощу от души, пир в твою честь устрою!
– Это хорошо, – пробасил Муромец. – Пир – это всегда хорошо. Ехал я долго, устал с дороги. Так что от хлеба да соли не откажусь. И еще б водицы испить.
– Водицы?.. – моргнул Глеб. – Эй, там, принесите Илье Иванычу водицы студеной, колодезной!
– Не, княже, я о водице-то иносказательно молвил, а мне б с дороги-то… ну сам понимать должон, чать, не маленький, – укоризненно глянул Муромец.
– А, это вон туда, за угол, – махнул рукой Глеб.
– Благодарствую.
Пир закатили в тот же день. Весь люд тиборский собрался на честного богатыря Илью Муромца поглазеть! Старик от такого внимания даже малость стушевался, но медовуху хлестал целыми жбанами. А в сумерках с княжьими гриднями да боярскими детьми отправился по городу гулять, по маковкам церковным из луков постреливать. Отец Онуфрий очень с того сердит остался, но смолчал – все ж почетный гость.
А двумя днями спустя к стенам Тиборска нагрянули и еще гости. На сей раз – не с заката, а с восхода, из Серебряной Булгарии. Целая дружина булгар и башкир, почти две сотни конных. Возглавляли их славные богатыри – Урман, Тау и особенно славный Акъял. Князь лично вышел к нему, облобызался, принял грамотку от булгарского царя Салима.
Говорилось там, что владыка волжских булгар очень обеспокоен тем, что творит их с Тиборском общий сосед – злокозненный Кащей-бабай. Булгария соседствует с его землями издревле и ни разу еще не видела оттуда ничего хорошего. Вот с Тиборском, Владимиром, Муромом и Рязанью… ну, по-разному случалось. Когда ссорились, когда мирились. Когда мы к вам с набегом, когда вы к нам. Не друзья закадычные, но и не вороги лютые.
А Кащей… с ним так не выходит. На него набега не сделаешь – по черным-то болотам да дремучим чащобам. Там нечистая сила из-за каждого куста смотрит. А коли проберешься все-таки, протащишь храбрых батыров – так наткнешься на полчище людей псоглавых и людей-ящериц. На чудищ наткнешься железнобоких. И на великого аждаху о трех головах, что целое войско огнем залить может. Страшен Кащей-бабай, для всех страшен.
И если раньше он хотя бы держался в пределах своего царства, за заставы особенно не лез, то теперь все изменилось. Верный Акъял-батыр принес своему царю злую весть, поведал о коварных намерениях Кащей-бабая.
Так что тот протягивает князю русов руку дружбы. Предлагает твердый уговор заключить – коли Кащей на Тиборск нападет, так Булгария помочь придет. А коли на Булгарию – так Тиборск на выручку явится.
Очень понравились Глебу такие речи. По душе пришлись. Не сдержал даже чувств князь – улыбнулся широко, хлопнул богатыря Акъяла по плечу. Не каждый день такую радость на дом приносят.
Акъял порадовался, что Глебу радостно. И сказал, что вот эти две сотни – это только малая дружина. Его, Акъяла, собственная. Одну сотню он сам водит, другую – побратимы его, Урман-батыр и Тау-батыр. Десяток к десятку, все славные батыры. Умелые конники – и с луком хороши, и с саблей. С татаровьями Кащеевыми уже бились, и с псоглавцами единожды доводилось.
Но это только малая дружина. А когда Кащей-бабай сделает большой набег, военную силу дадут все города Булгарии. Биляр, Сувар, Ошель, Джукетау и сам Булгар Торговый. Только это уже подождать придется, такие важные дела в одночасье не свершаются.
Боярину Бречиславу Акъял тоже принес нежданную радость. С булгарским посольством приехал меньшой боярина брат. Финист попросил прощения, что пропадал без вести, и обстоятельно рассказал, где был, что видел. Поведал о воинстве Кащеевом, о рати его грозной, о собравшихся в Костяном Дворце чудищах.
После побега Финист сопроводил Акъяла до Булгара, а там задержался на пару дней – беседовал с царем Салимом. Не без подсказки хитроумного оборотня тот принял решение поддержать Тиборск.
Если литвинские витязи встали на постой в самом городе, то башкиры – за стенами, становищем. Все-таки две дюжины и две сотни – разница немалая. Тиборск – град добрый, великий, но все-таки не Рим, не Цареград. Столько гостей ему сходу не приютить.
Хотя просто погулять по городу, пройтись по торговым рядам, посмотреть, чем живут посадские, восхотели многие. Акъяла и его побратимов Финист вызвался сопроводить сам – все показать, о всем рассказать.
А в Тиборске сегодня как раз начались гуляния. Студень заканчивается, просинец на пороге – время праздновать зимние Святки. Самый короткий день остался за плечами, солнце на лето повернуло.
Хотя, конечно, до конца зимы еще ого-го сколько…
А зима в этом году лютейшая. Морозная. Слышен даже шепот звезд – тихий шорох или звон при каждом выдохе. Такое бывает только в особо страшные холода.
Но тиборчанам мороз не помеха! Гляди-ка, сколько их на улицы высыпало! Повсюду ряженые – гуляют, колядуют. Девки гадают на суженого, детвора лупит друг в друга снежками, гридни потешное ристалище устроили.
Только первая неделя Святок скоро подошла к концу. Закончились вельми святые вечера. Празднества еще продолжались, башкиры с булгарами по-прежнему объедались пряниками и водили хороводы, но уже без Финиста. Ясный Сокол засел в тереме старшего брата и обсуждал с ним насущные дела. Говорили о сборе союзников, о войсках тиборского князя, о Кащеевой угрозе.
И о Кащеевой смерти тоже говорили немало. Финист передал Бречиславу все, что узнал от Василисы Премудрой, а Бречислав поведал о том, что их середульний брат прямо сейчас поспешает на полудень, к острову Буяну. Коли увенчается поход успехом, коли и впрямь сыщут они смерть Кащееву – может статься, что и разрешится беда легким исходом.
– Ну, надеюсь, все ладно там у них, – вздохнул Финист. – Долечу до них чуть погодя, разузнаю… только вначале на Холгол наведаюсь. А то зима прямо нехорошая, дюже странно.
